Карл тоже рассмеялся, и напряжение немного спало. Но он все-таки добавил:
– Обещай, что позвонишь, если что-то будет не так.
– Обещаю! – весело ответила Мэделин.
Однако когда она села вечером вместе с Джесикой в огромный аэробус в аэропорту Кеннеди, ее охватило беспокойство. Прежде всего потому, что отец вообще редко проявлял излишнее волнение, а в данном случае ее полет в Англию вызвал у него чуть ли не панику.
Огненный рассвет, словно пламя огромной печи, окрасил небо за бортом аэробуса красными и оранжевыми полосами, поразив воображение Мэделин. Она очнулась после глубокого сна и взглянула на часы. Половина седьмого. Через полтора часа они приземлятся в аэропорту Хитроу.
Посмотрев в окно, Мэделин увидела внизу Ирландское море, ослепительно сверкающее, подобно огненному озеру. Затем самолет накренился, разворачиваясь к востоку, блеск внезапно исчез, и воды стали темными и таинственными. Через некоторое время солнце из ярко-красного сделалось бледно-золотистым, и пассажиры начали просыпаться. Мэделин вытянула ноги и посмотрела на Джесику, свернувшуюся под одеялом на сиденье рядом. В проходе появилась стюардесса, выглядевшая удивительно свежей, салон наполнился ароматом кофе.
– Привет! – сказала Джесика, открывая глаза. – Который час?
– Половина седьмого. Ты хорошо поспала, – ответила Мэделин.
– Это все второй бокал мартини перед взлетом. Боже, какой ужасный вид! – Джесика посмотрела на себя в маленькое зеркальце. – Не могу дождаться, когда снова окажусь дома и приму ванну. Но в любом случае я рада, что сегодня не надо идти на работу. Мы можем побездельничать, а вечером Эндрю пригласит нас на обед.
– Да, я тоже рада, что не поеду в Девоншир до завтра. Как бы я хотела, чтобы Карл поехал со мной! – с тоской добавила Мэделин. – Я всегда скучаю без него, когда вынуждена уезжать по каким-то делам.
– Еще хуже, когда работаешь в отеле. Иногда я не вижусь с Эндрю сутками. И с этим ничего не поделаешь. У тебя по крайней мере есть возможность просто прервать свою работу, когда ты пишешь чей-то портрет, а я вынуждена выкручиваться, когда Эндрю приглашает меня куда-нибудь. Беда в том, что он не понимает, какие требования предъявляет отель. Порой меня это очень огорчает, – добавила она с оттенком тревоги в голосе.
– Но ты ведь должна скоро выйти за него замуж, не так ли? – спросила Мэделин. Для нее замужество было самым замечательным событием в жизни. Она не представляла себе жизни без Карла, и ей очень хотелось, чтобы подруга тоже испытала подобное счастье.
– Я уверена, что мы поженимся, – ответила Джесика, – но не в ближайшее время. Я дорожу своей карьерой. Надо еще очень многое сделать.
– Например? – Мэделин знала о стремлении Джесики добиться успеха в гостиничном бизнесе, хотя этим делом в основном занимались мужчины.
– Разумеется, для этого требуется много сил, но этот бизнес очень привлекает меня. Я мечтаю о собственном отеле. Знаешь, не очень большом, но изысканном и привилегированном. Всего на пятьдесят или шестьдесят комнат. С превосходной кухней и шеф-поваром из Парижа. В таком отеле я могла бы обращать внимание на множество мелочей, которые невозможно учесть в большой корпорации. – Джесика окончательно проснулась, и голос ее звучал все более взволнованно.
Мэделин вопросительно посмотрела на нее:
– Какие мелочи ты имеешь в виду?
– О, например, писчая бумага для каждого гостя, слуга под рукой днем и ночью, холодильник в каждой комнате, свеженарезанные лимоны каждый день, оливки, орехи, различные сорта превосходного чая, свежее молоко, чайник и прекрасная фаянсовая посуда… О, Мэдди, если бы у меня был свой собственный отель, я бы сделала его самым запоминающимся местом для посетителей… – В ее голосе звучали боль и тоска. Затем она села прямо и повернулась к Мэделин. – Каждую ванную комнату я снабдила бы махровыми халатами и не только шампунями и жидким мылом, но и увлажняющими лосьонами, зубной пастой, лаком для ногтей, лаком для волос – и все это в фирменной упаковке отеля. А каждый из гостей мог бы регулировать температуру в своей комнате. Нет ничего хуже, когда в комнате слишком жарко или слишком холодно, и с этим ничего нельзя поделать.
Мэделин была поражена.
– У тебя, конечно, много замыслов, но ведь это очень тяжелая работа. Я имею в виду, в отеле надо трудиться без перерыва. Ты даже не можешь закрыть его на уик-энд, как большой магазин. Это ужасно!..
– Вовсе нет! – воскликнула Джесика. – Если подумать, Мэдди, то содержание большого отеля похоже на содержание большого дома. Те же самые заботы – уборка, отправка белья в прачечную, закупка продуктов, приготовление пищи, управление персоналом и многочисленные гости, Мне нравится это, – добавила она.
– Я вижу! – Мэделин улыбнулась, глядя на решительное лицо Джесики.
– Мне кажется, этого никогда не будет, но очень приятно помечтать. – Джесика вздохнула, затем вдруг откинулась назад, глядя через Мэделин на пейзаж внизу. – Смотри! Мы уже над Англией! Вот Корнуолл и Девон.
Мэделин посмотрела вниз, на крошечные лоскутки полей, проглядывающие сквозь проплывающие в утренней дымке облака.
– Скоро мы приземлимся! – весело заметила Джесика. – После второго кофе.
Внезапно сердце Мэделин тревожно забилось при виде сельских домиков и смутных очертаний замков. Завтра она будет там, среди этих зеленых просторов, где живет ее дед. И завтра она узнает то, что он хотел ей рассказать.
Поезд с грохотом подошел к железнодорожной станции Оукгемптона и, скрежеща тормозами, остановился. Выйдя на небольшую деревянную платформу, Мэделин огляделась вокруг и двинулась к выходу. Вчера вечером она позвонила из «Ройал-Вестминстера» сэру Джорджу, и дворецкий сказал, что Дженкинс, садовник, встретит ее на станции. Горячий воздух был наполнен густой пылью и запахом пастбищ. Мэделин шла по платформе и чувствовала сквозь кожаные подметки своих туфель, как сильно нагрелась древесина. Вокруг никого не было видно, и она уже засомневалась, есть ли такси в этом захолустье? И вдруг она заметила пожилого мужчину в твидовой куртке и кепке, стоящего рядом со старым «ровером» на пустынной стоянке.
– Простите, вы Дженкинс? – робко спросила Мэделин, подходя к нему.
Он кивнул, затем, не сказав ни слова, взял ее чемодан и положил в багажник автомобиля. Мэделин уселась на заднее сиденье, чувствуя недоброжелательность садовника. Его поведение казалось почти враждебным. А когда он повернулся лицом к станции, она успела рассмотреть его профиль с сердито сжатыми губами.
За Оукгемптоном дорога сделалась узкой и извилистой, огороженной живой изгородью высотой в восемь футов. Она порой почти закрывала небо, образуя зеленый туннель, в который в изобилии были вплетены дикие цветы.
