— Ты что, приятель, уставился, будто впервые увидел Ильимани? — Поль кончиками пальцев осторожно коснулся плеча Крида. — Говорю, что могу с Лилиан на данную тему переговорить. Думаю, она скажет мне правду.
— Не стоит! Я хочу, чтобы об этой проблеме знало как можно меньше людей. Приятного-то мало!
— Как знаешь! И мой тебе совет: найми детектива!
— Еще одного?!
— Как "еще"? Ты что, уже одного нанял?!
— Имел в виду, — выкрутился из опасной ситуации Крид, — еще одного человека посвятить в не совсем красивую историю? Нет никакого желания!
— Наверное, ты прав! Никогда тебе об этом не говорил, но мне приходилось иметь с этими ребятами дело. Не скажу, что остался доволен.
— Ты нанимал детектива?! Зачем? Чтобы следить за конкурентами?
— Нет, Крид! Чтобы следить за женой!
— За Лилиан?!
— Мимо! За первой женой. С которой мы вот уже добрый десяток лет пребываем в законном разводе.
— О таких деталях ты никогда не упоминал.
— А зачем? Это в данный момент они в тему.
— Ну, и по какой причине ты остался недоволен ищейками с лицензиями?
— По какой? По самой что ни на есть ломовой. С детективом, которого я нанял следить за благоверной, она и сбежала!
— Воистину, взял да и высыпал перегной на чужое поле!
— Еще неизвестно, что на нем выросло, — выписал замысловатый пируэт рукой Поль. — Не исключено, горькая полынь.
— А может, сладкий виноград! — заметил Крид. — Не существует лотереи более банальной и более интригующей, чем взаимоотношения полов.
— Чем, чем, а интригами я был сыт вдоволь. Если бы ты видел мою первую жену, ни за что бы не поверил, что она на них способна. Наполовину блондинка, наполовину рыжая, с глазами, излучающими покой и добро. Без извечных жалоб на недостаток денег или внимания, умела обходиться малым и при этом сохраняла оптимизм и хорошее настроение. Наверное, именно такой видел идеальную немецкую женщину ефрейтор Шикльгрубер[19], провозглашая свои "три К" — кухня, кирха, киндер. И что эта святоша отмочила?!
Поль, прикурив новую сигарету от старой, продолжил, будто забыв зачем они уединились в беседке, собственную исповедь.
— С подозрением на дизентерию супруга попала в больницу. Как самый заботливый муж (коим, признаться, я тогда и был), проведывал ее практически ежедневно. Меня, как облупленного, знал весь персонал. И, надо же такому случится, в тот злополучный четверг одну из медсестер подменяла товарка из другого отделения. Захожу, а она так строго спрашивает:
— Вы к кому?
— К супруге, — отвечаю.
— Как ее фамилия? — уточняет медсестра, не ведая, какую бомбу под мое семейное благополучие закладывает.
Я дисциплинированно огрызаюсь.
— Вы ее супруг? — поднимает насквозь недоверчивые зрачки.
Возмущенно возражаю:
— А то кто же — сын, что ли?! Да меня здесь уже каждый таракан знает!
— Может, и знает! — невозмутимо парирует медсестра. — Зато я знаю другое: муж от нее недавно ушел. И это были не вы.
— Тут явно какое-то недоразумение!
Добавить что-либо медсестра не успела. На горизонте появился лечащий врач. И мы принялись обсуждать что-то важное, касающееся назначения дополнительных исследований моей благоверной.
С нею самой мы от души посмеялись над недотепой-медсестрой. И вскоре я отправился домой. И только по дороге задумался: а что если медсестра не ошиблась и у жены есть любовник в целях маскировки называющийся моим именем?
Вот тогда и пришла в голову идея нанять частного детектива. Первый же доклад не оставил ни малейших сомнений: супруга мне изменяет. Да не с одним, а сразу с двумя! Кроме посетившего больницу мойщика окон, неосмотрительно назвавшегося ее супругом, она трахалась еще и с врачом-анестезиологом — прямо в ординаторской. Ну, а потом очаровала и детектива. Что лишний раз подтверждает истину: очень часто женский рай находится в тени мужских рогов.
— А ты никогда не допускал мысли, что детектив изначально в нее по уши втрескался. И именно по этой причине составлял фальшивые отчеты, дабы вбить между вами клин, посеять ядовитую тень недоверия?
— Нет! Убежден: по своему естеству женщины — куда бесстыднее и низменнее мужчин. Много ли ты видел представителей сильного пола, зарабатывающих на жизнь продажей собственного тела? А упоенно сосущих в подворотне немытый клитор за десяток песо?
Вспомни, в тех же порнографических фильмах самцы всего лишь выполняют — лучше или хуже! — работу, предназначенную им природой. А представительницы слабого пола? Подставляют задницы, после чего член тут же, без малейшей гримасы отвращения, берут в рот. Их во все мыслимые и немыслимые дыры сношает одновременно несколько мужиков. Им в рот изливают сперму сразу пятеро или шестеро партнеров. И все это — крупным планом, в мельчайших деталях, включая лица "мадонн".
Мне иногда кажется, появись такая возможность, многие бы вывернули матку наизнанку, превратив ее в копилку или чашку для подаяния. И без малейшего стеснения выставили бы оную перед церковью. Да ради затасканных ассигнаций они готовы без устали трахаться хоть с обезьяной, хоть псом, хоть с крокодилом. Ибо… такова их природа.
Увидев, что Крид хочет что-то сказать, Поль жестом его остановил:
— Скажешь, обстоятельства вынудили? Проблему социального неравенства приплетешь?
Как бы не так! В прачечных полно вакансий. Предложи занять оную хоть одной из жриц любви! В лучшем случае обзовет тебя жертвой криминального аборта или недоношенным дебилом.
Значит, суть не только и не столько в деньгах. Она — в генетической порочности женщин. Все, что с ними вытворяют, им нравится! И чем безобразнее постыдное действо, тем больше оно по душе. Иногда складывается впечатление: любая из них, за исключением страдающих полной фригидностью, — сплошная эрогенная зона.
— Поль, да ты женоненавистник!
— Ошибаешься, я — мужчинореалист!
— Но ты ведь, смею утверждать, сам иногда смотришь "порнушку" и с немалым, замечу, удовольствием ложишься в постель не только с женой. Предполагаю, не против поиметь бабу и любым из вышеперечисленных тобой нетрадиционных способов.
— Если на рынке появляется товар, неизменно нарисовывается и потребитель.
— Извини, экономисты утверждают обратное: именно спрос формирует предложение!
— Но в то же время, уверен, ни один из ученых человека в разряд товара не относит. Женщины стали товаром по собственной воле. Заметь, ни топор, ни овца сами потенциальному покупателю не навязываются. Это делает продавец — независимый посредник.
— У большинства проституток он тоже имеется — сутенер!
