Клинок дрожал. Александеру больше не хотелось искать ответы на свои вопросы. Всю жизнь он пытался это делать. Хватит! Сил больше нет страдать, умирать, возрождаться и снова страдать… Ему захотелось, чтобы все это закончилось. Клинок завибрировал, приблизился…
– Алас, что ты задумал? Не надо!
Бледный как смерть, Колл стоял рядом и умоляюще смотрел на него.
– Уходи!
– Нет! Положи нож, Алас!
– Не вмешивайся не в свое дело! Уходи!
– Не дождешься! Я не позволю тебе это сделать! Алас, умоляю… Не знаю, что случилось, но, может, все еще наладится?
Вскинув от удивления брови, Александер какое-то время смотрел на брата и молчал. По-прежнему прижимая нож острием к груди, он вдруг ощутил, как смех обжигает ему горло, встряхивает плечи.
– Все и так отлично, Колл! Изабель вышла за другого.
– Боже милосердный! Это точно?
Александер не ответил, только опустил глаза. Лицо его сморщилось от боли. Ошарашенный Колл опустился перед ним на колени.
– Алас, мне очень жаль, но… не надо, пожалуйста, – прошептал он.
Александер смотрел на него сквозь слезы, струившиеся по щекам. И столько горя было в этом взгляде! Ну почему жизнь так жестока по отношению к его брату? Колл вспомнил Александера в детстве. Аласдар – непоседа, Аласдар – бунтарь… Тонко чувствующий ребенок, постоянно ищущий любви и признания… Всю жизнь брат искал у женщин любви, которая усмирила бы его душевные муки. Женщины… Он рассказал ему, своему брату, о Конни и Кирсти. Потом в его жизни случилась Летиция. Все они принимали Александера таким, каков он был, но в итоге покидали его.
– Алас, если она ушла, значит, и не заслуживала тебя! Ни одна женщина не заслуживает того, что ты собираешься сделать!
Острие кинжала внезапно устремилось навстречу Коллу.
– Посмотри хорошенько на этот нож и представь, как он медленно прорезает твою кожу… Поверь, боль и то была бы слабее, чем та, что меня сейчас мучит. Я больше не могу, Колл!
– Знаю. Но ты должен жить! Аласдар, в мире есть и другие женщины. Война скоро кончится, и…
– Ты не понимаешь! Без нее я – ничто!
Проговорив эти слова, Александер снова повернул кинжал к себе.
– Ты просто забыл, кто ты есть, – зло отозвался на это Колл. – Is thusa Alasdair Cailean MacDhomhnuill! Ты – сын всех тех, кто сражался за выживание свое и своего клана! Годами наш народ терпел издевательства и наихудшие унижения, преследования, убийства… И все же, благодаря своему мужеству, он до сих пор жив. Алас, я могу понять, что тебе больно. Но женщина – это еще не все.
Клинок задрожал на уровне сердца.
– И ты – мой брат, Алас! Брат, которым я горжусь, достойный сын своего отца!
Александер неуверенно посмотрел на клинок. Губы его искривились в гримасе, дыхание участилось.
– Алас, прошу!
Нож взлетел, и Колл увидел во взгляде брата отблеск безумия. Он попытался помешать ему, но Александер увернулся и с яростным криком опустил руку с ножом. Сила удара была такова, что клинок до самой гарды вонзился в землю. Словно не веря своим глазам, Александер какое-то время смотрел на него. Боль в груди стала невыносимой. Закрыв глаза, он повалился на траву. Дрожа всем телом, Колл выдернул кинжал. Только бы не заплакать… Он стер с острия черную землю.
– Спасибо тебе, Господи! – проговорил он со вздохом.
* * *
Серая морось ноября пришла на смену эфемерной прелести октября. Лужи на мостовой и оконные стекла начали покрываться корочкой льда. Потом выпал декабрьский снег, и мрачные пейзажи укрылись белоснежным саваном, который становился все толще и в конце концов превратился в тяжелую накидку, под которой Александер похоронил свои страдания.
Раз уж он выбрал жизнь, то и решению своему следовал яростно, не признавая полутонов. Не проходило и дня без выпивки, пьяной ссоры, пререканий с вышестоящими… Внеурочная работа, угроза телесного наказания – его ничто не страшило. Арчи несколько раз вызывал племянника к себе и объяснял, что дальше так продолжаться не может, что в роте много недовольных и нашлись даже такие, кто требует перевода Александера в другое воинское подразделение. При всем желании он не сможет дальше его защищать…
– Защищать? Меня? – со смехом спросил Александер. – Оставьте это, Арчи!
Внезапно к нему вернулась серьезность, и он проговорил:
– Даже смерть меня не хочет, капитан Кэмпбелл…
Вот и в этот вечер он не пошел на дежурство, решив вместо этого навестить Эмили. Выпорют его или повесят – какая разница? Он и без того мертв…
В «Бегущем зайце» было людно и шумно. Подув на кости, Александер метнул их на стол. Кости прокатились по столу и замерли на месте. Макферсон с хохотом собрал со стола свой выигрыш.
– Померкла твоя звезда, Макдональд! Сколько сегодня вечером ты проиграл? Шиллинг и шесть пенсов? Бедняга!
Порывшись в спорране, Александер выругался. Из тех денег, что он собирал сначала на бегство с Летицией, а потом для женитьбы на Изабель, осталась монета в два пенса. Он повертел ее в пальцах, расстроенный и сомневающийся. Надо же, до чего он докатился! Тем не менее он швырнул монету на стол.
– Последний шанс, а, старик? – ухмыльнулся Макферсон. – Но знай, я в долг не играю!
– Закрой пасть и играй! – рявкнул на него Александер.
Мунро наблюдал за игрой с самого начала. Он покачал головой.
– Может, лучше остановиться, Алас?
Сделав вид, что не слышит, Александер взял кости и метнул. Через пару минут он уже вылезал из-за стола под довольный смех Макферсона, который взял наконец долгожданный реванш. Волоча ноги, Александер побрел к барной стойке, где Эмили обслуживала клиента.
– Идем! – позвал он, недвусмысленно глядя на девушку.
– Алекс, я не хочу. Не сегодня.
Клиент ушел. Эмили отвернулась, чтобы поставить стаканы на полку.
– Эмили!
Ее имя Александер произнес таким властным и жестким тоном, что девушка невольно вздрогнула и едва не выронила стакан. Губы сами собой сложились в горькую усмешку – Александер так переменился…
– Ладно, пойду поболтаю с Сюзеттой! – бросил ей в спину Александер после недолгой паузы.
– Нет! – воскликнула она, оборачиваясь так стремительно, что вихрем вспорхнули юбки.
Он выглядел таким разочарованным… Она знала об Изабель, Колл рассказал. Знала, что Александер ее не любит и пользуется ею, чтобы обмануть свое горе. Но надежда, что это пройдет и он забудет ту, другую, еще теплилась у нее в сердце. Поэтому она стоически выносила выходки Александера и его эгоизм – сейчас он думал только о своих нуждах и чувствах. Ни за что бы не потерпела она такого отношения от другого мужчины! Но Александер… Она его любила.
Кивком дав знать Сюзетте, что ей надо отлучиться, Эмили прошла за занавеску, отделявшую общий зал от кладовой. Александер последовал за ней в пропахшее сыростью помещение. Эмили заранее знала, как все произойдет. Знала, что через пять минут все закончится и он попросит у нее кувшин пива, а потом выпьет его в одиночку, забившись в самый дальний угол…
