из-за угла Николь. Ей не стоит знать о его проблемах.
— Привет, — Драко спешно обнял девушку и оставил на её губах поцелуй. Когтевранка сморщила носик и отстранилась.
— Снова курил?
Малфой закатил глаза. Он знал, что она не любит запах табака, но раз за разом продолжал курить, заставляя её привыкнуть к этому. И, действительно, Николь привыкла.
Драко видел девушку насквозь, знал обо всех скелетах, надёжно спрятанных ею в закоулках прошлого. О том, что в её венах текла грязная кровь, а мысли об идеалах мира во всём мире утопали в самовнушении. Как бы уверенно она ни выглядела, её жизнь по капле утекала с каждым выдохом. Постоянные маргинальные грабёжи мирного населения, террор и зверства армии Волан-де-Морта, запуганность и инстинктивная дрожь от любого резкого звука или движения и утомлённость вечным страхом — она меняла принципы, как перчатки, опасаясь Авады в затылок за каждым поворотом. Оказалось, вести двойную жизнь сложнее, когда есть к чему привязываться: к идее, месту или, внезапно, к человеку.
— Ты пойдёшь на уроки сегодня? — спросила Николь, возвращая Малфоя в реальность.
— Да, планировал пойти. Ты не хочешь?
— Я бы с радостью прогуляла, но, думаю, стоит сходить. Тогда встретимся на завтраке?
— Я могу проводить тебя до гостиной, — предложил Драко и взял холодную ладонь девушки в свою. Николь опустила взгляд на их сцепленные пальцы и шумно втянула воздух. Тьма продолжала овладевать телом блондина. Чёрные нити тянулись вверх, желая захватить всю плоть юноши.
Драко едва заметно улыбнулся — самыми краешками губ. Эта улыбка и тёплый, ласкающий взгляд стали резким контрастом на его утомлённом лице… Казалось, он собрал в себе самые последние крупинки света и с радостью отдавал их ей. Совершенно не заботясь о том, что сам остаётся ни с чем, в полной темноте.
Что же с тобой происходит? Что за тьма тебя съедает изнутри? И… могу ли я тебе помочь?
Рейнер отвела взгляд, решив, что подумает об этом позже, и подняла голову. Вовремя.
Драко остановился, неловко переминаясь с ноги на ногу. Астория, замершая перед ними, чувствовала себя не лучше, а Блейз, державший Гринграсс за талию, улыбался во все тридцать два. Его веселила сложившаяся ситуация.
— Привет, — подал голос Драко, не отпуская, однако, руки Николь. Астория тихо ответила на приветствие. Блейз ухмылялся. Столько лет влюблённости, столько замен ей в его кровати было за эти годы, столько её улыбок, подаренных не ему… Забини готов был пережить это всё ещё раз, лишь бы она так, как сейчас прижималась к его телу, ища поддержки.
— Хорошо смотритесь вместе.
Николь дерзкая. Она не любила делиться своим, а Малфоя она считала таким уже давно. Ей было даже страшно подумать, что Драко и Астория могут снова сойтись. Рейнер готова была делать всё, что угодно, лишь бы не допустить этого.
Блейз улыбнулся. Он хорошо понимал её. Потерять только что приобретённое? Лучше сразу умереть. Хотя о смерти Забини теперь даже думать боялся. Это раньше казалось шутками, а сейчас, когда Пэнс действительно лежала в гробу, засыпанная землёй, это совсем не смешно. Скорее страшно.
— Спасибо, но не могу сказать того же о вас, — ответила Астория. Чистокровный и маглорождённая? До чего же нелепо!
Николь хмыкнула. Другого она и не ожидала. Драко с силой сжал челюсти, но не издал ни звука. Ещё не время, они разберутся сами. В конце концов, девочкам просто нужно выговориться, порычать друг на друга, показать, что они лучшие. Почему девчонки постоянно выпендриваются?
Блейз стоял рядом со своей девушкой, держа одну руку в кармане. Его взгляд стал отчуждённым, ничего не выражающим. Он позволял Астории говорить всё, что не переходит определённые границы.
— О вкусах не спорят, — буркнула Рейнер и потащила Драко в сторону своей гостиной, куда они и направлялись изначально, чтобы поскорее уйти с глаз его бывшей. Почему Николь так переживала из-за неё? Да, наверное, потому, что боялась, что Гринграсс права. Она не чета Малфою и очень скоро надоест ему. Нужно что-то делать с самооценкой.
— Мы ушли довольно далеко, ты можешь перестать бежать, — бархатный голос Драко достиг её сознания, и девушка замедлила ход. — Я не прошу тебя дружить с Тори, но хотя бы попытайся быть к ней добрее. Она ни в чём не виновата.
— Если ты не заметил, я ни слова обидного ей не сказала. Это она сразу же решила продемонстрировать своё превосходство. Она младше нас, а ведёт себя так, словно знает больше всех! — глаза Николь сверкали от ярости. Как же её бесила Гринграсс!
— А ты ведёшь себя как маленький ребёнок, — парировал Малфой. — Будь умнее и перестань провоцировать её.
— Ты на её стороне, я поняла, — хмыкнула девушка, отпустила его руку и остановилась. — Тогда, пожалуйста, возвращайся к ней, — Никки махнула рукой в ту сторону, где они столкнулись с Асторией. — Не нужно упрекать меня в том, кто я есть. Я никогда не стану чистокровной аристократкой, хоть что ты не делай. Это не так работает.
— Почему тебе всегда нужно выставить меня виноватым? Я хоть слово сказал о том, что меня что-то в тебе не устраивает? — Драко был спокоен, как всегда, и это жутко не сочеталось со злостью и обидой на лице когтевранки. — Я когда-нибудь говорил, что хочу, чтобы ты стала такой, как Астория? Почему ты перекручиваешь все мои слова? Мерлин, Рейнер, соберись и перестань истерить. А теперь пойдём, — Малфой снова взял ладонь Никки в свою и потянул её дальше по коридору, но она не сдвинулась с места. — Ну что? — он посмотрел на неё в ожидании ответа.
— Нет, ты никогда не говорил, что тебе нравилось бы, если бы я вела себя как Астория, но ты никогда и не говорил, что тебе нравится то, как веду себя я. Всё, что ты говорил, так это то, что тебе классно спать со мной. Тогда откуда я должна была понять, что тебя всё устраивает во мне? — Николь понимала, что переходит грань, ведь раньше она никогда бы не осмелилась сказать такое, боясь потерять его. Сейчас же она вдруг осмелела. Их отношения язык не поворачивался назвать серьёзными, иногда даже отношениями с натяжкой. Ни один не давал определения этой связи, но это было и не нужно.
— Чего ты ждёшь от меня? Хочешь признаний в любви? Тогда у меня встречный вопрос: почему ты никогда не говорила мне о своих чувствах?
— Я говорила, что ты нравишься мне, — тихо добавила Николь, немного поумерив свой пыл.
— Это не то же самое. Просто признай,
