– Значит, мы имеем подозреваемого, как я понял? – спросил Гришка.
– Сомневаюсь, – ответила Лида. – Судя по тому, как Ревин говорил об Игнатовой, он действительно в нее влюблен и подставлять ее не стал бы ни за что. У меня все.
– Умница ты моя! – похвалил Гришка.
Бутерброды, под рассказ Лиды, были съедены, но кофе в банке еще оставался. Она встала, чтобы сделать себе чашку кофе, и подошла к чайнику.
– Лидуся, не откажи, сделай и мне, – попросил Артем.
Лида взяла у него пустую кружку и, наливая кипяток, спросила:
– А что экспертиза, Горбунок?
– Окурки, что передал Артем Константинович, идентичны тем, что нашли на месте преступления. Судя по гильзам, пистолет «чистый» и у нас в картотеке не числится. Участковый Кучеря подписал показания о своем пребывании у Игнатовой в момент совершения покушения. Очень за нее переживал, долго охал и ахал. Грозился, цитирую: «навалять тому гаду, що на таку женщину гадить!»
– Что у тебя, Саша? – спросил Бывалый.
– Имел беседу с пострадавшим. Он перепуган страшно. Врачи говорят, что, в принципе, он вполне может идти домой, но пациент категорически отказывается до полного выздоровления покинуть больницу. В то, что стрелять могла жена, не верит. По-моему, ему даже обидно, что это не она. Говорит мне: «Вот вас бы жена застукала, наверное, кричала бы, плакала, тарелки била! А эта спокойная, холодная, никаких эмоций. Просто бери вещи и пошел вон! А мы пять лет прожили, трудных, голодных. Она даже не подумала прощать, хотя бы выслушала!» – и так далее по тексту. Намекнул на финансовые разногласия с партнером, утверждает, что это все временно. Но видно, что испуган сильно.
– Что, если этот Юрик Ревин, поняв, что пара распалась и Игнатова вполне может подать на раздел имущества, испугался, что все всплывет, и выстрелил? – спросил Артем.
– Ему невыгодно, – ответила Лида. – Если бы Потапова убили, то его деньги Игнатова получила бы по наследству. Предприятие их ее не интересует, в том смысле, что у нее своя работа есть. Она, скорее всего, взяла бы деньги, а Юрик надеялся Потапова до конца обобрать. Подставлять ее он ни за что бы не стал, он собирается к ней с предложением руки и сердца подкатить, тем более она сейчас свободна.
«Хрен тебе, а не Тина! – возмутился мысленно Артем и тут же обругал себя: – Куда тебя несет?! Ополоумел! Успокойся!»
– Но теоретически он мог, – заметил Алексей.
– Не будем пока эту версию отбрасывать, – согласился Гришка.
Он встал, сделал себе кофе, попеняв Артему:
– Вот мне моя любимая подчиненная кофе не делает, все тебе, ненаглядному «важняку»!
– О то ж! – усмехнулся Артем. – Давай хоть ты чем-нибудь порадуй!
– Давай сначала ты, уже обсудим все вокруг Игнатовой, а потом к госдеятелю перейдем.
– Хорошо. Ее подруга, можно сказать, родственница – росли вместе, как сестры, – Маргарита Юрьевна Корзун, одна из ведущих юристов по гражданским делам в очень солидной фирме. – Он назвал фирму, и Лидия присвистнула.
– Вот именно! Да, там ребята весьма серьезные работают. Ты, кстати, помнишь, Гриша, нам как-то приходилось с ними пересекаться по делу об ограблении банка: Артур Ставройтов.
– Да, точно. Тертый мальчик! – кивнул Гришка.
– Госпожа Корзун тоже девочка очень серьезная. Клиентура у нее весьма впечатляет, даже перечислять не буду фамилии, а то придется встать по стойке «смирно». Начинала она стажером, сразу после университета. Жили они втроем, снимали комнату в коммуналке: она, Валентина и сын Денис. Прошли нищету, тяжело жили, вкалывали от зари до зари, но, как мы видим, не напрасно. Потапова Рита с сыном не любили с самого начала, но свое мнение не высказывали, предоставляя возможность подруге разобраться самой, а вот радости по поводу их расставания не скрывали, особенно Денис. За подругу Корзун горой, в огонь и в воду. Сразу взяла быка за рога и выложила все свои размышления по этому поводу, весьма грамотные размышления, во многом облегчив нам работу. Они вдвоем с Игнатовой перебрали всех знакомых, все ситуации, когда Валентине Игоревне пришлось кого-то случайно или намеренно обидеть. Ей приходилось увольнять людей, довольно жестко. Их было трое: две женщины и мужчина. Мужчина сразу после увольнения три года назад уехал в Сибирь, там и живет. Одна из уволенных сидит дома, смотрит за внуками и весьма довольна жизнью. Сказала мне, что даже благодарна Игнатовой за увольнение, сама бы не решилась уйти, все детям деньгами помогала, а сил работать уже не было. Когда уволили, ей сразу полегчало, теперь с удовольствием с внуками возится. Вторая работает в риелторской фирме, денег таких, чтобы нанять кого-то стрелять, у нее нет, да и уже два года прошло после увольнения. Ей и алиби не надо – она центнер весит. Из всех людей, что они вдвоем перебрали, кандидатуры этих троих наиболее возможны, но отпадают. Я проверил всех. Конечно, был назван и Ревин, но в очень мягкой форме: «она ему сильно нравится», что-то в этом роде.
– А сама Корзун могла? – спросила Лида.
– Нет. Во‑первых, у нее лично железное алиби – она в это время находилась в суде по делу своего клиента. Во‑вторых, у них очень близкие, родственные отношения. Они втроем как одна команда. И делить им нечего. Никаких мотивов.
– Может, ревность к сыну?
– Тоже нет. У них совсем другие отношения. Без подруги и ее родителей Маргарита бы вообще сына не вырастила: у нее мать инвалид, отец давно умер, а Игнатовы воспринимали ее как дочь родную и всем скопом поднимали мальчишку, двумя семьями растили. Это мимо.
– А подруга, с которой Потапова застукали?
– Людмила Викторовна Шлях, – вступил с отчетом Горбунок, именно он встречался и разговаривал с ней. – Они с Игнатовой вместе учились в институте, в одной группе. Дружили, но не близко. Валентина и Маргарита помогли Людмиле перебраться в Москву, Корзун устроила ее на работу к своему клиенту на фирму, туда же взяли ее мужа шофером. Игнатова с Корзун даже за комнату в коммуналке за первые месяцы проживания Шляхов заплатили. В общем, эта семья им многим обязана, по крайней мере своим благополучием на данный момент. Людмила рыдает все время, кается, говорит, что это случайно получилось. Они разругались с мужем, и она встретила Потапова, тот стал ее успокаивать и продолжил в постели. В день совершения преступления Шлях была на работе, отлучалась только на обед, на час. Толком вспомнить не может, кто ее видел в столовой. У нее на фирме тоже точно сказать не могут, сколько она отсутствовала и видел ли ее кто-то в столовой, но вроде видели. Денег таких, чтобы нанять стрелка, у нее точно нет. Скорее всего, это тоже мимо.
