Сделала ли я что-то, что ему не понравилось? Или же он решил сделать со мной что-то гадкое? Я снова положила голову на одеяло. Загадочный тип… Во взгляде его было нечто непостижимое, таинственное. Темная сторона души этого человека очаровывала и привлекала меня. Но какое мне дело до его жизни? Я позволила себе снова погрузиться в сон. Я обязана ему и Колину своей относительной свободой. Завтра они отвезут меня на западное побережье Шотландии, как обещали. Я поблагодарю их и сяду на корабль, который доставит меня в Ирландию. И больше мы никогда не увидимся…
Глава 4
Братья Макдональды
Ласковое солнце согревало мне лицо. Я потянулась и выставила руки из-под одеяла. Я не привыкла спать на голой земле, поэтому чувствовала себя несколько разбитой. Однако утро выдалось таким ясным, что я скоро позабыла об этом. Я села, посмотрела по сторонам и невольно залюбовалась природой, просыпающейся после многомесячного сна под снежной шубой, которая, растаяв, напитала ее влагой. Деревья покрылись густым зеленым туманом молодой листвы. Все живое, казалось, пело оду весне. Пейзаж был похож на прекрасную камею, в которой основной зеленый тон подчеркивали оттенки синего и пурпурного.
На поросшем лишайником каменном выступе сидели и разговаривали двое мужчин. Одного, рослого и рыжеволосого, с грубоватыми повадками, звали Дональд Макенриг. Имя второго, невысокого, но плотного, с неухоженной бородой, было Ниал. Чуть поодаль Лиам и еще один его товарищ, Саймон, осматривали груженную деревянными ящиками небольшую повозку. Прислонившись спиной к дереву, пил виски прямо из бутылки (и это утром!) Исаак. Это он вчера прямодушно выразил свое желание поразвлечься со мной. Я решила, что надо держаться от него подальше. Колин поднимался вверх по тропинке, которая, вероятно, вела к ручью. Он помотал головой, и с его волос на плечи полетели капли воды.
Я провела пальцами по своим волосам, и с них слетело несколько комочков засохшей крови. Я посмотрела на них с отвращением. Я была уверена, что выгляжу неважно. Нестерпимо захотелось помыться, однако обстоятельства были таковы, что эту роскошь пришлось отложить на неопределенное время. Если судить по поведению этих мужчин, они решили так же.
Колин подошел ко мне, подхватив на ходу дорожную сумку и флягу. Все это он положил передо мной и сел рядом. Темнота рассеялась, и я почувствовала замешательство. Вся затруднительность моего положения открылась передо мной. Я оказалась непонятно где, в чужом краю, в компании мужчин, таких же суровых и диких, как и окружавший меня пейзаж.
– Хорошо выспались?
Он смотрел на меня искоса, словно не решаясь повернуться лицом к лицу.
– Думаю, да. Спасибо, Колин.
Чтобы спрятать смущение, от которого у меня внезапно перехватило дыхание, я отыскала в кармашке юбки свой маленький черепаховый гребень. Оказалось, что он переломился надвое. Я вынула половинку, посмотрела на нее с сожалением и провела ею по спутанным волосам. Вот невезение – уцелевшие зубья гребешка тут же сломались!
– Проклятье!
– Держите! – сказал Колин, вынимая из сумки кусок хлеба.
Еда! Я еле-еле сдержалась, чтобы не вырвать у него эту краюху, а получив ее, вцепилась в хлеб зубами. Голод, мучивший меня со вчерашнего вечера, проснулся и сразу отодвинул желание привести себя в порядок на второй план. Мое проворство удивило Колина. Он посмотрел сначала на меня, потом на свою руку, в которой уже не было хлеба. Я проглотила едва пережеванный кусок и поперхнулась. Мощный хлопок между лопаток – и я снова смогла дышать.
Ладонь его так и осталась лежать у меня на спине. Я чувствовала, как его пальцы тихонько поглаживают ткань моего платья. Смущение моментально отразилось у меня на лице. Колин это заметил и убрал руку, потом кашлянул и протянул мне флягу. Я напилась и подумала, что этого куска хлеба мне вполне достаточно. Решив про себя, что нельзя давать волю замешательству, которое может снова подтолкнуть меня к бегству, я расправила плечи и посмотрела ему в глаза. Только теперь, при свете дня, я как следует разглядела его красивое лицо, мужественное и решительное. Подбодренный моим взглядом, он тоже внимательно посмотрел на меня и лучезарно улыбнулся.
– Вы… вы еще красивее, чем я думал!
Щеки мои зарумянились, выдавая смущение. Колин сделал вид, будто ничего не заметил, и улыбнулся мне снова. Он взял в руку прядь моих волос, в которой запутались зубцы от гребешка, и, морщась, по одному вынул их.
– Там внизу есть ручей. Можете сходить умыться.
Взгляд его остановился на моем корсаже. Моя нижняя сорочка на груди вся была в засохшей крови, и ощущение от ее соприкосновения с кожей было отвратительным. Мне пришло в голову, что эту кровь теперь все равно не отмыть. Это пятно красноречиво свидетельствовало о совершенном мной преступлении. Нужно было как можно скорее переодеться. Тем временем взгляд Колина задержался у меня на груди дольше, чем позволяли приличия. Я снова вспомнила Бекки, которая уверяла, что хайлендеры совершенно не умеют контролировать себя, и поспешила прикрыть вырез на платье рукой. Словно ребенок, пойманный на шалости, он пробормотал извинения и отвернулся.
– Я могу отдать вам мою рубашку, если хотите. Она почти чистая.
Это несколько необычное предложение удивило меня, и я улыбнулась. Он обиделся.
– Я дарю вам ее от всего сердца, Кейтлин, правда!
Я посмотрела на него с любопытством.
– Правда? Вы готовы отдать мне свою рубашку?
– Готов.
– А что хотите взамен?
Из зарослей покрывшегося почками дрока вылетела птичка-королек. Колин в раздумье наморщил лоб.
– Что взамен? Поцелуй. Думаю, мне этого хватит. Но если цена слишком высокая…
– Вы отдадите мне рубашку в обмен на один-единственный поцелуй?
– Я готов отдать вам намного больше…
И он приподнял бровь. Губы его изогнулись в красноречивой усмешке. Я почувствовала, что снова краснею, и опустила голову. Он вернул мне половинку поломанного гребня, попутно коснувшись моей руки.
– Погодите, у меня для вас есть кое-что!
Он направился к повозке. Я сидела и смотрела, как он забирается в нее, роется в каком-то ящике, возвращается назад.
– Держите! Это вам.
В руке у него был перламутровый гребень искусной работы.
– О Колин! Я не могу его принять, он слишком дорогой!
– Берите, говорю вам! Нам, мужчинам, все эти безделушки ни к чему.
– Но ведь у вас есть жены…
Он присел передо мной на корточки и посмотрел своими серыми глазами мне в глаза.
– Кейтлин, у меня нет жены. Пока еще нет.
– Но подружка ведь есть?
– И подружки нет. Я дарю его вам, ведь ваш гребешок сломался. Соглашайтесь!
