— И?
— Все ему рассказала. И про машину, что в багажнике пряталась, и что к тому дому ходила.
— Про меня сказала? — обреченно спросила я.
— Сказала, что ты знаешь, что я все тебе рассказала про любовницу… Но ты советовала забыть об этом.
— Про то, что к дому я ездила?..
— Не говорила, — покачала она головой, — просто сказала, что ты знаешь.
— А он что?
— Он меня за плечи схватил и сказал: никогда больше не лезь в мои дела, поняла? И страшно так сказал, у меня чуть сердце не остановилось, — Катя снова расплакалась.
— Успокойся, — погладила я ее по руке, — это когда было?
— Вчера вечером. Он спать ушел в другую комнату, ты понимаешь, — ее голос разрывали рыдания, — он меня больше не любит! Что мне теперь делать? Я без него не смогу!
— Вы больше не разговаривали?
— Нет, — сказала она, внезапно прервав рыдания, — с утра я хотела с ним помириться, но он не стал со мной даже говорить, я расплакалась, выбежала из дома… И к тебе приехала. Я просто не знаю, куда мне еще. Мне без него некуда.
И тут раздался очередной звонок в дверь. Я тоскливо поежилась, представляя, что будет дальше. На пороге стоял Марк.
— Она у тебя?
Я кивнула, он прошел в кухню, Катя вскочила, глядя на него взглядом побитой собаки.
— Иди в машину, — бросил он ей, и она ринулась выполнять его команду. Мне было ее искренне жаль, но поделать я ничего не могла. Катя скрылась, хлопнув за собой дверью, я прошла в кухню и закурила, опустившись на стул. Марк рассматривал меня.
— Она ждет, — сказала я, устав сидеть под его взглядом. Он отвернулся, потом сказал:
— То, что у нас с ней произошло, ничего не значит. — Говорил он, без сомнения, об инциденте с путаницей имен.
— Я понимаю.
— Много ты понимаешь. Да, в постели ты куда лучше Кати, к тому же постоянно мозолишь мне глаза, я увлекся и… — он замолк, потом оперся руками на стол, наклоняясь ко мне, а я склонила голову как можно ниже, — я тебя не люблю. Никогда не любил. Только пользовался.
— Я понимаю, — прошептала я еле слышно, он грохнул по столу так, что стакан подскочил и звякнул.
— Мне плевать на твое понимание, — сказал мне, — чтобы я больше тебя рядом с Катей не видел, это понятно?
— Понятно.
— Вот и хорошо, — он развернулся и покинул мою квартиру, хлопнув дверью. Тут-то и зазвонил будильник. Я сидела, слушая его, и пялилась в стену.
— Вот так жизнь, — пробормотала минут через десять, когда будильник зазвонил снова. Встала и прошла в комнату, выключив его, глубоко выдохнула.
— Просто не думай об этом, — сказала себе и принялась собираться.
Не думать получалось так себе, но я, действительно, старалась. Доехала до места жительства Скворцовой, поднялась до нужной квартиры, она, естественно, была заперта и опечатана. Я вздохнула и позвонила в соседнюю, рискуя никого не застать. Правда, Елена что-то говорила о глазастой соседке, может, повезет, и она окажется дома. Соседка и вправду оказалась. Дверь мне открыла худая бабулька лет семидесяти, в потертом халате. Она уставилась на меня с интересом, я показала ей удостоверение.
— Вы по поводу Тамарки? — спросила она сразу, я кивнула. — Заходите, — пустила она меня в прихожую, где я разулась, а оттуда в кухню.
— Беда-то какая, — покивала бабулька, ставя чайник.
— Да, беда, — откликнулась я, — вас как зовут?
— Мария Семеновна.
— Я Анна. Хотела бы с вами поговорить.
— Так а что рассказывать? — Вопрос, однако, был задан просто так, поговорить бабулька явно любила.
— Все, что знаете. Что было в день, когда ее нашли?
— Так а что было? Телефон у нее звонил все утро. Я мусор выносила, слышала, и назад шла, слышала. Так думала, нет ее, потому и трубку не берет. А потом приехали с работы, девушка с двумя парнями, говорят, на работу Тамарка не вышла. Тут и я заволновалась, потому что сама видела, что она поздно вечером на такси приезжала.
— У нее машины не было?
— Была. Только она ее продала вроде. Около месяца назад. Случилось у нее что-то, — понизила бабуля голос, — потому что стала она ходить хмурая, вся в себе, не поздоровается, идет, ничего не видит. И машину сразу продала.
— Хорошая у нее машина была?
— Хорошая или нет, я уж не знаю, но не наша точно, и новая, она ее с год назад купила, хвасталась, что совсем неезженая.
— А кому она ее продала, не знаете?
— Вот этого не знаю.
— Ночью вы ее на такси видели в котором часу?
— Половина двенадцатого уж была. Мне не спалось, ноги больные у меня, дергали все, встала воды попить, слышу, машина подъехала. В окошко глянула, там Тамарка из такси вылезает.
— Она сразу домой пошла?
— Сразу, по крайней мере направилась к подъезду, я уж смотреть не стала, пошла к себе в комнату.
— Вы заходили к ней, когда ее нашли?
— Зашла, — закивала она печально, — я им про такси сказала, они заволновались, и я с ними заодно. Паренек дверь вышиб, я даже не вспомнила, что у меня ключ запасной был. Тамарка мне оставляла на всякий случай. Так мы все туда и зашли, а она там… висит. Страсть какая, — Мария Семеновна мелко перекрестилась, — это ж надо такое удумать. Ведь девка еще молодая была, жить да жить… Вот из-за чего она?
— Разбираемся, — пожала я плечами, — дверь сейчас заперта?
— Закрыли, да. Замок приладили кое-как и закрыли, даже печать повесили. Конечно, держится он теперь на честном слове, но ведь и имущество ее забирать некому. Мать умерла, братьев-сестер у нее нет вроде, по крайней мере, она так говорила, а замуж не вышла.
— Друзья?
— Про друзей ничего не знаю. Тамарка же в газете работала, так что друзья, наверняка, есть. Но девка она была приличная, сюда никого не таскала. Ей эта квартира после смерти матери осталась, она с ней жила. При матери сюда, понятное дело, никого не водила, и вот как та умерла четыре года назад, ничего не изменилось. Правда, — тут бабуля сделала заговорщицкое лицо, — пару раз приезжал к ней кто-то по ночам.
— Расскажите поподробней об этом, — тут же насторожилась я.
— Рассказывать особо нечего. Я по ночам сплю плохо, уж говорила. Вот и слышала, как машина подъедет, бывало, встанет между гаражом и кустами, а оттуда паренек выскочит и к нам в подъезд. Каюсь, мне в первый раз интересно стало, я в глазок и посмотрела, оказалось, к Томке нашей. Аккуратно так постучал, она сразу и открыла.
— Что за парень?
— Не знаю, два раза он приходил так, машину поставит, ее не видно, и сам по темному подъезду поднимается.
— Обычно у вас свет горит по ночам?
— Обычно горит, — тут Мария Семеновна нахмурилась, видимо, ей не пришло в голову об этом раньше подумать, — вот уж, действительно, интересно. А в те разы не горел.
