— Спасибо! И еще раз спасибо, что стали нашими свидетелями.
Мир уже скучал. Впрочем, еще Жора когда-то говорил, что он не умеет отдыхать. Дела для него — важнее всего. Раз для него важнее всего, значит, и для меня. Я постаралась побыстрее закончить наше весьма скромное празднование. Мир уже говорил о делах, рассказывая Франсуа о своей фирме. Мы с Эллой мило щебетали, не слушая мужских разговоров. Подруга больше походила на счастливую новобрачную, чем я. Элла просто сияла. Под конец она почти проговорилась:
— Возможно, мы скоро встретимся в Париже! У меня такое событие произошло! Потом расскажу. — Она покосилась на мужчин. — Теперь все, все будет хорошо! Я напишу письмо, или нет, зачем, мы же увидимся!
Мир заливался соловьем на тему удобрений. Франсуа внимательно слушал, кивал и, как обычно, задавал массу вопросов. Обычная дружеская беседа. Все же я подумала: помнит ли мой муж о таинственном Франсуа Буало?
В Париже наша жизнь быстро вошла в налаженную колею. Я и не заметила, как прошло полгода. Мир не отдыхал ни секунды, и я постоянно была с ним рядом. Ни он, ни я не воспринимали работу как работу. Скорее, это стало нашим стилем жизни.
Дела Мира пошли в гору. Он снял офис в старой части города и стал набирать сотрудников. Французский филиал возглавил Поль Ле Февр, молодой и энергичный француз. Он имел хорошее образование, но из-за отсутствия нужных связей сумел устроиться на работу только к какому-то русскому. Впрочем, он не унывал. Молодость питает надежды.
Совместное предприятие Мир назвал, особенно не фантазируя, «Лоза». Так назывался сырец для удобрений, производимый «Гродинским химическим», который и был основной сферой бизнеса Мира. Название оказалось удачным. Французы легко воспринимали звучание этого русского слова, и оно выражало саму суть деятельности фирмы.
Для начала я заняла место секретаря в приемной перед кабинетом Мира. Он учил меня всему. Терпеливо, по десять раз на день, объяснял, как пользоваться факсом, компьютером, ксероксом. Собственноручно писал и переписывал списки партнеров, клиентов, адвокатов, страховщиков, с которыми уже наладил связи. Я совершенствовала французский, учила делопроизводство, читала все, что могла найти об удобрениях и виноградниках, выполняла различные поручения своего шефа от получения электронной почты до приготовления кофе клиентам. Я уставала как собака и была безумно счастлива. Мир и не думал уставать и был вполне мной доволен. Постепенно мои обязанности усложнялись, а профессиональный уровень повышался. Вскоре я уже была не столько секретарем, сколько помощником Мира. А с появлением хорошенькой русскоговорящей француженки Мишель, занявшей мой стол в приемной, я получила повышение и переселилась в свой собственный малюсенький кабинетик. В мечтах я видела себя правой рукой, доверенным лицом шефа. Возможно, так проявился мой карьеризм.
Впрочем, все к тому и шло. Я все чаще присутствовала при деловых встречах Мира. Он представлял меня как жену и старшего менеджера фирмы. Конечно, я еще не очень разбиралась в тонкостях его, нет, нашего бизнеса, но училась буквально каждую минуту своей жизни. Утром и вечером, до прибытия в офис и после прибытия домой, в любую погоду и при любом раскладе я слушала лекции Мира по химии и экономике. Надо отметить, что в своем вопросе он был невероятно эрудирован. Однажды он рассказал, что полуфабрикат, который он привозит на французские заводы, изготавливающие удобрения, используется и в фармацевтике. Правда, это немного другой состав и форма выпуска, но очень близко. Просто все дело в очистке сырца.
— Интересно. — В моем мозгу щелкнуло при слове «фармацевтика». — Так и наркотики возить можно как сырец.
— Что за идея? — Мир заметно напрягся. — Почему тебе это пришло в голову?
— Потому что вспомнила дело Жоры. Именно из-за наркотиков за ним и за тобой, кстати, тоже следили во Франции и даже прослушивали телефон. И еще, Поль Ле Февр рассказывал, как где-то в пригороде полиция накрыла подпольную лабораторию. Угадай, что там делали?
— Забудь об этом. Мы тут ни при чем. Мы херней не занимаемся.
Теперь он злился. Но я не отступала:
— Они там делали дурь! Откуда-то, может, из России, возили что-то, потом здесь обрабатывали и — прошу к столу! Вот за тем же к вам подкатывался тот, с нерусской фамилией.
— Еще раз говорю тебе: забудь об этом. Я же из последних сил бьюсь, чтобы русские хвосты за собой не тащить! Три года в автосервисе Жорины бабки отмывал, чтобы в совместное предприятие влезть. Пойми, я не хочу потерять все из-за того, что много лет назад Черенок предлагал мне возить сырец.
— Значит, все же предлагал. — Конечно, я видела, что Миру неприятен этот разговор. Однако пепел Клааса стучал в мое сердце. Забрезжила надежда, что смерть двоих людей будет снята с моей совести. Я рассуждала так: погибли люди, как будто из-за любви, но я не верю в это. Все же на кону прибыльный бизнес, и наркотики недаром маячат.
— Это тот наркотик, который вызывает удушье?
Мир картинно закатил глаза, но, видимо, понял, что проще будет ответить на мои вопросы, и смиренно начал рассказ:
— Да, это «душитель». Его наркоманы так прозвали. Очень опасный препарат, создание гродинских «химиков». Если угадаешь свою дозу, получаешь просто немыслимый кайф, а нет — сдохнешь от удушья. Менты ни разу не взяли ни одной крупинки для детального анализа. Это Черенок так поставил. Только когда кто-нибудь отлетал от «душителя», брали кровь у трупа, но все же многое было непонятно. Они бы лучше искали, если бы знали, что с «душителя» уже не соскочишь. После него все не то. Кто переходит на эту дрянь — уже не жилец. Я видел такое. Несколько девочек из салона Жоры влетели. Черенок угостил. Одна умерла со второй дозы, а другая пять месяцев протянула, пока ее пневмония не добила.
— Зачем Жора хотел от тебя отделаться? Помнишь, ты говорил?
— Да, он стал вроде как на себя одеяло тянуть. Ты что же, думаешь, Жора с Черенком…
Я пришла в немыслимое возбуждение: оказывается, Мир знал подоплеку, но считал, что трагедия, случившаяся меньше года назад, — дела давно минувших дней.
Будучи не в силах усидеть на месте, я вскочила и забегала по холлу. Мир следил за мной глазами, слушал и кивал. Его отношение к разговору переменилось. Теперь ему было интересно. Я вещала:
— То, что ты рассказал, многое объясняет, но многое опять непонятно. Факты таковы: у вас с Жорой совместные дела. Вы планируете возить химический полуфабрикат во Францию, на завод по изготовлению удобрений для виноградников. Об этом узнает Черенок, как его там?.. Мирзоев. — Я остановилась на минутку и набрала в легкие воздуха. — Он тоже стремится на французский рынок, только на другой — на рынок наркотических препаратов. Здесь у него уже есть связи с подпольной лабораторией, где можно будет изготавливать «душитель» из сырца, весьма сходного с сырцом для удобрения. Так?
