– Я подозревал, что так будет, – пробормотал он. – Люди вашего мужа… они были там.
– И Лиам? Ты его видел?
– Видел ли я его?
Он засмеялся, но смех этот моментально стих. Клинок глубже впился мне в шею, пресекая всякую попытку к бегству. Прошло несколько секунд, прежде чем он продолжил:
– Разве его можно не заметить? С таким-то ростом… Боже, как бы мне хотелось подстрелить и его тоже! Я знаю, он убил… моего брата. Джордж мне рассказывал. Уинстон уехал из поместья с вами. И его конюх это подтвердил. Но явился Макдональд… Явился за вами… Мой брат так никогда и не вернулся домой. А вы… Вы вернулись в свои проклятые горы, лишив меня единственного шанса однажды получить все то, на что я имел право по рождению!
– Уинстон организовал мою казнь, Стивен. Он хотел меня убить. Позже, считая меня мертвой, он вернулся на место преступления, чтобы спровоцировать Лиама на дуэль. Все это случилось слишком быстро… Раньше, чем я поняла, что, если Уинстон умрет, мне ни за что тебя не разыскать, все было кончено.
Я задохнулась от волнения. Я словно перенеслась туда, на ярко освещенную солнцем опушку, к старой покосившейся хижине. Я услышала стук мечей Уинстона и Лиама, скрежет стали. Эти звуки, казалось, проникали в мое тело до самых костей. Я увидела недоуменное лицо Уинстона, когда он заметил, что я бегу к ним и кричу. Его хитроумный план провалился. По его задумке, рука Лиама должна была отправить меня на тот свет. Но я каким-то чудом осталась жива, а он… он умирал. И с его смертью я неотвратимо теряла Стивена… Он уносил с собой в могилу сведения о том, где спрятал моего сына!
Глаза Стивена были прикрыты, дышал он надрывно.
– Джордж стал для меня таким отцом, каким никогда бы не смог стать Даннинг. И он умер, умер по вашей вине! Мой брат… Я его не знал. Мой отец… Даже если он и был последним подонком, он дал бы мне имя и дворянство. Вы же посеяли вокруг меня одну только смерть, вы все у меня отняли… Я должен убить вас, Кейтлин. Я… я столько раз убивал вас мысленно… столько раз… что, как ни странно, сейчас мне этого уже не хочется. Я ничего больше не чувствую… Ни к кому и ни к чему. Я сам теперь никто, понимаете? Я – побочный сын Даннинга. Я – никто.
Боль, которой были пронизаны эти слова, эти обвинения, заставила мое сердце сжаться.
– Ты – мой сын! – рыдая, воскликнула я. – Стивен, я любила тебя всю жизнь. И теперь люблю, несмотря ни на что!
– Но сегодня это уже не имеет значения, не так ли?
Лезвие ножа чуть сильнее прижалось к моей коже. Я не смела пошевельнуться, цепляясь за те несколько минут жизни, что были мне дозволены, и отчаянно надеясь, что кто-то появится у него за спиной. Но никто не появился. Вокруг нас повисла жестокая тишина. Неужели они отказались от преследования?
Ирония ситуации поразила меня. Собственный сын намеревался убить меня. Словно пушечное ядро, проклятие, некогда произнесенное Меган Хендерсон, обрушилось на меня. Когда-то я затолкала его в самый дальний уголок памяти. Мой старший сын будет жить, как предатель, и умрет предателем… Она думала, что прокляла Дункана. Она не знала о существовании Стивена.
Он всхлипнул и издал стон боли. Ножа у моей шеи больше не было. Я вздохнула с облегчением. Стивену пришлось опереться на меня. Он едва переводил дыхание. Мой сын умирал… Я обняла его и почувствовала, как он едва ощутимо обнимает меня в ответ. Я закрыла глаза, из которых катились обжигающе-горячие слезы. Всхлип, похожий на рыдание, в моих волосах… Мимолетное объятие… Он отстранился.
– Вы правы, матушка, я – предатель, и только. Я предал себя самого. Я пообещал себе, что убью вас в тот же день, когда найду. Я знал, что моя мать – сестра Патрика Данна. Джордж… Однажды он рассказал мне об этом. Поэтому поступить к Патрику на службу было для меня выгодно вдвойне. И я знал, как вы выглядите. Поэтому, когда увидел вас у брата, сразу понял, что вы… что вы – моя мать. – Он вздрогнул, снова застонал, отдышался и только потом продолжил: – Но я не мог дать вам уйти, не заставив вас… понять, сколько страдала моя душа с самых ранних лет! Я… Боже, как мне хотелось отомстить! Жажда мести душила, ослепляла меня. Кейтлин, я недополучил от вас так много…
Свет луны, повисшей в небе над нами, проникал сквозь ветви деревьев и делал его и без того бледное лицо мертвенно белым. По его щекам текли слезы. «Стивен, во что они превратили тебя, сынок? Они взрастили тебя на ненависти». Его пальцы пробежали по моей щеке. Мимолетная ласка… Потом опустились ниже, на шею, и сжали ее, сообщая о своих намерениях. Потом давление ушло, и я снова смогла дышать полной грудью. Вдруг он отпустил мою шею, схватил мое запястье, поднял его вверх и прижал к дереву у меня над головой. Я почувствовала, как ребристая кора царапает мою кожу. Несколько секунд неизвестности…
– Мама…
Мне хотелось закричать, прижать его к себе, попросить все бросить и спасаться. Сказать, что я люблю его… Звук его прерывистого дыхания – это все, что я слышала. Запах пота и ужасный, сладковатый запах крови ударил мне в нос. Я застыла от страха, ожидая наказания. Я молилась Богу, я ждала Лиама, взывала о пощаде. Никто не спешил мне на помощь. «Не пытайся понять намерения Господа…» Но это так трудно… Особенно трудно принять то, что, как я думала, меня ожидало.
И вдруг я закричала от боли. Закричала так, словно мне душу вынимали из тела. Я услышала, как Стивен произнес имя своего отца, призвал позор на мое имя и проклял имя Господне. И всё. Он ушел. Я осталась пригвожденной к дереву его ножом, пробившим мою ладонь. Превозмогая ужасную боль, свободной рукой я уцепилась за ветку, чтобы под весом тела клинок не разрезал мне ладонь надвое.
Я из последних сил цеплялась за ветку, обдирая занемевшие пальцы о кору. От боли я кричала так, что грудь моя, казалось, готова была разорваться. Мои легкие, шея – все горело огнем. И вдруг я услышала ответный крик. На мгновение мне почудилось, что это эхо. Но голоса приближались, они звали меня по имени…
Чьи-то руки обхватили меня, прижали к дереву, потом легко оторвали от земли. Сквозь последний вопль я почувствовала, как нож вышел из ладони, и рука тяжело рухнула на плечо моему спасителю. Вокруг меня замелькали люди. Силуэты деревьев пустились танцевать с ними вместе. Голоса доносились словно издалека… ровно до того момента, когда голос Лиама прорвался сквозь стену моего отупения. Я открыла глаза и встретилась взглядом с моим deus ex machina[121].
– Кейтлин! A ghràidh…
В голосе слышались слезы. Взгляд его страдал вместе со мной. Выходит, мои молитвы оказались не напрасны?
– Притащите сюда этого мерзавца! – крикнул Лиам своим людям. – И желательно дохлым!
