Зато в данный исторический момент времени у нее было два любовника. Сосед, куда ж без него, и старший Машкин сын – пэтэушник с маленьким объемом мозга и большим членом, доводящим Веронику до исступления.
Задумчиво потягивая разбавленное водой каберне из высокого красивого бокала (незадолго до дня рождения Вероника окончила курсы сомелье, просто так, для души и общего развития), она со всей страстностью своей натуры горячо доказывала Машке, что в сорок лет жизнь только начинается. Она точно знала, о чем говорила. Ведь в данный исторический момент Вероника была беременна. И твердо решила, что аборт делать не будет. Ей нужно было только определиться, от кого именно она рожает. А также понять, как и на что жить дальше. Она не знала, что маховик убийства уже запущен и остается только ждать удобного случая для его свершения.
120 дней до выборов
– Его-о-о-о-ор… Ты просто невыносим…
Раздраженный голос жены глухо доносился из-за закрытой двери ванной, и, глядя в зеркало, невыспавшийся красавец и плейбой Егор Фомин тоскливо подумал, что выйти все-таки придется, ведь нельзя же торчать в ванной до бесконечности. Выйти и пережить очередной утренний скандал. Впрочем, а чего он еще ждал, вернувшись домой в три ночи?
«Она никогда меня не понимала, – думал он, с ожесточением водя по зубам щеткой (только с натуральной щетиной, остальное оставим плебсу). – Она никогда меня не понимала. А сейчас уже ничего не изменишь. Разводиться теперь равносильно политическому самоубийству. Да и не хочу я разводиться. Юльку жалко».
Двенадцатилетняя Юлька была чудо как хороша. Уменьшенная копия отца – высокого плечистого красавца с холодной синью глаз, открытым взглядом и тонкими породистыми чертами лица.
Сколько Егор Фомин себя помнил, на него оборачивались на улицах. Примерно с восьмого класса оборачивались. К его ногам и в его постель укладывались абсолютно все женщины, на которых останавливался его заинтересованный взгляд. А те, на ком взгляд не останавливался, совершали чудеса изворотливости, чтобы все-таки привлечь его внимание.
Он был красив той настоящей мужской красотой, от которой у женщин любого возраста и семейного положения неизменно перехватывает дыхание. Естественно, он знал про это. Знал и беззастенчиво пользовался, шагая по жизни, как настоящий победитель. Не беря пленных. Не считая оставленных позади себя жертв и не обращая внимания на многочисленные крушения чьих-то надежд.
Впервые он женился еще на первом курсе института. Его жена была совсем молоденькой девчонкой, которая глядела на него, замерев от восторга. Он женился, потому что она быстро забеременела, но изменял ей с первого и до последнего дня их семейной жизни. От того первого студенческого брака остались двое близнецов – Ромка и Вадик, которым он, естественно, помогал и которые росли красивыми и успешными пацанами. Как папа.
Он бы ни за что не развелся. Зачем, если жена на все его походы налево смотрела сквозь пальцы, понимая, что никак не может претендовать на то, чтобы таким совершенным явлением природы, как Егор Фомин, владеть единолично?
Она никогда ни в чем его не упрекала, поэтому он ни за что бы не развелся, если бы в первый и в последний раз в жизни не влюбился, как дурак. Его вторая жена была арфистка. Неземное создание из областного симфонического оркестра. Их познакомили в какой-то общей компании, и Фомин зачастил на концерты в филармонию, до которых раньше был абсолютно не охоч.
У него замирало сердце и екало в позвоночнике, когда он видел, как она охватывает арфу своими округлыми коленями, скрытыми черным классическим платьем. Член екал тоже, и каждый раз после концерта ему нужно было время на то, чтобы прийти в себя и встать с места, не шокируя окружающих.
Его второй жене было наплевать на его внешность и большие достоинства, хоть мужское, хоть финансовое и карьерное. Она снисходительно позволяла себя любить. Высмеивала его друзей и партнеров по бизнесу, которые были слишком далеки от настоящего искусства. Категорически не хотела закабалять себя детьми и за время их семейной жизни сделала то ли два, то ли три аборта.
Он бы ни за что не развелся. Она была единственной женщиной в его жизни, которой он пытался что-то доказать. Ради нее он быстро и легко сделал карьеру. Из простого мастера стал сначала начальником цеха, потом главным инженером, а потом директором завода. Мальчик с рабочей окраины, которого мать после смерти отца тянула из последних сил, чтобы вывести в люди и дать образование, он освоил экономику, менеджмент и финансы, с красным дипломом окончил второй институт и уверенно вел свой завод, как корабль, над пучиной кризисов и под штормами рейдерских атак.
Он бы ни за что не развелся, если бы жена не ушла от него к главному дирижеру своего оркестра. Плешивому плюгавенькому мужичку в вечно помятых штанах и с неукротимым творческим огнем в глазах.
От тоски он очень быстро женился в третий раз. Почему было и не жениться? Медсестра Катя, с которой он познакомился во время обязательной диспансеризации и в тот же вечер переспал, быстро забеременела Юлькой, оказавшейся полной копией папы.
Катерина безмерно ценила его статус и финансовые возможности. Но вот его половые возможности, а также неугасимое стремление использовать их направо и налево, приводили ее в неописуемую ярость. Она была собственницей и ни в какую не хотела делиться тем, что ей принадлежит по праву, закрепленному штампом в паспорте.
Быстро вычленив слабое место в его самообороне, она шантажировала его разводом. Понимала, что он ни за что не разведется. Из-за кучерявой Юльки. Впрочем, он тоже быстро понял, что она на самом деле никуда не уйдет от его больших возможностей и открывающихся для нее лично перспектив. Не работать. Ездить отдыхать за границу. Покупать тряпки в дорогих магазинах. Так они и сосуществовали, перемежая серые будни унылыми утренними скандалами.
От скуки он двинул в политику. Быстро победил на первых в своей жизни выборах в областное Законодательное собрание. Даже усилий особенно к этому прилагать не пришлось. Во-первых, потому что основу электората составляли избирательницы, которые млели под взглядом его невероятных голубых глаз с предвыборных плакатов.
А во‑вторых, потому что основу его штаба составляли тоже женщины. Сподвижницы, которые днями и ночами были готовы работать на его победу, не щадя живота. Ну и низа живота тоже.
Его победа на вторых выборах была такой же быстрой и убедительной. Он и в политике сделал карьеру, оставив завод и на втором сроке заняв место заместителя председателя Законодательного собрания. Тогда ему было 37 лет. Сейчас 42. И на носу маячила перспектива третьих в его жизни выборов. Он шел на них по партийным спискам. От партии власти, разумеется. И как раз сегодня должно было решиться, под каким номером он будет включен в эти самые списки.
