Для офицерского звания Ева Даллас была молода – всего тридцать. Большие карие глаза – такие принято называть наивными – могли обмануть кого угодно, но только не Фини: наивности в полиции не место. Каштановые волосы были подстрижены очень коротко – вроде бы из соображений удобства, но такая прическа отлично сочеталась с ее худым лицом, заостренными скулами и ямочкой на подбородке. Рослая, длинноногая, на первый взгляд тощая, хотя… Фини знал, какие сильные мускулы скрываются под ее кожаной курткой. А еще у Евы была светлая голова, что гораздо важнее мускулов. И живое сердце.
– Та еще история, Даллас…
– Могу себе представить. Кто убит?
– Шерон Дебласс, внучка сенатора Дебласса.
Эта фамилия была для Евы пустым звуком.
– Ты же знаешь, в политике я не сильна, Фини.
– Джентльмен из Виргинии, очень богат, крайне правый. А внучку несколько лет назад понесло влево: перебралась в Нью-Йорк, получила лицензию на профессиональное занятие сексом, с семьей, кажется, порвала.
– Шлюха?
Ева оглядела комнату. Обстановка подчеркнуто модерновая: стекло, хром, авторские голограммы на стенах, ярко-красная стойка бара в нише, за баром – экран в абстрактных разводах приглушенных тонов.
«Аккуратность девственницы и холодность шлюхи», – подумала Ева.
– Недаром купила квартиру в таком районе…
– Итак, проблема номер один: ее дед – известный политик. Белая женщина двадцати четырех лет. Умерла в постели.
Ева небрежно приподняла бровь.
– Поразительное совпадение: именно там, где зарабатывала. Как это произошло?
– А вот это – проблема номер два. Лучше взгляни сама.
Пересекая гостиную, оба достали по баллончику и опрыскали себе руки, чтобы не оставлять отпечатков. Перед дверью Ева еще побрызгала себе на подошвы, чтобы не унести из спальни ни одной ниточки, волоска, чешуйки кожи.
Ситуация была явно неординарной. На месте преступления, помимо детективов, полагалось работать еще двум следователям, ответственным за аудио – и видеозапись. А в затылок их четверке должны были дышать судмедэксперты, примчавшиеся снимать отпечатки.
То обстоятельство, что к ней приставили одного Фини, говорило, что вокруг этого трупа надлежит ходить на цыпочках.
– Вестибюль, лифт и коридор оборудованы камерами слежения, – напомнила Ева.
– Знаю. Я уже затребовал диски с записями, – Фини открыл дверь спальни и пропустил ее вперед.
Картина была малосимпатичной. Еве почти никогда не приходилось сталкиваться с благообразной смертью. Любого – и святого, и грешника – ждал одинаково неприглядный конец. Но здесь все свидетельствовало о намерении вызвать у того, кто войдет в комнату, приступ тошноты.
Огромная кровать была гладко застелена атласной простыней цвета созревшего персика. Луч света с потолка был направлен в центр кровати, где на мягко колеблющемся водяном матрасе распласталась обнаженная женщина. Матрас вздымался нежными волнами под музыку, льющуюся откуда-то из изголовья. Сейчас это механическое движение выглядело верхом непристойности.
Она так и осталась красавицей: точеное личико в обрамлении густых огненно-рыжих волос, изумрудные глаза, безразлично уставившиеся в зеркальный потолок. Длинные молочно-белые руки и ноги, колеблющиеся в такт движениям матраса, воскрешали в памяти «Лебединое озеро».
Увы, вместо того чтобы изысканно изгибаться, застывшие члены были бесстыдно разбросаны в стороны, так что труп посреди кровати казался крестом на прерванной жизни.
Во лбу трупа, в груди и между ног зияло по дыре. Кровь стояла лужицами на атласной простыне, стекала на пол. На лакированных стенах тоже почему-то красовались кровавые пятна, словно здесь потрудилось обезумевшее от вида и запаха крови дитя.
Такое количество вытекшей крови – большая редкость. Ева еще не отошла от зрелища кровопролития накануне вечером, поэтому, как ни старалась, не сумела сохранить спокойствие. Она сделала судорожный глоток. Не хватало только вспомнить того несчастного ребенка…
– Ты все заснял?
– Все.
– Тогда выключи эту дрянь!
Фини нашел пульт и нажал на кнопки. Музыка смолкла, колебания матраса прекратились, и Ева облегченно перевела дух.
– Какие странные раны… – прошептала она, подойдя ближе. – Для ножа слишком ровные, для револьвера – слишком кровавые.
В следующий момент ее осенило. Она вспомнила фотографии из учебников, экспонаты полицейского музея оружия, описания старой манеры убивать.
– Господи, Фини! Это же очень похоже на кремневый пистолет!
Фини вынул из кармана запечатанный пакет.
– Тот, кто это сделал, оставил нам сувенир. – Он передал пакет Еве. – Антикварный экспонат!
Законопослушные коллекционеры платят за такие штучки тысяч по восемь-десять, а на черном рынке они идут вдвое дороже.
Ева завороженно покрутила в руках пакет с пистолетом.
– Тяжелый… – уважительно пробормотала она. – До чего здоровенный!
– Раньше я их видел только в музее. – Фини смотрел на пистолет почти с благоговением. – Настоящая классика! Такие находились на вооружении полиции до середины девятнадцатого века.
– А ты, как я погляжу, разбираешься в истории! Теперь понятно, почему сюда прислали именно тебя, – она внимательно осмотрела пистолет. – Совсем как новенький. Кто-то за ним любовно ухаживал… – задумчиво проговорила Ева, отдавая Фини пакет. – Какая уродливая смерть!
В первый раз сталкиваюсь с таким методом убийства за десять лет службы в полиции.
– А я во второй. Первый – лет пятнадцать назад. Заваруха на вечеринке в Нижнем Ист-Сайде. Там один пришил пятерых из кремневого ружья, пока не понял, что это не игрушка. Ну и кровищи было!
– Весельчаки! – пробормотала Ева. – Нужно будет проверить коллекционеров. Интересно, сколько среди них найдется владельцев таких пушек? Вдруг кто-то уже заявлял о краже?
– Если только вдруг…
– Да, скорее всего оружие приобретено на черном рынке. – Ева оглянулась на труп. – Если она занималась проституцией несколько лет, то у нее должны быть записи учета клиентов… – Она нахмурилась. – Раз расследование ведется по пятой категории, мне придется самой собирать свидетельские показания. Это тебе не заурядное преступление на сексуальной почве! – сказала она со вздохом. – Смотри, как все продумано: старинное оружие, сами раны как по линеечке, освещение, поза… А кто вызвал полицию?
– Убийца, – нахмурился Фини. – Позвонил в участок прямо отсюда.
– Такое впечатление, что он издевается над нами! – Ева вдруг почувствовала, что ей трудно дышать, и помотала головой, чтобы успокоиться. – Убийца наверняка умен, высокомерен и дерзок. Спорю на свой значок – сперва он с ней переспал! А потом встал и застрелил. – Она вытянула руку и прицелилась из пальца. – Раз, два, три!
