когда Уэйн вогнал член ей в горло.
Никакого разгона, никакого подобия нежности. Только сношать, драть так, чтобы скулила. Натягивая её голову, чтобы губы касались мошонки.
Валери сосала хорошо. Настолько хорошо, что было трудно представить на её месте другую. Но он представил. И тут же к яйцам подкатила разрядка. Кончить быстро не вышло. Лишь когда Валери начала задыхаться, а он, закрыв глаза, нарисовал в подсознании её…
Оргазм получился болезненным, ноги даже ослабели. И Валери тут же стала неинтересной в роли постельной куклы. Излившись ей в рот, вытер головку члена об её губы, размазывая остатки спермы, и застегнул штаны.
Вернулась способность соображать.
– Теперь мы можем обсудить твоё состояние? – поинтересовалась Валери, вытирая рот, и, как ни в чём не бывало, присела в кресло.
Уэйн бросил взгляд на её длинные ноги, поднялся выше.
– Да, она была здесь, – налил себе коньяка и махом выпил. – Я хотел её трахнуть, но она ушла.
– Из-за этого ты так психанул?
– Да.
– Так сильно хочешь её?
– А ты как думаешь?! – рявкнул, швыряя в стену и второй стакан. – По мне не видно?!
– Прости. Может тебе какое-то время не видеться с ней? Чтобы немного прийти в себя?
– Не могу. Я хочу её видеть. Каждый день хочу, – закрыл глаза, по виску стекла капля пота. – Мне без неё ещё хуже.
Валери поджала губы.
– Ну, ты же не заставишь её быть с тобой силой?
– Если потребуется. Если другого выхода не будет, мне придётся.
– Уэйн, это очень плохая идея. И ты сам всё понимаешь. Не повторяй старых ошибок, иначе не сможешь освободиться от этой одержимости. И в итоге она выльется сумасшествием. Мы ведь с тобой этого не хотим? Кстати, ты принимал сегодня свои лекарства?
– Валери, уйди, – оперевшись о барную стойку, закрыл глаза. – Оставь меня в покое. Сегодня я не хочу говорить.
Я не верила тому, что мне удалось отказать ему. И не только потому, что Уэйн мог не сдержаться и изнасиловать меня, а я видела по потерявшему человеческий облик лицу – он мог. Но и потому, что сама смогла остановиться. Почему-то с ним всё намного сложнее. Так, как ни с кем до него.
Я думала, что такое влечение придумали сценаристы фильмов о маньяках, но, судя по всему, я ничего не знала о страсти раньше.
Когда кружится голова и ты теряешь разум, когда совершенно не понимаешь, что с тобой происходит и готова ко всему. Даже если тебя станут терзать и рвать на куски.
Это страшно. Не владеть собой, не понимать, что творит твоё тело и зависеть от этих странных, пожирающих душу чувств.
Но я нашла в себе силы остановить этот танк, прущий напролом. И «Танку» это очень не понравилось. Но он сдержался, хоть и был на грани. Не могу сказать, что это прибавило доверия, но… Всё же теперь я его не боюсь так сильно, как при первой встрече. Теперь я знаю, что он услышит меня, если скажу «нет». И это вселяет уверенность в себе в первую очередь.
Долго укачиваю сынишку, отчего-то разбушевавшегося на ночь глядя. Он, словно маленький зверёныш, чувствует на мне запах более сильного и крупного хищника, оттого и сходит с ума. Мой маленький ревнивец.
Улыбаюсь, глядя на своего проказника, пока тот, причмокивая, сосёт грудь.
– Я ни о чём не жалею. Слышишь? Ни о чём. Всё, что я сделала, я сделала ради тебя. И теперь мне никто не страшен, потому что у меня есть мой маленький мужчина, – целую кроху в лоб, а тот, сонно моргая, зевает и выпускает изо рта сосок.
– Ни о чём не жалеешь? А о том, что меня убила тоже не жалеешь? – слышу голос позади себя и каменею от ужаса.
– Имран? – обернуться страшно. Как и сидеть без движения. Пытаюсь подняться с кресла, но меня к нему будто приковали.
– Думала, я тебя не найду? – слышу его шёпот над ухом и вскакиваю на постели, обливаясь холодным потом.
Рядом всё ещё посапывает Даня, а за окном близится рассвет.
– Сволочь, – падаю обратно на подушку. – Сколько ещё ты будешь меня мучить?
Имран не отвечает. Днём его не бывает рядом. Его время ночью. Тогда он может пользоваться тем, что я одна и являться мне во снах, напоминая о том, что я убийца.
И вдруг в моей голове появляется совершенно сумасшедшая мысль… А что, если я буду не одна? К примеру, рядом будет лежать Уэйн? Тогда Басаев не придёт, чтобы снова терзать меня?
Утро встречаю за чашкой ароматного кофе. Сын уже накормлен смесью и ползает в манеже, а я нежусь в лучах солнышка и отчего-то улыбаюсь. Первое утро без нервов, несмотря на жуткий сон. И мне не страшно, не хочется забиться в угол и ждать там воздаяния за свои чудовищные поступки. Мне просто хочется дышать, гулять и… возможно, любить. Пусть для начала только себя.
Звонок от Марка не то чтобы неожидан, но заставляет напрячься. У нас с ним ничего не получится, я уже знаю это. Но как сказать ему – понятия не имею. Мне не хочется причинять боль этому замечательному во всех смыслах человеку.
– Привет, – выдыхаю взволнованно, а Марк, судя по всему, воспринимает это по-своему.
– Привет. Соскучилась?
– Эээ… Как дела? – игнорирую его вопрос, и мой идеальный Уилсон, как обычно, не настаивает. И почему меня не заводят такие мужчины? Чего мне не хватало?
Вспоминаю крупную, тяжёлую мошонку Уэйна, его ручищи, которыми мял моё тело, как пластилин, его губы и язык, по-звериному вылизывающий мою промежность, и вопрос отпадает сам собой. Потому что Марк так не умеет. Брать, трахать, иметь. Защищать… А мне хочется этого. Быть слабой и нежной. Быть просто женщиной. Но любимой. А уже этого не может дать мне Уэйн. Потому что такие, как он, не любят. Такие только сношают, дерут во все дыры, а после оставляют после себя выжженную пустыню и развороченную грудную клетку. И тем не менее, меня это знание не останавливает.
– По тебе сильно соскучился. Хочу скорее вернуться. Но пока нет такой возможности.
– Ясно, – вздыхаю, чувствуя себя последней сволочью. У меня так и не хватило духу признаться ему. – Слушай, ты извини, мне нужно Дэни кормить.
– Стой! Скажи хотя бы, как ты? Кошмары больше не мучают?
– Всё хорошо, Марк. Правда. Мне… нормально. Лучше, чем было.
– Что ж, я рад. Не знаю, есть ли в этом и моя заслуга, но я очень
