Наташа Колесникова - Слабая женщина

Более приятного тоста Орехов и представить себе не мог. Он поднял свой бокал, чокнулся с женой, залпом опорожнил емкость. Оксана сделала то же самое.

— Иди ко мне, Ксюша, — пробормотал Орехов.

Поднос с бутылкой и пустыми бокалами оказался на полу, его накрыл шелковый халатик Оксаны. Орехов яростно целовал обнаженное тело жены, груди, живот, снова груди, она хотела, чтобы его губы опустились чуть ниже, но нет, чуть ниже пришли не губы. Он резко ворвался в нее, яростно заработал бедрами.

— О-о, Кирюша, трахай меня, трахай, я хочу с тобой трахаться до посинения, — забормотала Оксана, а потом стала грязно материться, называя вещи своими, не самыми печатными, именами, а Орехов все работал и работал бедрами, он молчал и лишь в самом конце, когда близок был миг сладостного упоения, хрипло простонал:

— Оля-а-а…

Оксана выгнула спину, матерясь, как армейский прапорщик, вздрогнула всем телом и затихла. Затих и Орехов, все еще двигая бедрами и чувствуя свою возбужденную плоть в сладостно-липком теле женщины. Она должна была согнуться, добавить своими губами новые ощущения и пробудить его для новых сексуальных подвигов, но этого не случилось. Оксана откинулась на подушку, тяжело вздохнула и спросила:

— Оля — это кто? Новая твоя знакомая?

— Сегодняшняя, — нехотя признался Орехов. — Тупая до невозможности, но очень сексапильная. Да ты же ее видела, Ксюша.

— И со мной ты представлял себе ее?

— Нет, но… отчасти да. У тебя все нормально? Ты кончила со мной?

— Да. Знаешь, мне не нравится все это. Ты с кем трахался, со мной или с ней? Полагаю, половые органы у нас одинаковы, и ты…

— Да перестань, Ксюша.

— Что — перестань?! — закричала Оксана. — Тебе нужно лечиться, Кирюша! Я не хочу быть с мужиком, который в это время видит перед собой какую-то другую сучку! Не хочу!

— Успокойся, Феонку разбудишь.

— А мне плевать, понял?! Ты с кем трахаешься, со мной или с ней?!

— Пока что с тобой, — неожиданно жестко сказал Орехов. — Но скоро я стану главой фирмы, и тогда посмотрим. Если я тебя не устраиваю, можешь искать другие варианты. Не возражаю.

Оксана хотела ответить, но слова застряли в горле. Не могла понять причину столь резких слов мужа. То ли действительно скоро станет главой фирмы, то ли новая блондинка вскружила ему голову… В любом случае следовало себя успокоить, что она и сделала. Наполнила бокалы виски, протянула один мужу. Он смотрел на нее с явным удовольствием. Когда голая женщина сползает вниз, наполняет бокалы, выставив на обозрение мужчины свои упругие ягодицы и все, что прячется между ними, только мертвец не среагирует на это.

— Ксюш, все нормально, перестань дурить, — сказал Орехов, лаская груди жены.

— Но, Киря, ты бормотал…

— Забудь, проехали эту станцию. Выпьем за тебя, самую красивую бабу, и… Ты еще что-то можешь?

— Ну-у… не знаю.

— Давай, покажи. Но сначала выпьем. За тебя, моя красивая баба!

— За тебя, мой мужик! — сказала Оксана, опорожняя бокал.

А потом нырнула под одеяло. Орехов блаженно зажмурился и даже легонько застонал. Но видел он в своих мечтах совсем другую женщину, представлял, что это она целует его, и изо всех сил крепился, чтобы не простонать ее имя — Ольга, Оля, Оленька… Это она была рядом с ним, это ее губы терзали его плоть, доставляя несказанное удовольствие.

Загадочная женщина, непонятная, но невероятно красивая и желанная… Как ее найти, как снова встретиться, попытаться разгадать эту загадку? Да просто увидеть ее, почувствовать на себе взгляд этих обалденных синих глаз!

Оксана мурлыкала, упиваясь действием. А Орехов лежал и думал о другой.

Склад в Чертанове оказался серым двухэтажным зданием за бетонным забором. Со стороны выглядел как склад — железные двери, решетки на окнах, подъездные пути для грузовиков. Но если тут хранились лекарства фирмы «ФармаБосс», должны подъезжать машины, чтобы развозить товар по аптекам, частным и государственным, Богданов официальный поставщик лекарств в государственные аптеки, да и многие частные связаны с ним договорами, какое-то оживление должно же быть! Но нет, ничего похожего. Абсолютно пустое, заброшенное здание.

Капитан Пылюков сам руководил группой оперативников и не мог понять, почему этот склад выглядит как бесхозное строение, предназначенное на снос. Да нет, не совсем бесхозное, сторож там ходит, крепкий парень, наверное, с газовым пистолетом, а может, и боевым. Но — ни единой машины! Аптек в городе много, представить, что ни одной из них именно в этот день не нужен товар, сложно. Правда, и складов у Богданова много, но такого безжизненного быть просто не могло.

— Что-то здесь не так, — сказал Пылюков командиру оперативников Саше Бессарабову.

Они сидели в «жигуленке» Пылюкова, стоявшем метрах в двадцати от ворот склада. Микроавтобус с бойцами застыл неподалеку, на окнах — шторки, чтобы снаружи нельзя было разглядеть людей в масках, с автоматами. Правда, сейчас они сидели без масок: жарко и душно. Машин с кондиционерами им никто предоставлять не собирался, приходилось терпеть. И тихо материться, ожидая, когда командиры что-то прикажут.

— Если это склад, то явно бывший, — сказал Бессарабов. — Ты думаешь, сюда доставят товар?

— Но другого склада в этом районе нет, — раздраженно пробурчал Пылюков.

— Ладно, подождем.

— Не нравится мне все это, ох как не нравится! Чует моя печенка — он что-то намудрил, этот Орехов, падла! Или она, дура, неправильно поняла…

— Кто, Юра?

— Не важно. Осведомительница моя, — с досадой сказал Пылюков. — Познакомилась с ним в кабаке, выяснила, что сегодня товар поступит именно сюда.

Он был зол на Ольгу, и не только потому, что склад оказался каким-то странным. Это мелочи, в их работе такое часто случается, ведь по ту сторону стоят совсем не дураки, умные, талантливые люди. Но она слишком долго торчала вчера в ресторане с этим говнюком, а потом еще хныкать стала, что в Турции сейчас, на берегу моря… Размечталась, дура! Вот уж чего не ожидал от нее, так этого! Мужа не простила, а уж он-то мог обеспечить ей всякие Турции, от алиментов отказалась, а тут поплыла. Да от кого? От козла, которого давно пора прихлопнуть, как тварь вредную! Дура баба, что тут еще можно сказать? Какое разочарование! Уж ее-то он всегда считал умницей, жесткой и решительной женщиной, и вдруг — такое… Просто в голове не укладывается. Уж если Ольга Романова способна пустить слезу по несбывшейся поездке в Турцию, то что же думать о других бабах вроде его жены? На нее и обижаться грех!