Я хочу этого, и я не хочу этого.
Он хочет этого, и он не хочет этого.
Неожиданно он спрашивает, умею ли я играть в «богл».[13]
Я смеюсь. Мы даже ни разу не поцеловались.
Я в школьном репетиционном зале. Здесь такая кошмарная акустика, что я не понимаю, как это помещение могло стать репетиционным залом. Потолки и окна очень высокие, стены обшиты деревом, как будто здесь раньше была библиотека. Когда я репетирую, все слышно в коридоре, но мне все равно. Играя, я переношусь в другое измерение, где даже в ремя движется не так, как на уроке математики. В эти минуты для меня не существует ничего, кроме музыки.
Я кладу скрипку в футляр и открываю дверь. Сайлас стоит в другом конце коридора, прислонившись к стене. Он не пытается делать вид, что разглядывает развешанные на стене картины, написанные студентами нашей школы. И он не смотрит в сторону.
— Привет, — говорю я.
— Привет, — говорит он.
Он подходит ко мне и берет из моих рук футляр. Я перебрасываю через плечо сумку с книгами. До столовой недалеко, и мне не нужна куртка. Обеими руками я поднимаю вверх волосы и отбрасываю их на спину. Мы оба знаем, что это нервный жест. Сайлас кажется слишком сильным для того, чтобы нести такой маленький футляр. Он идет раскачиваясь и немного расставляя ноги. Под щетиной у него на подбородке прыщики. От него пахнет шампунем.
В столовой мы вместе становимся в очередь. Мы садимся вдвоем за маленький столик. Мне даже не нужно никуда смотреть. Я и так знаю, что его друзья глядят на нас и отпускают шуточки. Мне, собственно, это безразлично, но я все равно не могу заставить себя есть. Пока мы стояли в очереди, мне вручили тарелку с бифштексом и картошкой-пюре. Обычно я даже не подхожу к этой стойке. Я вообще не люблю мясо. Когда я иду за стаканом молока, мои руки дрожат. Это что-то серьезное, и я взволнована.
Мы стоим у кирпичной стены спортивного зала. Я ждала Сайласа снаружи. Он не знал, что я его жду, но, увидев меня, улыбнулся. Его волосы еще мокрые после душа. Мы впервые целуемся.
Мы идем вдоль стены, пока не доходим до угла. Теперь нас никто не видит. Мне кажется, я ждала этого момента целую вечность. Он берет мое лицо в ладони; от него пахнет мылом и шампунем. Его дыхание отдает попкорном. Нам мешают ноги, и я не знаю, в какую сторону мне наклонить голову. Сайлас выше меня, но не намного. Он обнимает меня. Я не знала, что он такой сильный! Затем он отпускает меня и хохочет. Мы оба нервничаем.
Мы отстраняемся друг от друга и идем на парковку. Я стою рядом с его машиной, пока он возится с ключами. Машина у него старая, ржавая и вся помятая. Чехлы пахнут собаками. Мы не строим никаких планов, потому что знаем: у нас есть завтра и послезавтра.
— Пока, — говорит он, забираясь в машину.
— Пока, — говорю я.
Но вместо того чтобы уехать, Сайлас опять выходит из машины. Он приближается ко мне и целует еще раз, прямо на парковке возле спортивного зала. Вокруг студенты, разъезжающиеся на своих автомобилях, родители, ожидающие появления детей. Мимо проходит какой-то тренер. Я не знаю, как его зовут, но он пялится на нас. Он держит руки в карманах, слегка сутулится и, похоже, спешит, но я успеваю заметить, что он улыбается. Я отрываюсь от губ Сайласа, чтобы перевести дыхание.
Сайлас прислоняется к своей машине. Он хочет что-то сказать, но не знает как. Наверное, он думает, что все происходит слишком быстро. Я хочу сказать ему, что не слишком.
— Ноэль, — говорит он.
Я жду.
Он смеется над собой и отворачивается, затем несильно бьет кулаком по крылу своей машины.
Я улыбаюсь. Мне с ним очень легко и просто.
Он опять поворачивается ко мне, кладет руки мне на плечи и привлекает к себе. Я чувствую, что он горячий как печка. На этот раз он меня не целует, а просто держит, прижав к себе.
— Пока, — говорит он.
Сайлас снова садится в машину и теперь уже заводит ее. Я смотрю, как он сдает назад, разворачивается и выезжает с парковки. Я жду, чтобы он помахал мне рукой. Для этого он наклоняется, чтобы видеть меня в пассажирское окно. Я улыбаюсь и машу ему в ответ.
Я бегу в столовую и пытаюсь решить, рассказать обо всем подружкам или оставить свой маленький чудесный секрет при себе.
Не успеваю я даже подняться на холм, как начинает звонить мой мобильный. Я лихорадочно ищу его в кармане.
— Привет, — раздается из телефона голос Сайласа.
Так кто вам рассказал, что это был я? Я точно знаю, что мое имя не попало в газеты. Я этому чертовски рад. Но вы говорите, что не имеете отношения к прессе, и я должен верить вам на слово. Хотя, я думаю, эта история уже никому не интересна. А вы как думаете, забыли о ней или нет?
Да, я продаю детворе алкоголь. Ну и что? За мной в очереди стоят восемь парней. Они мечтают о моей работе. У некоторых детишек уже есть собственные удостоверения личности, и они прекрасно обходятся без меня. Они покупают фальшивые удостоверения у этого парня в городе, вам не обязательно знать его имя. Каждое стоит двести баксов. У этих деток деньги только что из попы не торчат. Они говорят предкам, что им нужны двести баксов на какие-нибудь там клеммы, и в тот же день у них уже есть деньги. Сколько зарабатываю я? Мне за эти деньги приходится пахать неделю.
Детишки враскачку подходят к моему грузовичку, строя из себя неизвестно кого. Они что, и в самом деле не знают, что они просто маленькие уроды? Всем известно, кто я такой и чем занимаюсь. Но детишки держатся как ни в чем не бывало, как будто им полагается ящик пива. А когда я им его вручаю… Вы бы видели их лица! Я не знаю, можно подумать, они только что трахнули свою первую телку. Хм, мне нравится за ними наблюдать.
Я ни с кем из них не знаком. Я никогда не спрашиваю имен. Зачем мне это? Это только навредит бизнесу. Мне нет дела до того, кто они такие. Да хоть президентские сынки или дочки. Я продаю им свой товар. Он стоит недешево.
Им так не терпится напиться, что они охотно платят вдвое дольше магазинной цены.
Покупка первого ящика пива для них как церемония посвящения.
Девчонки приходят за пивом редко. В основном я имею дело с парнями. Но я точно знаю, что девчонки его пьют, потому что иногда вижу, как они шатаются, пьяные вдрызг. Если честно, я не знаю, что может быть хуже пьяной вдрызг девчонки. Пьяный вдрызг парень? Это бывает даже забавно. Но когда напивается девчонка, когда она падает, рыгает, а потом эта блевотина попадает ей в волосы… В этом нет ничего забавного. Это хуже всего, девчонка с блевотиной в волосах мне просто омерзительна.
