– Ты хочешь увидеть меня именно сегодня?
– Ну, понятное дело, не завтра.
– Тогда увидимся вечером в ресторане. Ты даже не представляешь, как я тебя хочу!
Мой придуманный курортник громко рассмеялся и поцеловал меня.
– Тогда в чем дело?
– Да все эта проклятая Катька. Давит на мою совесть и постоянно говорит о том, что нельзя отдаваться мужчине в первый же день знакомства. Несет какой-то бред по поводу того, что ты должен меня завоевать. Но ведь ты завоевал меня еще в ту минуту, когда я увидела тебя на пляже! Не понимаю, зачем отказывать себе в удовольствии, ведь его и так у нас совсем немного…
– Ты потрясающая женщина, – прошептал Олег.
Дома нас ждала Катькина мама. Я оставила с ней дочку и набрала Москву. К счастью, Димка был дома и, как мне показалось, в хорошем расположении духа. Услышав мой голос, он занервничал.
– Ну и как твой курортный роман? – спросил он с усмешкой.
– Полным ходом, – не задумываясь ответила я.
– Так он и есть мужчина твоей мечты?
– Он не мужчина моей мечты. Он придуманный мною курортник. Я его сама себе придумала, а потом встретила в реальности. У него великолепное тело и восхитительные ярко-красные плавки.
– Ты уже успела попробовать это тело на вкус?
– Еще не успела.
– Не переживай. Наверстаешь, – ревниво пробурчал Димка и бросил трубку.
– Придурок! – рассердилась я. – Мог бы и привыкнуть за столько лет…
Ровно в пять часов я стояла у “Интуриста” и ждала, когда подъедет черный джип с тонированными стеклами. К моему великому удивлению, на встречу приехал сам Глобус. Он сидел на заднем сиденье и махнул мне рукой. Сев рядом, я почувствовала, как напряглось мое тело, и нервно сжала кулаки.
– Неплохо выглядишь, – заметил Глобус. – Загорала?
– Каталась на яхте.
– Оно и понятно. Ты женщина красивая, чего даром время терять. Ты в Ялту не одна приехала, а с дочкой?
Я изменилась в лице и, немного заикаясь, спросила:
– А при чем тут моя дочка?
– Да это я так, к слову сказал. Чего испугалась? Любить, наверно, свою дочку?
– Люблю, – совсем тихо пролепетала я.
– Ну если ты свою дочку любишь, то сделаешь все, что я тебе скажу. У подруги твоей детей двое… Дети – наше будущее, их беречь надо. Представляю, как разрывается материнское сердце, когда что-то случается с детьми. Я побагровела от злости и прошипела:
– Хватить ходить вокруг да около. Говори, что я должна сделать. Если бы Мазай был жив, он бы тебе за такие слова язык вырвал!
Глобус вытаращил глаза:
– Ты выбирай выражения, а то ведь я и разозлиться могу! – Он протянул мне конверт. – Открой и посмотри фотографию.
Я достала небольшую фотографию и потеряла дар речи. С цветной глянцевой фотографии на меня смотрел мой курортник и улыбался своей восхитительной улыбкой, правда, на нем была далеко не пляжная одежда. Деловой костюм, галстук и ослепительно белая рубашка.
– Нравится? – Глобус ткнул пальцем в фотографию.
– Кто это? – я постаралась взять себя в руки и скрыть волнение.
– Комерс, которого мы хотим выставить на деньги.
– И зачем вам его выставлять?
– У нас с ним старые счеты. Этот комерс живет в Германии, имеет там собственное дело и совсем позабыл о людях, которые дали ему путевку в жизнь. Придется его немного проучить, и ты нам в этом поможешь. Что уставилась? Красивый мужик?
– Красивый, – с трудом выговорила я, не в силах оторваться от фотографии. – Он что, немец?
– Он местный. Эмигрировал в Германию и открыл там свое дело.
– А он женат? – спросила я.
– Да вроде живет с какой-то девкой. Я почувствовала болезненный укол ревности. Проклятые курортники! Здесь они все холосты и свободны!
– Что я должна сделать? – спросила я, возвращая фотографию.
– Этого комерса зовут Олег. Сегодня в восемь он придет в ресторан. Для начала тебе нужно подсесть к нему за столик и познакомиться.
– А если он не придет?
– Придет. Один из его старых знакомых назначил ему встречу. По понятным причинам этот знакомый на встречу не явится, но появишься ты и приложишь все усилия, чтобы с ним познакомиться. Ты женщина красивая, я даже не сомневаюсь, что он на тебя клюнет.
– А дальше-то что?
Глобус положил руку мне на плечо, но я со злостью сбросила ее.
– А затем ты будешь послушной девочкой и поедешь к нему домой. У него дома ты можешь заниматься всем, что будет угодно твоей душе, но как только он заснет, тебе придется потрудиться.
В смысле? – растерялась я.
– В том смысле, что тебе придется перерыть весь дом и найти папку с банковскими операциями его фирмы. Сейчас я дам тебе полный перечень бумаг, которые меня интересуют. Ты выкрадываешь эти бумаги и уносишь ноги. После этого звонишь мне на мобильный, и мы договариваемся о встрече. Номер мобильного телефона на этом конверте.
– А что будет, если я не найду эти бумаги? – затаив дыхание, спросила я.
– Ничего страшного, не считая того, что ты больше никогда не увидишь ни дочь, ни подругу.
Я почувствовала, что меня затрясло мелкой дрожью.
– Но ведь это самый настоящий шантаж, – почти плача сказала я.
– Это не шантаж. Запомни. Мои люди тщательно следят за каждым твоим шагом. То, что ты не доедешь до Москвы, я тебе гарантирую. Ты должна быть хорошей девочкой и подумать о близких тебе людях.
Наступила пауза. Я сидела словно каменная и не могла поверить в реальность происходящего.
– А почему это должна делать именно я? Почему это не делает кто-то другой? – отрешенно спросила я.
– Потому что ты мне очень понравилась, и я считаю, что никто не справится с этим лучше тебя.
– А если этот эмигрант заявит на меня в милицию? Наверно, эти документы для него очень важны…
– Если он бросится к ментам, ты пишешь заявление об изнасиловании и представляешь на лицо все факты.
Я не удержалась и отвесила Глобусу звонкую пощечину. Глобус изменился в лице, достал пистолет и ударил меня рукояткой по голове. Я вскрикнула и чуть не потеряла сознание.
– Ты что, сучка, думала, что с тобой тут в детские игры играют?! Тут решаются серьезные дела. Я не Мазай и на баб не ведусь! Ты, овца проклятая, сделаешь все как положено. В противном случае не увидишь ни свою пацанку, ни свою подругу! Трахни этого комерса так, чтобы ему мало не показалось. Выкради бумаги, а утром иди к ментам и пиши заявление об изнасиловании. Комерс перепугается и будет тебя просить забрать заявление. Тут ты поставишь условие, что заберешь заявление только в том случае, если он откажется от своих документов и даст тебе двадцать пять тысяч долларов наличными. Двадцатку ты отдаешь мне, а пятерку оставишь себе за работу. Мы с тобой мирно расходимся и забываем о том, что знали друг друга в лицо.
