Просунув руку под простыню, она, затаив дыхание, прошептала:
— Доброе утро.
Он в полудреме лишь что-то проворчал в ответ.
Она пробежалась пальчиками по его торсу и добралась наконец до сокровенного:
— Я сказала тебе доброе утро.
Он улыбнулся, опять нечленораздельно замычал, а затем сразу же открыл глаза:
— Кендал?
— Спасибо, что не забыл. Ты, кажется, удивлен?
— В общем, да. Я обычно просыпаюсь по будильнику.
— Теперь можешь его выбросить. Привыкай ко мне.
— Каждое утро?
— Почему бы и нет? У нас что, время нормировано? — Она приблизилась и ласково провела рукой по его груди, спустилась до живота.
— Кендал…
Она тут же сорвала простыню и, нежно покусывая, устремилась к вожделенному.
— Кендал, кажется, отец.
— Гм-м-м?
— Отец. — Резко оттол кнув ее в сторону, он вскочил как ошпаренный и бросился к окну. — Я слышал шум его пикапа во дворе.
Кендал едва успела выйти из сексуального штопора, как в дверь постучали. Мэт суетливо схватился за джинсы и, поспешно натягивая их, попросил:
— Лучше бы тебе сейчас встать и одеться.
Она нехотя поднялась, увидев, как за ним закрылась дверь.
— Заходи, отец, — прозвучал из коридора его голос.
— Доброе утро, — открывая входную дверь, он приветливо поздоровался.
— Я не вовремя?
— Ну что ты, конечно, нет. Я как раз собирался заняться кофе, — ответил он. — Входи.
Они удалились на кухню. Кендал еще некоторое время прислушивалась, пока могла различить их голоса, затем, обхватив колени руками, глубоко задумалась, стараясь подавить внутреннюю горечь разочарования.
Когда рассеялись последние сомнения и стало ясно, что Мэт не собирается возвращаться, она словно в забытьи поднялась и приняла душ.
Пару минут спустя она уже присоединилась к ним на кухне. Гиб с упоением поворачивал запекавшийся в духовке бекон.
— А вот и невеста, — радостно пропел он.
Свекор обошел вокруг стола и отечески обнял ее.
Затем, чуть отстранившись, посмотрел ей в глаза:
— Ты ведь не против, если я по утрам буду готовить вам завтрак?
Это, должно быть, шутка? Черт возьми, конечно, она против. Неужели все это будет продолжаться в течение целого месяца? Медового месяца! Она бы предпочла остаться здесь наедине с Мэтом.
Но Гиб улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что она не посмела отказать.
— Конечно же, нет, Гиб, — деланно улыбнулась женщина.
Он тут же раскрыл свои объятия и занялся кофе. Очевидно, ей не удалось скрыть разочарования, поскольку в тот же миг наступило неловкое молчание.
— Может быть, это не очень-то здорово, — смущенно забормотал Гиб, развязывая фартук.
— Не глупи, отец, — моментально запротестовал Мэт. — Кендал с утра не слишком проворна. Она уже предупредила меня, не так ли, дорогая?
Та виновато улыбнулась.
— Боюсь, что завтрак придется доверить Гибу, — подтвердила она. — Рано утром я веду себя как неуклюжий медведь.
— И к тому же, надеюсь, как медведь голодна. — Он снова ловко завязал на спине фартук и вернулся к кухонной плите. — Ты любишь вафли? Я нарезаю взбитое тесто и добавляю секретные компоненты.
— Что?
Он заговорщически подмигнул:
— Думаю, что я могу поделиться своими секретами, тем более что ты теперь член нашей семьи. Ваниль, — прошептал ей на ухо. — Я добавляю в масло чайную ложку ванили. В этом-то все и дело.
— Ценный совет, спасибо.
Мэт, предупредительно вскочив со стула, предложил ей сесть. Аристократически поцеловав руку, он добавил:
— Миссис Бернвуд, присаживайтесь, пожалуйста. Разрешите поухаживать за вами.
Ей ничего не оставалось, кроме как принять предложение. Бросив рассеянный взгляд по сторонам, она заметила на столе пакеты в подарочной упаковке.
— Еще подарки? Сколько можно. Мы и так уж задарены дальше некуда.
— Отец привез.
— Вы их забыли у меня дома, — пояснил он. — Может, полюбопытствуете, пока я готовлю завтрак?
Новобрачные разделили пакеты поровну и наперебой принялись распечатывать.
Блюдо для конфет фирмы «Фотерфорд», пара серебряных подсвечников, покрытый лаком сервировочный поднос… Мэт протянул последний подарок жене:
— Тебе наверняка понравится.
— Роско Колувей принес подарок сегодня утром, — сообщил им Гиб.
— Как мило с его стороны! — радостно захлопала в ладоши Кендал. Роско работал уборщиком в здании суда уже около тридцати лет. Кендал находила его весьма приветливым и уважительным. Она развернула подарок и обнаружила картину в рамке.
— С наилучшими пожеланиями. Роско и Генриэта Колувей, — прочитала она его открытку.
Улыбка на лице сменилась недоумением, казалось, она раздосадована.
— Я вспомнила, — произнесла она. — Их почему то не было на свадьбе. Интересно, почему?
— Я посоветовал тебе не приглашать их, — мягко напомнил Мэт.
— Но я же пригласила. Мне хотелось видеть их на своей свадьбе, — задумчиво возразила Кендал. — Роско всегда был так добр ко мне. Всегда оставлял мне свежую розу на столе или что-нибудь придумывал. Он так разволновался, когда узнал, что мы с тобой помолвлены, Мэт. Он очень высокого мнения о тебе. И о тебе Гиб, тоже.
— Да, Роско хороший парень.
Гиб уже спешил подать ароматно пахнущие вафли.
Толстые, золотисто-коричневые, с кубиками масла, тающего в середине, — на вид просто превосходно.
Однако слова Гиба перебили весь аппетит.
— Хороший парень? — переспросила она, в душе надеясь, что он имел в виду совсем другое.
— Роско понимает, что он и его жена были бы… ну, в общем… не к месту, не в своей тарелке на вашей свадьбе, — доходчиво объяснил ей свекор.
Она молча перевела взгляд на мужа, который кивнул, согласившись с отцом:
— Они были бы единственными небелыми на свадьбе, Кендал.
— Не сомневаюсь, Роско по достоинству оценил твое приглашение, прекрасно понимая, что ему там не место. Он знает жизнь и разбирается в ней лучше, чем Вы, — Гиб легонько сжал ее плечо. — Но ты научишься, — добавил он спокойно.
После непрерывной гонки по мокрому асфальту Кендал просто валилась с ног от усталости. Но прежде чем закрыть глаза, ей еще надо кое-что сделать. К примеру, найти место для Кевина. Она порылась в шкафу со старым барахлом и нашла потрепанный детский манеж, который когда-то служил неплохой конурой лабрадору. Нашлись и чистящие средства, там же, на своем месте, в шкафчике, где бабушка всегда их держала. Она драила манеж до бесконечности, и лишь убедившись, что он достаточно чист, устроила там кроватку для Кевина.
— Слушай, а поесть что-нибудь найдется? Тяжело опираясь на костыли, Джон слегка покачивался от слабости, вероятно, был очень голоден. Сразу же по приезде она предложила ему припечь, но он наотрез отказался и как верный пес ходил за ней по пятам по всему дому.
