грани шантажа на человеческих струнах — его конёк.
— Тогда остаётся лишь один вопрос: зачем Ольга явилась в больницу, — хмыкнул Руслан. — Знаешь, наши бывшие удивительно похожи.
У Андрея зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел на кухню.
— Пожалуй, ты прав, — кивнул я.
Когда-то мы так и подружились, разговорившись за бокалом коньяка после заключения первой сделки.
— Сейчас ты счастливо женат, — вздохнул я.
— Что тебе мешает? Слушай рецепт: выходишь на набережную гулять… спасаешь девицу из реки…
— Предварительно её же сам туда и столкнув, — не сдержался от подколки. — Как же, помню… Нет, Рус. Это не мой путь.
— Ну, придумай что-то своё! — фыркнул собеседник. — Ром, одному быть погано, поверь. И осознаешь это только тогда, когда встретится та самая…
— Нет! Мне никто больше не нужен! Я не хочу! — резко прервал я друга.
— Ого! С этого места поподробнее. Как зовут ту, которая “больше не нужна”?! — подмигнул Руслан. — Где обитает? Что случилось? Поругались?
— Ни-ко-го у меня нет и не будет! — закатил я глаза.
— Ольга заявилась к Насте. Пыталась её запугать и оскорбляла, — раздалось тихое от двери.
— Что? — резко вскочил я.
— Красивая? — поинтересовался наш гостеприимный хозяин.
— С характером, — ответил ему мой начальник охраны.
— Что с Настей?! — потребовал ответа я.
Роман Витальевич Ворожбин
Как оказалось, с моим врачом всё нормально. Я мысленно выдохнул, а заодно вслух запретил даже напоминать мне о ней. Будем изводить зародившуюся любовную заразу на корню, пока не окрепла!
Мужики хмыкнули и пообещали, что больше не будут. Как дети малые…
Ранним утром мы уже снова отправились в путь. На трассе обратили внимание на следы аварии с участием авто, поразительно похожего на Андрюхино.
— Мужики, что-то мне уже не по себе, — прокомментировал я перевёртыша в кювете. — Рус, кажется, ты мне жизнь спас этой ночью.
— Похоже на то. Но, может быть, ты нагнетаешь?
— Один раз — случайность. Два — скрытая закономерность, — пробурчал себе под нос мой начальник службы безопасности. — Алло, Иваныч, не занят?..
Дальше он углубился с кем-то в разговор, одновременно что-то помечая в своём блокноте и изредка многозначительно агакая.
— Дом, милый дом! — улыбнулся я, когда Руслан припарковался у родительского подъезда. — Почему сюда, а не ко мне?
— Екатерина Георгиевна, — многозначительно ответил мне друг.
— Понятно. Ну, тогда я пошёл. Спасибо тебе. Держи меня в курсе ремонта Андрюхиной тачки.
— Обязательно. Счастливо! Желаю тебе разобраться со своими дамами и принять решение, о котором потом не будешь сожалеть!
— Ты же обещал!
— Так я ничего и не сказал конкретного, — хмыкнул Рус.
Он помог мне достать сумку из багажника, махнул на прощание и уехал.
Я же отправился “сдаваться”.
Мать сначала пыталась ругаться, затем накормить так, чтобы я лопнул, а в довершение, заявив, что я её не люблю, обиженно ушла.
— Рассказывай, — улыбнулся отец, когда мы остались одни.
— Что конкретно? — прищурился я.
— Как докатился до такой жизни…
— Не понял. Ты сейчас о чём?
— Ну как же… авария, больница, какие-то тайны. Твоего Андрея проще сразу убить, чем получить от него хоть мало-мальски достоверную и актуальную информацию. После того, как я отошёл от дел, вы держите меня на голодном информационном пайке, — пожаловался отец.
— Тебе не понравится правда.
— Роман, это моя компания. Моё детище, наравне с вами. Тебе не кажется, что я имею право…
— Меня пытались вывести из игры, но перестарались, — перебил его я. — С вероятностью почти в сто процентов в деле замешана моя бывшая. Не до конца понятно, чего она добивается… Но приятного, в любом случае, мало.
— Ну, это я и так выяснил всё, за спиной у вашей Тимуровской команды. Есть какие-нибудь неучтённые факторы, которые могут повлиять на тебя и твои решения?
— Не знаю. Нет, наверное.
— Хорошо, если это так, — кивнул своим мыслям отец. — Пару недель поживёшь у нас. Под охраной… Будем наблюдать. Твоя Ольга, при всём моём к ней неуважении, подобное провернуть сама не смогла бы. Да и вряд ли девочка сама по себе нацелена на наш бизнес. Мы что-то упустили в прошлый раз.
— Возможно, ты и прав. Хотя, мне лично показалось, что Ольга просто решила провести рейдерский захват и прийти на всё готовенькое. Зачем поднимать с нуля? Проще отжать то, что уже прекрасно работает. Или я не прав?
— Прав. Но подобная настойчивость и количество попыток заставляют меня предполагать, что не всё столь прозаично, как ты думаешь, мальчик мой.
На этом наша беседа с отцом прервалась, так как ко мне пришёл с осмотром вызванный матерью врач.
Дни потянулись один похожий на другой. Мать развернула бурную деятельность по восстановлению моей активности, постоянно ругая Настю, которая отказалась выдать ей меня сразу же. Отец делал вид, что наслаждается “пенсией”, и отвлекал супругу, когда она начинала доводить меня до белого каления. Денис изредка появлялся в поле зрения, а в целом “тянул лямку” исполняющего обязанности генерального директора. Неплохо, кстати, справлялся, надо признать. Пару раз заглянул на огонёк Андрей, но существенной информации он не нарыл.
Я же ощущал неотвратимость надвигавшейся опасности, но никому не мог объяснить, что меня тревожило. Вот бывает так, что ты шестым чувством ощущаешь, что вскоре вся твоя жизнь встанет с ног на голову, но тебе никто не верит.
— Ну вот и всё. Ваша нога вполне себе здорова, — объявил в одно совсем не прекрасное утро мой лечащий врач. — Ограничения с вас я снимаю. Можете спокойно возвращаться к привычной жизни. Естественно, не стоит бросаться из крайности в крайность…
— Спасибо, док, — кивнул я.
Ура! Свобода!
Мать не успела и глазом моргнуть, как я умчался в свою квартиру. Я её люблю, но это маниакальное желание свести меня с какой-нибудь девушкой…
С момента расставания мне опять каждую ночь стала сниться Настя. Сначала сны были достаточно невинными. Но недавно стали “показывать” преимущественно ужасы, в которых один из нас неизменно погибал.
Возможно, именно это и удерживало меня от звонка очаровательному доктору, без которой моё существование стало бесцветным. Правы были Руслан и Денис. Лишь насовсем расставшись с той, которой готов отдать душу, понимаешь, что она для тебя значит.
Я боялся звонить. С каждым днём всё сильнее убеждая себя в том, что не нужен ей. А вот она мне была необходима как воздух. Мерещилась в телевизоре и на улице в прохожих, когда ехал домой. Возможно, именно поэтому, когда я нашёл у двери записку, подписанную аккуратным почерком Ожегиной, не поверил в реальность происходящего. Просто бросил сложенный в несколько раз листок на тумбочку в коридоре
