— Ну… может, он очнулся и ушел сам?
— Может. И все равно я не понимаю, как связать это со смертью Марго. А тут еще и то, что она якобы писала детективы! Бред какой-то!
Голова уже отказывалась думать, и я обрадовалась, когда наши рассуждения были прерваны появлением Ильи.
— А и Б сидели на трубе, — оглядев нас, констатировал он. — А мы уж стали бояться, не упало ли наше драгоценное А и не пропало ли заодно Б.
— С чего это вдруг? — недружелюбно осведомился Сашка.
— Ну, последнее время вокруг нас как-то усилилась тенденция к пропаданию и упаданию. Ладно, не гони волну, я пошел.
— Подожди! — попросила я. — Скажи, Илья, ты помнишь тот день, когда я нашла в коридоре тело?
— И рад бы забыть, да разве ты позволишь?
Я, не выдержав, улыбнулась.
— Допекла я вас всех, да?
— Да ладно, я не нервный. Спрашивай.
— Вчера, когда отключили свет… где ты в это время был?
— Дома.
— А Сережа?
— На работе. Пришел, как всегда, почти в двенадцать.
— То есть ты был один, да?
Илья кивнул.
— Правда, заглянула Нелька за конспектом, но у меня этого конспекта нет.
— А во сколько она заглянула?
— Без десяти одиннадцать. Я, как гостеприимный хозяин, включил подсветку на мобиле и заодно посмотрел на часы.
— Да, — обрадовалась я, — а ко мне она пришла без пяти. А три дня назад, когда я нашла тело, ты тоже был один или нет?
— А с кем мне быть? — поднял брови Илья. — Серега на работе, Сашка черт-те где. Один, разумеется. — И плачущим голосом добавил слова Воланда: — Один, всегда один.
Он так настойчиво это подчеркивал, что я даже удивилась. Действительно, а с кем ему быть? Совершенно не с кем. Мои соседи словно сговорились находиться поодиночке.
— Ага, все живы! — неожиданно послышался бодрый голос Сережи. — А то просто триллер какой-то. Один ушел — не вернулся. Другой за ним двинул — тоже сгинул. А вы, значит, лясы точите.
— Мы пытаемся разобраться в ситуации, — пояснила я. — Понять, кто где был, когда умерла Марго.
— Ну, я-то на работе, — махнул рукой Сережа. — Бросить эту бодягу, что ли, к чертовой матери? А то света божьего не вижу.
— А почему нельзя, предположим, работать вдвое меньше? — удивилась я.
— Потому что и получать будешь вдвое меньше, — подмигнул мне собеседник.
— Ну и что? Зато будешь видеть божий свет. И не будет желания бросить все к чертовой матери.
— В общем-то, ты права. Но наш шеф любит, когда все вкалывают на пределе сил. Конечно, и платит соответственно. Его бы раздражал подчиненный, который не готов примчаться по первому зову.
— Ужасно! — вырвалось у меня.
— Что?
— Мчаться по первому зову человека только потому, что он — твой начальник.
— А по-твоему, мчаться следует лишь по зову любви?
— Любви — в широком смысле этого слова, конечно.
— Говорят, единственный, кого любят все без исключения, — это американский доллар, — пошутил Сережа. — Так что все мы гоняемся за любовью.
— Но не все любят одни только доллары, — вдруг мрачно вставил Илья.
— Разумеется. Никто и не говорит о том, что только. Однако без денег не проживешь, с этим, я думаю, даже Машка согласится.
Я кивнула, и мы разошлись, поскольку разговор явно исчерпал себя.
Дома девчонки еще не легли.
— Ага! — с энтузиазмом встретила меня Светка. — Держу пари, раз ты так поздно, значит, побывала у него дома.
— Я болтала с мальчишками в коридоре.
— Да? Слушай, что я говорю. Либо он гомик, либо сильно на тебя запал. В то, что он импотент, я не верю. Уж импотента я как-нибудь отличу. Так он все-таки звал тебя к себе домой?
— Нет.
— Значит, гомик. А может, просто женат. Надеюсь, что женат. Жена — не стена, а гомика не переделаешь. Мне ни разу не удавалось, хотя старалась я — ого-го!
Я засмеялась. Все-таки на Светку невозможно обижаться! Ее откровенность обезоруживает. А может, и я могу попробовать быть с нею столь же откровенной? И я неуверенно начала:
— Свет, а если я задам тебе один вопрос? Нескромный?
— Задавай! — обрадовалась моя собеседница.
— С кем ты была здесь три дня назад? Ну, когда заперлась на молоток, а я стояла под дверью?
Нелька, читавшая конспект, изумленно подняла голову.
— Ну и вопросики ты стала задавать! Светка у нас вполне совершеннолетняя.
— Я же не просто так задаю, — пояснила я. — Я хочу понять картину убийства.
— Да, но при чем тут, с кем кто трахался за два дня до этого? — фыркнула разочарованная Светка.
— А вдруг при чем? Вы же помните, я сразу это заподозрила! Я имею в виду, что между тем, что я нашла тело, и убийством Марго есть связь. Кстати, вам знакомо такое имя — Юхан Свантесон?
— Современный шведский художник, да? — с сомнением уточнила Нелька. — У меня большая проблема с их фамилиями. История живописи идет хорошо, а вот современность…
— Нет, это совсем другое. Так, может быть, зовут того, кого я нашла.
— А откуда ты знаешь?
— Я не знаю, просто предполагаю. Я услышала это имя от милиционера. Светка, так что?
— Ох, — вздохнула она. — Мне не хочется говорить. Зачем устраивать человеку неприятности? И я не думаю, что это хоть как-то связано с Марго.
— Понимаешь, очень важно знать, кто где был во время убийства и тогда, когда появилось это странное тело. Марго наверняка столкнул кто-то из ее близких знакомых, так?
— Так, — серьезно согласилась Светка.
— И ни у кого нет алиби, понимаешь? Как в романе! Самая подозрительная я — и я как раз оказалась одна, потому что, как дура, расплакалась. Вы тогда ушли — куда?
— Я пошла в универсам — тот, который открыт до двадцати трех часов. Довольно долго там бродила, выбирала разные вкусности к Восьмому марта. Когда его закрыли, вернулась домой. Не думаю, что кто-нибудь меня там запомнил.
Я кивнула. Светка и впрямь появилась седьмого поздно вечером с пакетами, битком набитыми праздничной снедью: ананасами, мидиями, карбонатом и тому подобным. Я еще ужаснулась, сколько ей пришлось потратить денег, а она в ответ лишь хихикала. Она вообще очень щедрый человек.
— А я была в кафе на первом этаже, — прервала паузу Нелька. — Если тебе требуется подтверждение, так там было полно наших. Наверняка они меня помнят. Без четверти одиннадцать нас оттуда поперли, потому что вырубился свет. Я заглянула к парням за конспектом и сразу пошла домой. Только мне не нравится, что ты нас в чем-то подозреваешь.
— Да не подозреваю я! — горячо воскликнула я. — Просто хочу отмести тех, кто заведомо не виноват!
— Пусть это делает милиция, — заметила Нелька. — Одно дело, когда меня допрашивают чужие люди, от них хорошего не ожидаешь, а другое дело — ты.
