Я потрогала правой рукой рёбра и поморщилась.
— Извиняться и впрямь было за что…
Кольцов вдруг дал по тормозам.
— Может, сначала в больницу?
— Нет. Вези куда вёз.
Кольцов поднял бровь.
— Что? — не поняла я. — Ну да, я с похмелья, но уж дорогу к дому как — нибудь различу. Куда мы едем?
— В «Картрен».
Я ойкнула.
— Нет уж.
Кольцов, обернувшись ко мне, нагло расхохотался.
— Ты что, никак испугалась?
Я старательно скорчила надменную физиономию.
— Просто решила сначала заехать в больницу.
Никита кивнул и сменил маршрут.
В больнице мы пробыли до вечера. Хотя доктор и уговаривал меня отлежаться у них, я всё запросилась домой. К тому же особых показаний для пребывания в больнице не было.
Однако на руку гипс мне всё же наложили.
— Тут вам не повезло, — сочувственно сказал врач.
— Наоборот, доктор, — хмыкнула я. — Сломаны только пальцы. Так что повезло.
Кольцов, который наблюдал за действиями врачей, хмуро кивнул.
— Да куда уж…
Вообще, Никита Кольцов, страшный новый юристконсульт «Картрена» сегодня здорово меня удивил. Сначала незабываемое появление в милиции, с тем начальником…Теперь вот в больнице он не отходил от меня ни на шаг. Я смогла выгнать его из палаты только когда врач осматривал мои рёбра. Всё остальное время Никита Дмитриевич сидел подле врача и, кажется, самым тщательным образом фиксировал причинённые мне повреждения.
Наконец, в бинте и гипсе, мы покинули больницу. То есть в бинте и гипсе была только я. Кольцов опять вёл машину по какому — то непонятному маршруту. Явно не ко мне домой.
— Мы в Картрен? — поинтересовалась я. Никита покачал головой.
— Нет. Отвезу тебя на корпоративную квартиру. У тебя дома после обыска самый настоящий бардак. Тебе выспаться надо, а у тебя дома всё перевёрнуто, разбросанно.
— Не важно. Я не хочу на корпоративную квартиру.
— Почему? — искренне удивился Кольцов. — Там удобно. Я сам жил в этой квартире около недели.
— Никита, — я повернулась к нему, вынуждая Кольцова смотреть мне прямо в глаза. — Скажем так: у нас разные воспоминания об этом месте. Я туда не хочу. И там я нормально не отдохну.
— Тогда, может, гостиница? — предложил юрист Картрен. Подумав, я кивнула.
— Давай. Какую — нибудь поближе.
Я почти сразу упала спать. Сил хватило только на душ. Ужин, который заказал мне Кольцов, так и не тронутый, остался лежать на стильном журнальном столике.
Охрана, накаченные парни, вызванные из Картрена, охраняли мою дверь…Хорошо…Почти.
Я знала, что это скорее всего случится. Не наверняка, но догадывалась. Чуяла, как сказала бы моя школьная подружка.
Под утро меня разбудил Шимов.
— Так и знала, что ты придёшь, — вздохнула я спросоня.
— Ты не рада? — усмехнулся Влад.
— Как сказать, — пожала я плечами.
Кажется, после этого я снова заснула. Сквозь сон я чувствовала нежные прикосновения к коже — словно Влад проверял: всё ли заметил вчера врач в больнице, всё ли залечил.
Разумеется, с утра в номере никого кроме меня не было.
Где — то около одиннадцати (к этому времени я успела принять душ и почти высушить волосы), появилась молоденькая официантка. На её тележке стояла целый сервиз посуды, чем — либо заполненной.
Забрав нетронутый ужин, она пожелала мне приятного аппетита.
— Спасибо, — растеряно ответила я, гадая с чего начать.
В разных чайниках был налит чай, кофе, даже какао. Омлет, яичница, каша, йогурты, колбаса, сыр, тосты, джем… полный набор. Да ещё в большом количестве. Кто бы это ни заказывал, явно переоценил мои аппетиты. Вспомнив про ребят — охранников, я снова открыла дверь и любезно пригласила их разделить со мной трапезу.
Посомневавшись пару минут, они сделали правильный выбор, и мы все трое весело перекусили. Чтобы узнать текущие новости, я включила телевизор. Про убийство зама прокурора города говорили много, озвучивалась различные версии, одна другой краше.
Но это всё были только цветочки…Когда я увидела интервью с вчерашним милицейским чином (тем самым, который привёл в допросную Кольцова), я несколько обомлела: мужик отвечал на вопросы с огромным синяком вокруг глаза.
Парни — охранники, глядя на милицейское начальство, довольно заржали.
— Там ему и надо, гниде.
— Да он, собственно, и не виноват, — принялась я по неведомой самой для себя причине выгораживать этого начальника.
— А чего он своих ментов распустил? То же мне герои, бабу бить.
— Они ищут убийцу.
— Вот и пусть ищут. А драться — то зачем? — хмыкнул Гарик. — Им и по службе не положено бить. Даже подозреваемых.
— Как будто вы не дерётесь.
Игорь переглянулся с напарником.
— Дерёмся, конечно, — ответил за Игоря Сергей, — только мы ведь не менты. У них свой закон, у нас свой. Правда, Гарик?
Игорь кивнул.
— Ага. Только в отличие от ментов мы свои законы соблюдаем. А они — нет.
Оставив охранников перед телевизором, я вернулась в спальню. Телефон, как и положено в хороших отелях, стоял на прикроватном столике.
Набрав номер судьи Иванниковой, я принялась гадать, как бы более внятно объяснить всё происходящее Нине Ивановне.
— Настя, что там с тобой? — вскричала судья так, словно не слышала меня год. — Тут у нас такие слухи ходят, будто тебя задержали…
— Поэтому и звоню, Нина Ивановна.
— Ничего не говори. Я понимаю. Под тебя копают, и копают хорошо.
— Тот, кто убил Савельева, был в моей квартире, — призналась я немного невпопад. — Взяли квитанции, которые потом бросили на месте убийства. А на квитанциях — мой адрес и фамилия…
— Ну, следаки ведь не идиоты, понятно же что это подстава… хотя…. - наверное, судья припомнила парочку курьёзных случаев из своей практики. — Где ты нажила таких врагов, Настя?
Ничего не отвечая, я тяжело вздохнула.
— Ладно, — сказала судья. — Я так понимаю, в ближайшее время тебя на работе не ждать?
Коротко, я рассказала судье о своих приключениях в милиции.
— Отлеживайся, — велела Нина Ивановна, дослушав до конца. — И всё — таки, Насть, ты уникум.
— Это почему?
— Да ты даже не можешь работу нормально прогулять. Вляпаться в такую историю…
И это она ещё не знает про моё прошлое в Картрене, — подумала я, невольно усмехнувшись.
Целый день я гоняла балду. То есть пила лекарства, назначенные врачом, валялась в кровати и читала детективы. Охранники тоже скучали, однако я заметила, что никто из моих секьюрити не позволял себе расслабиться. Даже на минуту. Довольно странный момент, если учесть, что на меня, по идее, никто нападать не должен.
