– Верю. Кстати, хочешь знать, почему полицейские не поверили? Они посчитали тебя свихнувшейся нимфоманкой.
Бекка едва не свалилась со стула.
– Не может быть! А мне они сказали, что я либо безумна, либо патологическая лгунья, либо влюблена в губернатора.
– Кто-то из окружения губернатора сказал им, что твои показания – бред помешанной на сексе шизофренички.
– Но кто в администрации губернатора мог наплести им такое? И не смей отделываться многозначительным смешком! Черт возьми, я имею право знать, кто меня предал!
– Разумеется. Прости, Бекка. Это Дик Маккалум, старший помощник Бледсоу.
Бекка побелела как мел.
– О нет, только не он! Не может быть! Это немыслимо!
Сейчас она была похожа на маленькую обиженную девочку, и у Адама почему-то сжалось сердце.
Бекка покачала головой, боясь поверить ему и с упавшим сердцем понимая, что это правда.
– Но почему? Дик мне слова плохого не сказал. Никогда не назначал свиданий, так что о мести не может быть и речи. Он всегда относился ко мне по-дружески. Я всего-навсего писала речи и никогда не лезла в дела администрации. Не присутствовала на совещаниях, не вмешивалась в политику управления, не пыталась составлять график рабочего дня и тому подобное. Словом, ничем не угрожала положению Дика. Зачем ему меня подставлять?
– Этого я пока не знаю. Но все, возможно, сводится к деньгам. Кто-то заплатил ему. Один из полицейских в Олбани утверждает, что Маккалум сам пришел в участок, якобы терзаясь угрызениями совести из-за того, что вынужден донести на тебя. Он клялся, будто сделал это только из опасения за жизнь губернатора. Обещаю выяснить его мотивы. Вполне возможно, что в них ключ к разгадке.
Адам подумал, что Томас Мэтлок не успокоится, пока не выяснит всю подноготную Маккалума, включая происхождение маленькой татуировки на правой лопатке.
– Если Дик Маккалум сказал такое обо мне, – медленно сказала Бекка, – значит, ему известно о том маньяке. Возможно, Дик даже знаком с ним и в курсе, почему тот меня преследует. А что, если Дик пронюхал, кто именно собирался убить губернатора?
– Да, все это вполне вероятно, – согласился Адам. – Посмотрим.
– Посмотрим? Вместе? Ты и я?
– Нет.
– Позволь мне еще раз позвонить копам. Я скажу им, что Маккалум нагло лжет, и посоветую строже допросить его.
– Нет, Бекка, слишком поздно. Извини, но это невозможно.
– Что значит поздно? Я могу потолковать с детективом Моралесом.
– Придется найти другой способ определить мотивы Маккалума, а заодно выяснить, не получил ли он солидную сумму за лжесвидетельство.
Бекка, словно догадавшись о чем-то, замолчала.
– Прости, но какая-то машина сбила Маккалума прямо перед его домом. Он мертв, – мягко объяснил Адам.
В голове Бекки не осталось ни единой мысли. Только ледяной отупляющий ужас.
– Они считают, что это твоя работа. С той минуты как стреляли в губернатора, полицейские с ума посходили. Никто не верит, что с такого расстояния можно попасть. Теперь они землю роют, чтобы тебя найти. Хотят выяснить, что тебе известно и причастна ли ты к покушению. Я подбросил им ложную информацию, сбил со следа, так что ты пока в безопасности. – Он откинулся на спинку стула и удостоил ее самодовольной улыбкой. – И поверь, им долго придется тебя искать.
Бекка восхищенно покачала головой:
– Ладно, признаю: ты – величайший из великих. А теперь объясни, как тебе удалось одурачить копов.
– Спасибо. Собственно говоря, у меня все было на мази еще до гибели Маккалума. Точнее, я начал действовать сразу после покушения на губернатора. Пришлось поскорее перекрыть каналы, прежде чем они взялись за дело всерьез. А они немедленно развернули настоящую охоту. Отделения ФБР по всей стране прочесывают город за городом в поисках тебя. Проследили твой маршрут из Нью-Йорка, но тут случилось чудо. Кто-то убедил их, что ты села на междугородный автобус и отправилась в Северную Каролину, скорее всего в черном парике и коричневых контактных линзах. Все, что у них было, – твои права и весьма неудачный снимок на них. Обыскали квартиру твоей матери, но ты уж очень хорошо ее убрала. Они все еще пытаются найти место, где ты оставила свои вещи, фотоальбомы и тому подобное. Предполагаю, ты сняла камеру хранения. Где?
– В Бронксе. Под вымышленным именем. По крайней мере туда они не сразу доберутся. Честно говоря, у меня не хватило времени просмотреть вещи матери. Свалила все в коробки и отвезла в Бронкс. Но, Адам, почему Северная Каролина?
Адам мило улыбнулся:
– Я специалист распускать слухи.
– То есть ты просто их надул?
– Верно. Поступил как обыкновенный мошенник. Иногда, впрочем, так делают и представители закона.
– Послушай, – отмахнулась Бекка, – я и знать не хочу, кто ты – мошенник или служитель закона. Но ведь наверняка не ты подкинул им эту информацию?
– Ты угадала. Попросил одного из их лучших осведомителей скормить им дезу так, чтобы у них не возникло ни малейшего сомнения. Я даже подкинул кое-какие улики в твою квартиру в Олбани, чтобы доказать, будто ты интересовалась Северной Каролиной, а еще раньше некоторое время отдыхала в своем любимом городке Даке. Ровно через четыре часа после получения информации Дак наводнили агенты ФБР.
– Я была в Даке. Останавливалась в «Сандерлин инн».
– Знаю, именно поэтому я и выбрал его.
– Но вряд ли я сохранила сувениры или путеводители.
– Конечно, сохранила. Пару футболок, раковины с надписью «Дак» <Дак – утка (англ.).>, подарочные ручки и симпатичную конфет-ницу с уточками. Теперь фэбээровцы обшарят все окрестности. Кстати, слышала, что маяк на мысе Хаттерас передвинули?
– Да. Хочешь еще кофе?
– Пожалуйста. Кстати, Бекка, дай мне адрес камеры и вымышленное имя. Я перевезу твои вещи в безопасное место.
Бекка задорно щелкнула пальцами:
– Вот так? Мановением руки?
– Не знаю, но попытаюсь.
Он попробовал принять скромный, приниженный вид, но это плохо у него получалось.
– Итак? Я жду.
– Склад «Пи и Эф» в Бронксе. Камера на имя Конни Перл.
– Боюсь даже спрашивать, откуда ты его взяла.
Бекка преспокойно подошла к раковине и стала мыть кофеварку. Потом потянулась за кофе, и Адам замер: слишком хорошо была ему знакома эта манера поворачивать голову. Так же делал ее отец. У него те же движения – изящные, скупые, грациозные. А походка! Ее Бекка унаследовала именно от Томаса, одного из самых элегантных и красивых людей, которых когда-либо встречал Адам.
Он сцепил руки на затылке и прикрыл глаза, вспоминая последний разговор с Томасом Мэтлоком двадцать четвертого июня.
