– Извини, Атхит, дела, – сказала она и побежала к машине.
Атхит посмотрел ей вслед, покачал головой и, сунув деньги в карман, понес шейк обратно за барную стойку.
До маленького храма за железной дорогой Оксана домчалась за полчаса.
Эти две курицы, глупо отсвечивая бриллиантами, переминались с ноги на ногу посреди пыльной дороги – красные, измученные, вспотевшие… Причем Ольга держала в руках босоножки с отломанным каблуком, а Надя – какое-то дикое безвкусное металлическое блюдо, прикрывая им голову от солнца.
Ужас. Просто фотографируй и продавай в светскую хронику, в московскую, разумеется. Будни жены главы «Стройкома» и ее ближайшей подруги…
Жена и подруга завизжали от радости, увидев Оксану, и кинулись наперебой пересказывать историю про «толпу маньяков». Оксана слушала их с усмешкой и горько думала – как жаль, что вы оттуда удрали, как жаль, что для вас все так хорошо закончилось.
Впрочем, это были не ее мысли, это двойная порция виски, наверное, давала себя знать таким извращенным способом.
До барышевского дома дорога показалась ей бесконечно долгой. Ольга с Надеждой трещали на заднем сиденье, как две сороки, и хохотали, и били по очереди в это дурацкое блюдо, извлекая жуткие звуки, от которых вспархивали птицы в придорожных кустах.
– Приехали! – завопила Надежда, ударив в злополучное блюдо и спугнув очередную стайку птиц с ближайшего дерева.
– Оксана, ты должна обязательно зайти!
Будь оно все неладно.
Ольга, взяв ее за руку, проникновенно заглянула в глаза. Оксана мягко высвободила руку.
– Не могу, Оль. Честно, дела.
– Значит, никак? – расстроилась Ольга. – Не поднимешься?
Если только попозировать обнаженной… до прихода Сергея.
– Ну, хоть на полчасика!
– Ну чего ты? – теперь Надя вцепилась ей в руку. – Пойдем! Отметим наше чудесное спасение.
– Не могу, мне надо вернуться в офис.
Не церемонясь, она вырвала руку и даже не попыталась скрыть раздражения.
Пусть думают что хотят.
– Жалко, – вздохнула Ольга. – Ну, ладно. Спасибо тебе еще раз. Если б не ты, мы совсем бы пропали.
– Ничего. Мне это было нетрудно. Честно говоря, я думала, ты знаешь, что бесплатный сыр…
– …бывает только в мышеловках, – засмеявшись, закончила Ольга.
Одним словом, сама себя признала дурой. Оксана улыбнулась и похлопала ее по руке.
– Вот именно! Ну, счастливо!
Машина с готовностью сорвалась с места, словно ей тоже надоели эти две клуши с их глупыми разговорами и безвкусным блюдом.
Он слышал только ее голос – фразы, которые она переводила.
И не очень хорошо понимал, что говорил сам. Хотя совещание было архиважным, от его результатов зависели сроки строительства.
– Если не считать небольшого недоразумения с задержкой поставки на стройплощадку монтажного оборудования, работы идут по графику, – перевела Оксана, глядя Сергею в глаза.
– Сергей Леонидович, это тот случай, я вам докладывал, – вмешался Алексей Гаврилович, болевший за строительство отелей так, будто это было делом всей его жизни.
– Я помню, – кивнул Барышев. – Насколько мне известно, оборудование уже доставлено? – обратился он к тайскому коллеге.
Оксана перевела, не отрывая от Барышева взгляда.
Тайский коллега понял, что слова адресованы ему, и быстро ответил.
– С опозданием, господин Барышев, – перевела Оксана.
– Понятно, – кивнул Сергей и тут же подумал: а что понятно? О чем они говорят?
Может, попросить ее отвести взгляд? Прямо сейчас, при всех попросить, и добавить – «а то я не соображаю совсем ничего»…
Он постучал ручкой по столу – нервно, словно подгоняя путающиеся мысли.
Что бы такого сказать, чтобы не попасть впросак и не выглядеть дураком?
– Ну что ж, я думаю, мы все сделали из этого соответствующие выводы…
Оксана перевела.
Ни у кого не возникло вопросов, никто не посмотрел на него удивленно – даже талантливый Алексей Гаврилович.
Оксана наконец отвела взгляд.
– На этом все, господа, совещание закончено.
Барышев встал, наблюдая за тем, как все собирают свои бумаги, укладывают их в папки, встают и уходят.
Оксана уходила последней.
Он знал, что не должен ее окликать, но мало ли, что он знал…
Существовал какой-то другой, отдельный от него Барышев, который принимал неправильные, подленькие, плохие решения, и он не мог ему противиться, вернее – пытался, но тот, второй, был гораздо сильнее его.
– Оксана! – озвучил очередное подленькое решение второй Барышев. – Задержитесь на пару минут, пожалуйста!
Она замерла, не оборачиваясь. Только тихонько закрыла дверь перед носом секретаря.
Зачем «задержитесь»?
К чему он ей это сказал?
И что теперь делать?
Сергей подошел к ней вплотную, его подлый клон – напарник и неприятель – уже подсказывал, что нужно закрыть дверь на замок.
Но Барышев, чтобы окончательно не сойти с ума от этого раздвоения, твердо сказал себе – нет.
Кажется, он сказал это вслух, потому что Оксана резко развернулась, полоснула по нему взглядом и вышла, громко хлопнув дверью.
Догони… Схвати за руку… Затащи в кабинет… Закрой дверь на ключ…
Разве не так делают девяносто девять начальников из ста с понравившимися им секретаршами, переводчицами и прочими сослуживицами? А тот один, кто не делает этого, просто больной.
Импотент.
Сергей все-таки закрыл дверь на ключ. От самого себя. Вернее, от того, второго Барышева.
Из коридора доносился веселый голос Оксаны, которая говорила что-то на тайском.
«Не могу, – подумал Сергей. – Не могу больше, сил нет бороться…»
Где-то он слышал – лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано.
Барышев сорвал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Он догнал ее у машины.
Схватил, затащил в кусты, чтобы из окон офиса никто не увидел, и набросился, целуя все доступные, не закрытые одеждой участки тела. Их было так мало, что пришла мысль эту одежду сорвать – прямо тут, в кустах, перед офисом, где совсем рядом проходили его сотрудники к своим машинам.
Скорпион с бриллиантовым глазом царапал ему шею, грудь и лицо – Оксана отвечала на его поцелуи так, как ни одна женщина не отвечала, – с бесстыдной жадностью и неприличной ненасытностью, словно в их паре мужчиной была она. Она расстегнула ему рубашку, и холодный скорпион оцарапал спину – так, что, кажется, потекла кровь.
У него в кармане зазвонил телефон.
– Не отвечай, – приказала Оксана и, не отрываясь от поцелуя, сама, на ощупь, сбросила вызов.
Телефон опять зазвонил, требовательно возвращая его в действительность. Ее рука опять потянулась к нему в карман, но Барышев ее перехватил, ощутив под пальцами холодного, колючего скорпиона.
