Макс не пришел. Ни через пять минут, ни через десять, ни через двадцать. Наверное, он уснул сразу, как только ушел от меня.
Я провалилась в глубокий сон…
Проснулась от громкого стука. Вскочив с кровати, я потерла заспанные глаза и бросилась к зеркалу. Ну и вид! Словно у бомжихи, собирающей бутылки у пивного ларька… Ничего, бог даст, вернусь домой, приведу свою внешность в порядок за считанные деньки. Что-что, а наводить красоту я умею. Этого у меня не отнять.
Наверное, это пришел Макс. Не думаю, что мой вид может его шокировать. Вчера я выглядела не лучше. Я распахнула дверь и изменилась в лице.
На пороге стоял надушенный каким-то дерьмовым одеколоном урод, рядом с ним Стрелка. Собака злобно зарычала, показав клыки, а потом залаяла.
— Пошла вон, дура ненормальная! — крикнула я с ненавистью и чуть было не пнула псину ногой. — Проваливай, потаскуха!
Стрелка прижала уши и бросилась на меня. Ее клыки вонзились в мою ногу. Я вскрикнула. Стрелка почуяла запах крови и с громким лаем попробовала укусить меня вновь. Это окончательно взбесило меня.
— Ах ты, гадина! — закричала я. — Не смей приближаться ко мне, дерьмо собачье! — Я больно пнула не на шутку разбушевавшееся животное.
Собака поджала хвост и бросилась прочь.
Перепуганный урод пригрозил мне своим недоразвитым кулаком и пропел недовольно:
— Если ты еще раз тро-нешь мою Стрел-ку, тебе не поздо-ро-вит-ся.
— Не поздоровится твоей псине, если она еще хоть раз сунет свой вонючий нос в мою комнату!
— С одной сто-ро-ны, мне приятно, что ты так сильно ме-ня рев-нуешь, а с другой — я начи-наю тебя не-навиде-ть за то, что ты оби-жаешь мою со-баку. Что вы, две женщи-ны, не мо-же-те пола-дить между собой и по-де-лить одно-го мужчину?
Я остолбенела от этих слов. Нет, я точно в сумасшедшем доме! А в дурдоме может сойти с ума даже совершенно здоровый человек.
— Ты что несешь, придурок? Я уступаю тебя твоей псине! Совет вам да любовь! Счастья и счастливого потомства!
— Я отдам те-бя в герба-рий, — процедил сквозь зубы урод и состроил такую злобную гримасу, что у меня подкосились ноги. Он хотел было уйти, но, бросив взгляд на мою окровавленную ногу, неожиданно спросил:
— Боль-но?
— А ты как думаешь? У твоей твари острые зубы. Смотри, как бы она тебе что-нибудь не откусила!
Достав носовой платок, я обвязала им ногу и сказала ехидно:
— Придется меня везти в городскую больницу и делать уколы от бешенства.
— Стрел-ка ничем не бо-леет. Недав-но ее вози-ли к ве-те-ри-на-ру. Она совершен-но здоро-ва.
— Я тебе не верю. Практически все собаки больны, особенно такие шалавы, как твоя Стрелка. Если у меня через полчаса попрет температура, пеняй на себя. От твоей гадины можно подцепить любую заразу.
— И по-че-му все женщи-ны так ревни-вы? — развел своими уродливыми руками урод. — Стрел-ка не-нави-дит те-бя. Ты не на-ви-дишь Стрел-ку. Вы обе ви-ди-те друг в дру-ге со-перницу. Но ве-дь все равно у те-бя бу-дет бо-ль-ше прав. Ты же бу-де-шь же-на, а она — любовни-ца.
Я сделала глубокий вдох и покрутила пальцем у виска.
— Пош-ли обе-дать.
— Обедать? А который час?
— Два.
— Два часа?
— Ну да. Ты проспа-ла долго. Я не стал будить те-бя на завтрак. На-вер-ное, все звез-ды так мно-го спят?
— Звезды спят очень мало. Если будут много спать, то очень быстро проспят свою карьеру. Чтобы быть звездой, нужно мало отдыхать и очень много работать. Правда, иногда я не выдерживаю. Отключаю все телефоны, задергиваю шторы, кладу подушку прямо на голову и засыпаю. Ладно, выметайся отсюда. Мне нужно одеться.
Урод почему-то смутился, опустил глаза и даже покраснел.
— Ты мо-же-шь перео-деть-ся при мне. В конце концов, я твой бу-ду-щий муж.
Я истерично рассмеялась и схватилась за голову:
— Ты сначала женись, а потом на что-нибудь претендуй. А пока топай к своей любовнице!
— Ду-ра, — буркнул урод и вышел.
Оставшись одна, я открыла платяной шкаф и принялась рыться в одежде, которая, по всей вероятности, была куплена по случаю моего приезда в этот дом. Одежды было целое море. Она была и классической, и спортивной, и даже какой-то подростковой. Ее объединяло только одно — все вещи очень хорошего качества. Я всегда любила красиво одеваться. Особенно, когда стала звездой. Я любила выглядеть на все сто, где бы ни была — на съемках, в закрытом пансионате с Денисом или на чьем-нибудь дне рождения в уютном ресторанчике. А здесь… Здесь мне было на себя наплевать. Зачем мне красота? Для кого? Для урода? Для того сумасшедшего, который встретил меня на кухне? Для Макса? Я уже давным-давно уяснила одну простую истину — если ты будешь нравиться себе, то обязательно понравишься и окружающим тебя людям. Полюби себя сам, и тебя полюбят другие.
Поворошив одежду, я вновь взгрустнула о своей звездной жизни и поняла, что мне необходимо гнать эти мысли прочь, иначе я просто свихнусь. В конце концов, нужно попробовать воспринимать эту ситуацию с юмором. Допустим, я медицинская сестра, попавшая на практику в психиатрическую лечебницу и вынужденная общаться с душевнобольными. Осталось совсем немного. У меня есть предчувствие, и оно не должно меня подвести: все будет хорошо. Стоит только добраться до дома…
Господи, скорее бы вернуться и встретиться со своими поклонниками. Поклонники… Они такие разные и такие жестокие… Сегодня они не могут сдержать слез от умиления, восторгаясь моей новой работой, а завтра с удовольствием обсуждают журналистские сплетни о том, что я меняю мужчин как перчатки, употребляю наркотики и алкоголь в неограниченном количестве. Скоро все закончится. «Скоро все закончится», — мысленно твердила я себе и искала подходящее платье. Ведь так в жизни и получается — белая полоса сменяется черной, а черная белой.
Именно тогда, когда нам кажется, будто жизнь кончена, она начинается снова. Жизнь ужасно хитра, практически непредсказуема, она постоянно нас обманывает. Стоит только подумать, что человек всего достиг, как он тут же все теряет.
Стоит обрести душевное спокойствие и начать наслаждаться счастливой размеренной жизнью, как наступает полоса неприятностей и все просто валится из рук. Когда же человек думает, что все потеряно, и доводит себя до греховной мысли о самоубийстве, жизнь обязательно преподнесет ему что-то очень ценное, чтобы он понял — жить стоит! После безутешного горя обязательно наступит счастье, а после долгих лет томительного одиночества ты обязательно встретишь любовь.
Я, выбрав самое скромное платье со стоячим воротничком, чтобы скрыть синяки и ссадины, наложила на лицо тональный крем и почувствовала себя значительно лучше. Уловив аппетитные запахи, заглянула к Елене Михайловне на кухню.
