вы продолжаете меня бессовестно рассматривать? – уголки губ дрогнули, изобразив нечто вроде улыбки.
Только сейчас Надин поняла, что всё это время она откровенно пялилась на прилипшую к телу рубашку. Для своих лет он выглядел вполне прилично: широкие плечи, гордая осанка, более-менее складный торс, длинные ноги, хотя уже наметился животик.
– Не отвечайте, это риторика. И… сядьте, меня раздражает ваше переминание с ноги на ногу! – Она устроилась на стуле у стола. – С вашего позволения я сварю себе кофе, – он включил кофеварку и достал чистую чашку.
Доброжелательность Маерса настораживала.
– Вы хотели со мной поговорить… – не стала тянуть Надин. – Не думаю, что вы позвали меня ради чашки кофе.
– Вы начали с извинений. Я их принимаю. Также я признаю, что некоторые мои действия могли быть истолкованы вами неправильно. И ваше вызывающее поведение – результат непонимания.
– Мистер Маерс, я целиком и полностью…
– Не перебивайте. Вы успеете высказаться. В силу разных причин я не могу больше вести у вас дополнительные занятия, – Надин понурила голову и опустила уголки губ. – Я посмотрел лист вашей успеваемости и считаю, что вы наверстали упущенное. Поэтому вам достаточно будет посещать общие лекции по предмету.
– Понятно, – она вздохнула. В желудке начинало ныть.
– Прошу вас больше не заходить ко мне во внеурочное время и не обращаться с вопросами. Если возникнут сложности, вам поможет мисс Лоуренс. Она очень квалифицированный педагог.
– Понятно, – она соглашалась, а на самом деле ей хотелось помахать перед лицом профессора красной тряпкой и спросить, долго ли он репетировал эту мерзкую отповедь. Но в этот раз она сумеет сдержать все порывы, оставаясь невозмутимо вежливой.
– Два «понятно» – это хорошо. Вы свободны.
Надин поджала губы.
– С наступающим Рождеством, профессор.
– И вас, мисс.
Настроение капитально испортилось на несколько дней. Учебники вызывали рвотный рефлекс, гулять одной не хотелось… Надин и без того чувствовала себя никому не нужной и брошенной. Она достала телефон и набрала сестре сообщение:
«Привет, родная. Как вы там? Как бабушка? Очень скучаю и хочу вас обнять. Н.»
Она нажала отправить и заплакала. Пока не получилось покорить Англию, не получилось даже не попадать в истории. Надя смотрела на дисплей и подбадривала себя: дай Бог, чтобы хоть одна цель стала реальной.
В комнату ввалилась разрумянившаяся Мэри:
– Ты чего тут киснешь?
– Тебе показалось. Я занималась.
– Пойдем в холл, там так весело. Все наши уже нам!
– Сейчас, только переоденусь…
Сидеть в одиночестве оказалось невыносимым. «Чайковский в своей четвертой симфонии предлагал топить горе в народе, – вспомнила Надин. – Лучше пойти и развлечься, чем распускать нюни и жалеть себя».
Мисс Тьер выглядела как никогда элегантно. Такой её Надин ещё не видела: черное коктейльное платье и нитка жемчуга подчеркивали её изысканность. Маффи недовольно разглядывала старшекурсниц, выискивая взглядом Маерса.
– А ты не уезжаешь домой на праздники? – поинтересовалась Алисия у подруги.
– Нет. Я не успела вовремя купить билет, – соврала Надин.
– Да, первый класс разбирают быстро. А от аэропорта тебе ещё долго добираться?
Надин так хотелось рассказать, что ей не просто долго добираться, а ещё ехать на поезде, а потом на автобусе, который ходит раз в двое суток.
– Нет. Отец обычно присылает водителя, – не моргнув глазом, выдала Надин.
– Само собой. Девушке негоже одной бродить среди непонятной толпы. Знаешь, давай я спрошу у Алана – не будет ли он против, если ты встретишь Новый год с нами? – Миховски посмотрела на Тьер удивленными глазами. – Ну, сам Новый год мы встречаем со своими семьями, а затем отправляемся в особняк к Ирме. Её родители уже десять лет улетают после Рождества на Маврикий – у них там какие-то друзья, – а возвращаются только к седьмому января. Ирме одиноко, и мы с Аланом, Джоном, Гией и Енгом устраиваем небольшую вечеринку.
– Это интересно!
– В этот раз народу будет немного – человек сорок. Так что если Алан будет не против, то идём с нами!
– А почему Алан может быть против, если вечеринка у Ирмы?
– Надин, если я тебя приглашаю, то именно я несу за тебя ответственность. Ты практически ни с кем не знакома. Я должна буду уделять тебе время, а Алану это может не понравиться. Вот и всё.
– Как у вас всё сложно…
Пушистая зелёная ёлка украсила центральный вход главного учебного корпуса. Самодельные гирлянды и цветные фонарики создавали уют и ощущение праздника. Под потолком летали воздушные шарики, надутые гелием. На полу огромной горой лежали подарки в разноцветных обёртках. Мишура блестела в свете ламп.
Маффи сновала с папкой и записывала, что ещё необходимо сделать до праздника. За прошедшие месяцы она заметно похудела, и теперь одежда смотрелась на ней мешковато.
– Сайвер, – обратилась она к проходящему мимо коллеге. Он был так поглощен собственными мыслями, что Маффи пришлось дотронуться до его руки. От этого прикосновения Сайвер вздрогнул.
– Миллиртон и Литтелтон написали отличный сценарий. Ты читал?
– Кэтти, если я его прочитаю, то колледж останется без спектакля, – он машинально потёр локоть.
– Нельзя быть таким перфекционистом. Они студенты, а не умудренные опытом литераторы и драматурги.
– Спасибо, капитан Очевидность! – его всегда раздражали попытки Маффи втереть ему Вселенскую мудрость.
– Сайвер, что ты делаешь на Новый год? – она попыталась изобразить смущение.
– Как всегда – встречаю его с друзьями по Гарварду. А что?
– Хотела предложить…
– Нет, у нас уже всё спланировано, извини. Кстати, вилла Билла находится неподалеку от дома твоей выпускницы – Ирмы Милз, – не дал ей закончить Сайвер. – В прошлом году они устроили там такой дебош, что я дважды хотел наведаться к ним и пресечь буйства.
– Не удивлюсь, если там был твой любимый Миллиртон!
– Кэтрин, я не заходил на огонёк, поэтому не могу сказать, кто там был, а кого не было. Но если ты настаиваешь… – Маерс ехидно улыбнулся.
– Не вздумай помешать молодёжи веселиться! – сказала она властным тоном. – Пускай хотя бы они будут счастливы!
Кэтрин расстроилась. Она надеялась, что праздники проведёт вместе с Сайвером.
– Ты пытаешься мною командовать? – он оглядел её снизу вверх. – Маффи, если я закрываю глаза, когда ты разговариваешь со мной в таком, назовём его «назидательным», тоне по вопросам учёбы, то я не потерплю подобного вне аудитории, – он схватил её руку выше локтя. – Я запрещаю тебе повышать голос, тем более указывать, что и как делать! Это ясно? – он почти зашипел.
– Прости. Я увлеклась… – Кэтрин знала, что Сайвера невозможно переубедить или переспорить. И он ненавидит оправдания. – Мы оба знаем, какой ты иногда бываешь, поэтому…
– В последнее время ты «увлекаешься» слишком часто.
– Давай не
