– Да тут – считай, не считай! – выкрикнул Велихов. – Одно из двух: либо это – мой ребенок. Либо Людочка уже тогда, когда я еще в Москве был, мне с Бобом рога наставляла!
В глазах у Велихова блеснули слезы.
– Это она была сегодня в театре?
– Кажется, да…
– А сын? Ты о нем что-нибудь знаешь?
– Откуда? Он учится в Англии! У богатых, как ты знаешь, свои привычки!
В кухне наступила тишина. Андрей сел И закрыл лицо рукой.
И тут Оксана сделала то, что подсказывало ей сделать ее исключительное женское чутье.
Она подошла к Андрею и обняла его голову руками. Его лицо уткнулось в теплый ее живот.
– Все хорошо, миленький, все хорошо, – успокаивающе сказала она. – Это все прошло, не Думай ни о чем…
Его руки обняли ее за талию.
Пойдем, – ласково сказала она и потянула его.
Потом взяла за руку и бережно, как ребеночка, повела в спальню.
* * *
Велихов в этот раз любил Оксану с особенной ласковостью и неистовством.
Она обычно умела отвлекаться во время секса– и обдумывать под методичные движения партнера свои сегодняшние успехи и планы на завтра – но сейчас это было невозможно. Перед глазами будто плясали ветки цветущих яблонь и пенные морские волны окатывали ее с головы до ног…
Финишировали они вместе. В голове у Оксаны словно разорвался разноцветный фейерверк.
Андрей долго не выходил из нее. Он целовал ее глаза, губы, щеки. Он поглаживал ее плечи и грудь, повторяя, как в бреду:
– Милая… Милая…
Оксана расслабленно отвечала на его ласки. Очарование любви постепенно сходило на нет, и она обрела способность соображать.
Шел уже седьмой час утра. Над Москвой плыла непроглядная, стылая ноябрьская ночь.
В какой-то момент все тело Андрея вздрогнуло. Через секунду он спал.
Несмотря на бессонную ночь, спать Оксане совсем не хотелось. Голова работала удивительно ярко и ясно.
То, что еще вечером мелькнуло как обрывок плана – нечеткого и очень смутного – вдруг в какой-то момент стало потрясающе ясным. Если поступить так… Есть два варианта… А если таким образом, то… Она тщательно, словно гроссмейстер, проигрывала различные варианты, делала возможные ходы за противника – и отвечала ему контрударом… И выходило: как бы ни сложились обстоятельства, она в любом случае оставалась в выигрыше.
Идея так захватила ее, что ей захотелось, чтобы поскорее наступило утро. Чтобы они проснулись, и она рассказала Андрею свой удивительный, грандиозный план. «Впрочем, – осадила она себя, – утро вечера мудренее. Надо еще раз подумать обо всем завтра. И еще не факт, что Велихов во всем согласится с ней».
Но… Ее женское чутье подсказывало ей, что он не станет противиться ее плану. Да, он будет долго думать, взвешивать все «про» и «контра» – но в конце концов все случится именно так, как задумала она.
Она умела подчинять мужчин.
Андрей спал глубоко и спокойно. Казалось, он даже не дышал.
Оксана видела в полутьме линии его худого тела, уже ставшего для нее таким милым, его заброшенную на подушку руку и безмятежное во сне лицо.
Она приподнялась на локте, нежно погладила его по щеке, по шелковистой бородке и прошептала:
– Спи, любимый. Я знаю, как отомстить за тебя…
За восемь месяцев до описываемых событий. 23 декабряОКСАНА
Оксана ехала на вечеринку в самый фешенебельный клуб Москвы под названием «Ален Делон».
«Ален Делон» принадлежал (как и множество иных-самых разнообразных! – вещей в Москве и за ее пределами) Борису Барсинскому. В этот клуб не существовало свободного доступа. Человеку с улицы, будь у того хоть мешок денег, проникнуть в него было невозможно. Вход обеспечивали клубные карточки – серебряные, золотые и платиновые, изготовленные общим числом в тысячу экземпляров. (Притом сделаны карты в самом деле были из чистого серебра, золота и платины.) Эти карточки распределял, говорят, лично Боб Барсинский. Согласно тщательно продуманному списку он преподнес их звездам эстрады, кино и театра, членам правительства, лидерам думских фракций и комитетов, главным редакторам влиятельных газет, модным писателям и руководителям мощнейших корпораций.
Клубная карточка «Делона» в бумажнике характеризовала ее владельца куда полнее, нежели тысячедолларовые ботинки ручной работы или часы ценою в новый «Мерседес».
В преддверии каждого Нового года Борис Барсинский устраивал в «Делоне» вечеринку, на которую непременно прибывал из Франции актер, любезно давший свое имя клубу. (Поговаривали, что его гонорар за участие в «пати» – за то, что он просто ходит по клубу, улыбается и говорит «бонжур», – составлял обыкновенно, не считая оплаты дороги и проживания, сто тысяч долларов.) «На живого Делона»
Барсинский всякий раз приглашал своих, как он говорил, друзей. Звезды эстрады и кино с огромным удовольствием посещали новогоднюю вечеринку в «Делоне» – приглашение на нее в очередной раз подчеркивало их звездный статус.
Немногие, только самые приближенные к Барсинскому люди, знали, отчего вечеринка всякий год проходит именно 23 декабря. 23 декабря у Бориса Сергеевича был день рожденья. Однако тем, кто знал о юбилее, Барсинский запрещал даже упоминать о нем. Он не желал, чтобы звездные гости ломали голову над подарком или чувствовали себя обязанными произносить речи. Само присутствие сотен людей, чьи имена и лица которых были известны всей стране, – которые едят, пьют и веселятся за его, Барсинского, счет – было наилучшим для него подарком.
В этом году Ален Делон, сославшись на нездоровье, в Москву не прибыл.
Его заменила другая французская звезда – Патрисия Каас. В этот раз она посещала российскую столицу, тщательно оберегая свое инкогнито.
Оксана задолго знала о вечеринке. 23 декабря было одним из очень немногих случаев, когда Барсинский появлялся на публике. Но что это была за публика! Простому человеку проникнуть в этот день в «Делон» было тяжелее, чем верблюду пролезть в игольное ушко.
Однако еще за месяц до «большого сбора» Оксана решила: я там буду.
А она привыкла добиваться своих целей.
Полтора месяца назад, когда на рассвете холодной ноябрьской ночи Оксана услышала от своего нового любовника Андрея Велихова историю его жизни, в ее голову пришел план.
Он был простым и незамысловатым, как все гениальное.
Всю следующую неделю она днем и ночью прокручивала в голове те или иные детали плана. Эта невидимая миру работа продолжалась и во время встреч с Андреем, и на службе, и даже ночью. Оксана, словно шахматист, прикидывала возможные ходы противника – и на каждый из них у нее находился сильный ответ.
