Найроби был небезопасным местом, где почти каждый человек носил оружие, где постоянно вспыхивали пожары, переполненный и грязный индийский базар был очагом эпидемий. Этот шумный город был наводнен телегами, запряженными волами, всадниками на лошадях, рикшами и редкими автомобилями. Но это был единственный город на земле, где граф Тривертон чувствовал себя как дома.
Достав из кармана рубашки сигару и закурив ее, Валентин, думая о том, где ему искать работающую в воскресный день дюка ля дава, аптеку, наблюдал за формированием колонны, отправляющейся в охотничью экспедицию.
Такие колонны были уже вчерашним днем, и в скором времени им предстояло совсем исчезнуть с лица земли, по крайней мере, в Восточной Африке: людей постепенно заменяли машины. Сотня аборигенов получала свои ноши. Меньше чем через час колонна выползет из Найроби, словно черная многоножка. Завершал процессию белый охотник-профессионал, следом за которым шли потеющие богатые клиенты. Носильщики несли свои ноши на головах, как это делают африканские женщины, поскольку носить груз на спине считалось для них унизительным. Ноши имели ограничения по весу: для людей — 60 фунтов, для ослов — 120 фунтов. Но для нош африканок, носивших их на головах, никаких ограничений не предусматривалось.
Валентин повернул голову и посмотрел на отель «Король Эдуард». Как приятно было вспоминать, что пятнадцать лет тому назад здесь не было ничего, кроме палаток и болота. А до этого — всего лишь крошечная речушка и несколько разбросанных по разным местам кланов масаи.
Найроби родился всего несколькими годами позднее, чем сам Валентин; граф был решительно настроен взрослеть и стареть вместе с этим городом.
Миранда Вест положила ложку, вытерла руки о передник, подошла к окну и выглянула на улицу. Лорд Тривертон предупредил ее о том, что сегодня остановится у нее, перед тем как отправиться на север, на свою плантацию.
Она хлопотала на кухне своей маленькой гостиницы, готовясь к воскресному вечернему чаепитию, на подготовку которого у нее ушло практически полдня: к таким вещам она подходила со всей тщательностью и ответственностью. Слава о чаепитиях, устраиваемых в гостинице Миранды Вест, доходила даже до Уганды, и многие поселенцы проделывали длинный путь, чтобы только посидеть за одним из ее столиков. Сегодня, как обычно, все будет забито до отказа, так что придется накрывать столы на веранде и даже на улице. Если граф не приедет в ближайшее время, ей не удастся побыть с ним наедине. А это было единственное, ради чего Миранда Вест жила.
Количество эмигрантов, приезжавших в Восточную Африку, было бесчисленным; столь же бесчисленными были и мечтания, и замыслы, с которыми они приезжали. У каждого был разработан свой план. Одни приезжали для того, чтобы заняться земледелием или добычей полезных ископаемых, другие — продажей слоновой кости или предоставлением каких-либо особых услуг другим. Но и тех и других объединяла одна-единственная идея: заработать деньги. Разнообразию и гениальности этих планов не было предела. Например, близнецы-ирландцы Пэдди и Шон моментально разбогатели на разведении страусов, перья которых пользовались большим спросом у модниц Англии и Америки. Потом вдруг, как это часто бывает, приобрели популярность автомобили, ездить в которых, имея на голове большие, с пышным оперением шляпы, стало практически невозможным. В результате в моду вошли маленькие аккуратные шляпки, и Пэдди и Шону не оставалось ничего другого, как выпустить своих ставших бесполезными птиц на волю. Затем был Ральф Снид, который хвастал тем, что буквально озолотится на выращивании в Рифтовой долине миндаля. Он потратил все свои сбережения, вплоть до последнего пенни, на покупку и посадку миндальных деревьев, чтобы в конечном счете обнаружить, что из-за отсутствия в Восточной Африке как таковых времен года деревья только цветут, но не плодоносят. Ральф Снид вернулся в Восточную Африку опозоренный и нищий. И, наконец, непутевый супруг самой Миранды, Джек Вест, которого в последний раз видели направляющимся к озеру Виктория со спальным мешком, сменой белья и бутылкой хинина, чтобы, как он сказал, отыскать скелеты гиппопотамов и превратить их в костную муку для удобрений; он потом намеревался продать ее фермерам за огромные деньги. Это было шесть лет назад — с тех пор Джека никто больше не видел.
Таким образом, у каждого в Найроби был свой план обогащения. Миранда Вест до недавних пор собиралась наживаться на тоске по дому.
В 1913 году Миранда Пембертон откликнулась на объявление в одной из манчестерских газет, данное одним джентльменом, живущим на тот момент в Британской Восточной Африке. Он искал порядочную женщину с определенным положением для создания семьи и помощи в различных «сулящих выгоду предприятиях». Миранда, работавшая тогда поварихой и прислугой всех мастей у одного скупердяя, незамедлительно написала ему ответ на листе дорогой бумаги, который она украла у своего работодателя. Она скостила себе пять лет и утроила цифру сбережений, лежащих на ее банковском счете. Давший объявление джентльмен, которого звали Джек Вест, выбрал ее письмо из шестидесяти, пришедших на его имя, и выслал ей денег, чтобы она могла приехать к нему.
Он встретил ее в порту города Момбаса, где, оправившись от первоначального шока — он оказался несколько ниже и моложе своей будущей супруги, — они решили, что их брак, несмотря ни на что, может стать вполне успешным.
Но это предприятие с треском провалилось. Миранда пришла в ужас при виде грязного Найроби и палатки, которую ее новоиспеченный супруг определил в качестве дома, а Джек почувствовал себя обманутым, когда вскрылась правда об истинном состоянии ее счета. В течение нескольких месяцев они отчаянно боролись за свое существование, пытаясь заработать на покупке продукции у местного населения и перепродаже ее за более высокую цену богатеям, снаряжающимся в охотничьи экспедиции, пока в один прекрасный день, вернее, ночь, Джек не смылся, прихватив с собой остатки их сбережений и серьги Миранды с фальшивыми нефритами.
К величайшему своему счастью, Миранда прослышала про некоего шотландца по имени Кинни, который искал европейку для «помощи по дому» в его пансионе возле железнодорожной станции. И хотя она понимала, что в действительности ей придется выполнять всю работу, у нее по крайней мере будет крыша над головой и десять рупий в месяц. Преимущество Миранды перед другими соискательницами заключалось в белом цвете ее кожи, и Кинни нанял ее. Клиентами шотландца были эмигранты среднего класса, которые останавливались в его пансионе, пока выискивали какие-либо перспективы или ждали, когда придут их документы на землю. Женам его постояльцев нравилось иметь в услужении белую женщину, а не чернокожую африканку, а когда она продемонстрировала свои кулинарные способности, в частности умение печь овсяные лепешки и стряпать английские трюфели, за которые его истосковавшиеся по дому постояльцы готовы были платить бешеные деньги, Миранда стала просто незаменимой.
