Но это затянется надолго, а она не могла остаться навсегда.
Как бы ей не хотелось.
Она осторожно отстранилась.
– Так какой твой любимый фильм с Элвисом? – спросила она.
Он рассмеялся.
– Да ладно, – сказала она. – Это несложно, ты можешь ответить.
– Не знаю, – сказал он. – Я, правда, смотрел лишь потому, что этого хотел дедушка.
– И... что? – спросила Джина, приподнимаясь на локте, чтобы взглянуть на него. – Ты просто сидел с ним в гостиной и решал в уме квадратные уравнения, пялясь в пространство?
Он снова закатил глаза.
– Ладно, – произнес Макс. – Просто... дай передохнуть – мне было девять, хорошо? И мой дедушка потерял способность говорить, но когда он смотрел те фильмы, он, я не знаю… Выглядел почти счастливым. Иногда даже смеялся. Черт, да я бы влез в один из этих фильмов, чтобы постоянно там жить, если бы мог. Так что, да, у меня был любимый фильм. «Следуй за мечтой». Что, вероятно, тебе ни о чем не говорит.
– Эй, я видела некоторые знаменитые шоу Элвиса, – запротестовала она. – Это тот с кучей детишек и автомобилем-универсалом, верно?
Он рассмеялся.
– Ну и ну! Да ты тайный почитатель Элвиса.
Боже, она любила, когда он вот так улыбался.
– У меня есть двоюродная бабушка, которая держит в своей квартире в Бэйсайде две картины, – сказала ему Джина. – На одной Иисус, а на другой Элвис.
– «Черный бархат»?
– Ты знал. Мой брат-идиот сказал мне, что это один из известнейших святых, и я...
Что ж, я приняла это на веру. Трудно сказать, сколько мне было, когда я поняла, что это шутка.
Теперь была ее очередь закатывать глаза. Это вызвало у нее мягкий смешок.
– Святой покровитель рок-н-ролла, – произнес Макс. – Мне нравится. В смысле, он был ступенькой к более продвинутой музыке, но для меня, определенно, все началось с Элвиса.
Вернулись к музыке. Ну ладно.
– Ты играл на каком-нибудь инструменте, когда был ребенком? – спросила его Джина.
Он взглянул на нее и, видимо, решив, что эта тема достаточно безопасна, сказал:
– Когда я учился в средней школе, я действительно хотел играть на гитаре. Я тогда открыл Хендрикса[15], понимаешь?
Она кивнула.
– Так что я пошел к школьному учителю музыки и... Она дала мне скрипку, которую держала наготове – для тех детей, которые хотели попробовать, прежде чем впрягаться в это на целый год.
– Скрипку?
– Да, – сказал Макс. – Очевидно, с этого нужно было начинать на струнном отделении в нашей школе. Помню, она сказала мне, что я должен заслужить право играть на гитаре.
– Ох, парень, – произнесла Джина. – Учительница музыки из твоей средней школы довела бы учительницу музыки из моей средней школы до инфаркта. Подозреваю, в учительской у них бы случилась драка на ножах. И ты больше никогда не возвращался к музыке?
– Не совсем, – признался он. – Я... Что ж, я понял, насколько это трудно.
Он издал звук отвращения:
– Катастрофа. Я всегда во всем был хорош, но...
– Не со скрипкой, – поняла она. – Это один из самых трудных инструментов для игры.
Глупость со стороны учительницы.
– Ага, – согласился Макс, – я слушал «Сквозное движение» и «Бессменно на сторожевой башне», а учительница хотела, чтобы я осилил «Трех слепых мышек» на том куске дерьма, который не мог даже настроить. К тому же толерантность к шуму в нашем доме упала до минус пяти. В смысле, я мог слушать Хендрикса в наушниках. Но учиться играть... – Он пожал плечами. – Я ушел через неделю.
– Это тогда твоя сестра...
– Да, – сказал он. – Какой был твой любимый фильм с Элвисом?
Ладно. Джина получила от этой истории со скрипкой больше, чем ожидала, так что уступила.
– Тот, где он играл священника, – поведала она ему. – Хочу сказать, я же думала, что он святой, понимаешь?
– Так сколько же тебе было, когда ты поняла, что это не так? – спросил Макс.
– Третий класс, – ответила она. – Это было ужасно. Тот тупой пятиклассник – Патрик О`Браен – не прекращал трепаться о том, какой отстой Элвис и как он умер от передоза. Так что я разбила ему губу и поставила синяк – я реально выбила из него дерьмо, прямо на игровой площадке. У меня были такие неприятности. Директриса отправила меня в библиотеку – сразу после драки моя одежда вся запачкалась, это было так оскорбительно.
Но она заставила меня изучить подробности смерти Элвиса. – Джина вздохнула. – То был недобрый день. Помню, мама работала, так что меня забрал дядя Фрэнк – он жил у нас, потому что не мог найти работу. Драка считалась серьезным делом. Меня отстранили на два дня, и, прежде чем вернуться, я должна была принести извинения Патрику и его родителям.
Только я знала, что от этого станет только хуже, ведь так? Представь, что ты тот ребенок, а третьеклашка приходит в твой дом и...
Макс улыбнулся:
– Бедный ублюдок.
– Ага, ты думаешь, что это забавно, но я была подавлена, – сказала она ему. – С разбитым сердцем. Все эти молитвы были фальшивому антисвятому? Мой герой наркоман?
Ты знаешь, что я происхожу из целого поколения пожарных и копов. Употребление наркотиков в моей семье шло наряду с убийством и поджогом.
Она поудобнее устроилась на нем, сильнее прижав его руку к себе.
– Не могу поверить, что никогда не рассказывала тебе эту историю. Ведь рассказывала, разве нет?
– Нет.
Он потянулся, чтобы убрать волосы с ее лица.
– Дядя Фрэнк усадил меня и рассказал, что герои иногда ошибаются, – сказала Джина.
– Он заметил, что, может, Элвиса все равно стоит считать святым, несмотря на все сделанные им ошибки, потому что тот принес так много света в жизни многих людей.
Например, двоюродной бабушке Тилли, у которой осталось негусто поводов для радости после смерти дядя Германа.
– Он также заставил меня принять душ и переодеться, – продолжила она. – Отвез прямо к дому О`Браенов и научил, что сказать, чтобы Патрик не терроризировал меня до конца года. – Джина фыркнула. – Фрэнк сказал, что я должна пощадить его гордость и моя речь должна быть такой: «Извини, я была не права. Спасибо за то, что не стал бить меня, ведь я девочка и слабее тебя, и ты, вероятно, знаешь, что мальчики не должны бить девочек». Но я была в своем репертуаре: «Но он не бил меня – я победила в драке, честно и справедливо! Как насчет моей гордости?» Так что Фрэнк разрешил мне написать Патрику письмо и передать его, пока не видели родители, а там говорилось: «Если я когда-нибудь еще услышу, как ты называешь Элвиса отстоем, я заставлю тебя пожалеть». – Она рассмеялась. – А когда мы добрались до дома, Фрэнк впервые разрешил мне сыграть на его барабанной установке. Детям запрещали даже дотрагиваться до нее, но в тот день он разрешил мне поиграть, фактически, дал мне урок, и это было волшебно... Конечно, после этого я пробиралась вниз каждый раз, когда никого не было дома, и играла. Думаю, он знал об этом... Так или иначе, с тех пор Патрик О`Браен всегда избегал меня на площадке.
