Однако до самого дома – красивого здания старинной постройки недалеко от центра Москвы – нас никто не потревожил. Я помогла Охотнику вылезти из машины и забрала из нее оружие.
– Отгони тачку за гаражи, в кусты, – прошептал мой спутник. – Мало ли кто увидит…
Он еле держался на ногах. Я сделала, как он велел, и вернулась к нему.
– Куда теперь?
– Третий этаж, дверь направо. Ключ от домофона у меня в кармане куртки, достань его, пожалуйста.
Я стояла у порога и молча смотрела на наше убежище. В просторных комнатах с высокими потолками почти не было мебели, а каждый шаг отдавался в углах эхом. Ни еды, ни одежды, ничего. Холодильник на кухне – допотопный «ЗИЛ» – был пуст и, кроме того, даже не включен в розетку. Из покрытого белым налетом крана мерно падали капли воды.
– Ты что, и правда тут живешь? – недоверчиво спросила я.
– Нет, – ответил мой спутник, – живу я в другом месте. Эта квартира запасная, на случай, если понадобится убежище.
Он проковылял мимо меня в гостиную и тяжело осел на старый диван, возмущенно запротестовавший всеми пружинами, хотя Охотник был худ, как щепка. Морщась, он стал снимать куртку, затем рубашку, пропитанную кровью, но не смог справиться сам. Левая рука плохо слушалась его. Пришлось мне прийти на помощь, размотать перевязку и осторожно стянуть набухшую от крови ткань. Увидев на коже дырочку, оставленную пулей, я едва не свалилась в обморок.
– Ты что? – с изумлением спросил Охотник.
– Кажется, я не выношу вида крови, – пожаловалась я, отступая назад.
– А такая с виду храбрая, – поддразнил он меня.
– Мне сейчас станет плохо, – простонала я.
Охотник с укором поглядел на меня и стал вытирать сочащуюся кровь пальцами, отчего она только размазывалась.
– И что теперь? – с тоской спросила я.
– Понятия не имею, – совершенно спокойно отозвался он. – Легкое, кажется, не задето.
– А п-почему столько крови? – заикаясь, спросила я.
– Может быть, это подключичная артерия. А впрочем, черт ее знает.
– Надо бы п-перевязать рану как следует, – решительно сказала храбрая Таня, стараясь не смотреть на место ранения.
– Надо, – спокойно согласился Охотник. – Сходи на кухню, там в шкафчике, на верхней полке, ящичек со всем необходимым.
Я сделала, как он велел, и принесла ящичек.
– Сейчас, – заявила я, – мы приведем тебя в порядок.
Я вытерла кровь, которая все еще сочилась тонкими струйками, и наложила повязку. Боюсь, что медсестра из меня вышла никудышная, но Охотник, пока я его перевязывала, не издал ни звука.
– Тебе как, получше? – осторожно спросила я.
Он улыбнулся:
– Теперь – да. Спасибо.
– В холодильнике ни крошки, – напомнила я. – Надо бы сходить и купить какой-нибудь еды. У тебя есть деньги?
– Есть. – Он полез рукой в задний карман джинсов и скривился от боли. – Лучше ты достань.
Я наклонилась над ним и стала шарить в кармане. Дыхание Охотника касалось моей щеки и заставляло шевелиться челку у меня на лбу.
– Вот. – Я достала портмоне и пересчитала деньги, которых там было более чем достаточно. – Я возьму три тысячи рублей, должно хватить на все про все.
– Тебе нельзя выходить, – внезапно сказал он.
– Почему?
– Потому что тебя могут убить! Неужели не понятно?
– Слушай, давай не будем драматизировать, – попросила я. – Ты ранен, я здоровая. В квартире нет ни крошки. Сколько мы будем тут находиться, я не знаю. Надо сначала купить чего-нибудь поесть, а потом…
– Таня, я же должен тебя защищать, черт побери!
Ах вот что, оказывается, не давало ему покоя.
– Как я смогу тебя защитить, если ты уйдешь и я не буду знать, где ты?
– Думаешь, я не смогу о себе позаботиться? Зря.
– Таня, это всего лишь слова! Что ты будешь делать, если на тебя нападут?
– Бежать, стрелять и убивать, – бодро ответила я. – Смотря по обстоятельствам. Ну и, само собой, оружие я тоже возьму с собой.
– Я не могу тебя отпустить.
– Хорошо, – легко согласилась я. – Мы пойдем вместе. Ты – голый по пояс и с дырой в плече. Любопытным будем объяснять, что это съемка нового фильма. Идет?
В комнате повисло долгое молчание.
– Только не задерживайся, – попросил наконец мой собеседник, ложась всем телом на диван. По всему было заметно, что Охотнику не очень хорошо.
Досадуя на себя, я подложила ему под голову диванную подушку и помогла устроиться на диване поудобнее. Мне совсем не хотелось бросать его в таком положении, но иначе никак не получалось.
– Я куплю тебе новую рубашку, – сказала я, стараясь говорить как можно беззаботнее. – Какой цвет тебе нравится?
Охотник приоткрыл глаза и внимательно посмотрел мне в лицо.
– Что?
– Рубашку какого цвета тебе купить, эй? У тебя же здесь ничего нет.
– Все равно. – Он слегка шевельнул пальцами и сжал мою руку. Это пожатие немного ободрило меня.
– Ладно, – сказала я. – Белый цвет сойдет? Или лучше какой-нибудь другой?
– Ты ведь ненадолго? – умоляюще спросил он.
– Не волнуйся, я не задержусь, – сказала я. – Я же с оружием, и вообще… Кстати, может, нам договориться о каком-нибудь особом стуке в дверь? Ну так, на всякий случай.
– Иди к черту, – устало отозвался Охотник, закрывая глаза.
Я помахала ему на прощание рукой, набросила на него старый плед вместо одеяла и выскочила за дверь.
Покинув дом, я принялась искать магазин одежды, который работал бы в такой поздний час. Наконец мне посчастливилось обнаружить его в уголке супермаркета, который функционировал круглосуточно, и я купила две рубашки – одну белую, одну серую, а также черную майку на случай, если рубашки не подойдут.
Кроме рубашек, я умудрилась закупить тонну продуктов, включая пиццу, и еще всякие полуфабрикаты, которые надо только разогреть. Если вы сделали из этого вывод, что я не люблю возиться с готовкой, то вы совершенно правы.
Оставалось только донести все это до дома. Поудобнее прихватив два тяжеленных пакета, я вышла на улицу. Возле стоянки авто дама в разлетающемся манто из голубой норки жаловалась в мобильный телефон на свою безумно тяжелую, невыносимую жизнь и на какого-то Армена, который не пожелал купить ей новую машину и вообще гад, каких не видел свет.
А впрочем, к черту дамочку вместе с ее убогой одноклеточной жизнью содержанки. Сейчас я вернусь к Охотнику и…
Я не сразу заметила, что вышла из супермаркета совсем не через ту дверь, в которую вошла, и поэтому иду не в ту сторону. Чертыхаясь про себя, я вернулась, обошла магазин, кое-как определилась с направлением, пересекла трамвайные пути и застыла на месте как вкопанная.
Наверное, это было следствием пережитого волнения. Так или иначе, но я напрочь забыла, где живет Охотник.
