– А Эль?
– Ему это не требовалось, – серьезно ответил парень. – А Кая мы старались оберегать, как только могли, – Ян повернулся на бок и взглянул на меня. – Вот такая душещипательная история. Не хуже твоей, правда?
Галлагер пытался скрыть себя настоящего за этой напускной веселостью, и до этого момента у него все отлично получалось.
– Было сложно жить с чужими людьми? Я, имею в виду, твоих родителей.
– Сначала да. Я не мог понять, почему мне указывают, что и как надо делать. Психовал, когда мама лезла с расспросами и называла нас странными именами. Например, в детстве Сэмюэля называли Сэмом, Лэйтона полным именем, Малакая — Маликом, мое имя тоже никогда не сокращалось. Мне не нравились новые порядки, – не останавливаясь, произнес парень. – Я часто не ночевал дома, устраивал концерты за завтраком, обедом и ужином, как-то даже подрался с Лэем, при этом, разбив любимый мамин сервиз. Но она не кричала и не злилась, как и отец. Наверное, это меня и подкупило, – Ян улыбнулся. – Я специально так себя вел, чтобы быстрее вывести родителей на чистую воду. Мне казалось, что усыновить сразу четырех парней, еще и с таким прошлым, довольно подозрительно, но… Я просто перестал доверять людям, даже себе, – Ян вытянул ноги и взглянул на противоположную стену. – Мама всегда говорит, что сложней всего ей было с Элем, но я-то знаю, что был самой огромной сложностью в ее жизни. Помню, как-то вошел в их с папой комнату и лег между ними. Я помню, как сильно тогда плакал и как они меня успокаивали. Я был взрослым. Точнее, я считал себя таким, но родители меня успокоили и пообещали, что никому не расскажут. Тогда я и понял, что нашел самых настоящих друзей и родителей, но не совсем оправдал их ожидания.
– Ты слишком требователен к себе, – возразила я. – Ты поступил в академию, окончил ее с отличием, сам устроился на работу, живешь на свои деньги, не пьешь, не колешься, хотя с твоим-то прошлым. Ты предан своим братьям и друзьям. Ты обожаешь родителей и… и… еще много чего хорошего, – выдохнула я. – Но, не смотря на все это, ты ведешь себя, как подросток! – возмутилась я, глядя в потолок. – Впервые, когда я тебя увидела, подумала, что ты отличный парень, но знакомясь с тобой ближе, ты просто стал в меня тыкать моими недостатками, что у меня не оставалось выбора, кроме как считать тебя, никем иным, как засранцем. Ты всегда так делаешь! «Вот, смотрите, я именно такой и другим не буду»! – пробасила я, изображая мужской голос. – Но ты совершенно не такой! И я могу тебя тысячу раз говорить об этом, но ты меня не послушаешь. Ты вообще кроме себя, никого не слушаешь. Даже своего родного брата! – прикрикнула я, чересчур осмелев. – Ты никогда не даешь мне поблагодарить тебя за тот раз. Ты спас мне жизнь, подставившись под пулю, но ни разу после этого не выслушал. Я, как идиотка, сидела в больнице почти две недели, но ты так и не разрешил мне войти к тебе в палату, – я прикусила губу от возмущения. – И дело тут не в том, что ты меня ненавидишь, как я думала раньше, все совсем наоборот. Я тебе нравлюсь. И ты считаешь, что чем хуже будешь себя вести, чем больнее сделаешь мне, то тем больше вероятность, что я просто отстану от тебя, и тебе не придется сожалеть. Ведь я не захотела принять тебя! Так? – я поднялась с кровати и обернулась к Яну. – Со сколькими девушками ты переспал на этом задании?
Ян уткнулся в подушку, чтобы не отвечать на мой вопрос.
– Я же говорила, что ты ведешь себя, как мал…
– Одна, – громко произнес Галлагер, глядя мне прямо в глаза. – Я знал, что ты после работы пойдешь к Лео.
– У тебя есть чувства ко мне? – серьезно спросила я.
Ян долго думал или собирался с мыслями, прежде чем ответить.
– Да.
– И как давно?
– Ты решила мне устроить допрос? Или что это, Рыжик?
– Не зови меня так!
– Почему? Очень мило.
– Отвечай! – не выдержала я и даже дернула ногой.
– Что? – Ян дурачился.
– Когда ты стал чувствовать ко мне что-то больше, чем просто обычная симпатия?
– Я не знаю… Что за дур…
– Я имею право знать, – заметила я. – Это было бы справедливо.
– Наверное, когда ты вернула Тими деньги. Не знаю! – бросил растерянно парень. – Я долго тебя не видел, а ты выглядела так привлекательно.
– Я была уставшей! – воскликнула я.
– Да. И у тебя тряслись руки, – добавил Ян.
– Это из-за тебя.
– Меня?
– Я боялась, что в тот момент снова все испорчу!
– Ты не м…
– Значит ли это, что ты влюблен в меня?
– Я болею, Рыжик, и это все слишком…
Я мигом оседлала Галлагера и, не сводя с него взгляд, придавила руки к кровати.
– Надо было с этого и начинать, – Ян улыбнулся и потянулся ко мне.
– Ээээ, нет! – прошептала я. – Почему ты не захотел целовать меня, когда мы играли в бутылочку?
– Снова вопросы… – заныл парень.
– Это последний.
Брови Яна поднялись вверх, уловив намек.
– Я хотел тебя позлить, – ответил Ян. – Твой поцелуй с Лео так сильно меня взбесил.
– Я бы не сказала, что прям так сильно, – возмутилась я.
– Я что, должен был, по-твоему, в Халка от злости превратиться? Странная ты, Рыжик. – На лбу у Яна залегли морщинки, и я нагнулась, чтобы поцеловать их, но парень резко перекатился, и я оказалась под ним.
– Будем играть по моим правилам, Аллен.
– Мы и так все время играем по твоим, – заметила я.
– Но в этот раз тебе понравится. Обещаю.
По телу пробежали мурашки, а сердце стало биться, как бешеное. Глубоко вдохнув, я постаралась успокоиться, но поцелуй Яна все нарушил.
Спустя пару минут его умелых ласк, Ян нежно снял с меня одежду и продолжил целовать мое абсолютно голое тело.
– Ты такая сладкая!
Сжав мои груди ладонями и продолжая их мять, парень удовлетворенно поцеловал меня только после моего громкого стона.
Внезапно, схватив Яна за волосы, я опустила его голову к груди, на что тот довольно замурчал.
Не останавливаясь и продолжая ласкать меня, руки парня нежно раздвинули мои бедра, слегка их поглаживая.
– Нет!
Ян стал опускаться ниже, как и моя уверенность в том, что я поступаю правильно.
– Нет! – снова застонала я.
– По моим правилам!
Я расслабилась, подумав, что бороться бессмысленно.
Голова плавно опустилась на подушку, а руки сжали простынь.
Это было волшебно. Не то, чтобы у меня такое впервые, но то, что делал Ян, было, поистине, восхитительно.
Услышав свои собственные мольбы и просьбы, чтобы Ян вошел в меня, я больше не соображала.
Эмоции и ощущения - все переплелось, как и наши стоны.
Я чувствовала его горячее дыхание на своей щеке, его мощные толчки и нежные прикосновения к своей коже.
