— Я провожу тебя до двери, — поспешно сказала Кайла и отвернулась.
Она успела сделать всего один шаг, прежде чем его рука коснулась ее головы, и сжавшиеся в кулак пальцы схватили прядь ее волос. Она издала тоненький возглас, но была бессильна противостоять Тревору. Он сильнее сжал кулак и даже обмотал прядь волос вокруг руки, чтобы усилить хватку. Она почувствовала давление, все возрастающее, и, повинуясь ему, повернулась лицом к молодому человеку.
Другой рукой Тревор обнял Кайлу и поднял вверх, одновременно склонив к ней голову. Его губы, крепкие и беспощадные, прижались к ее губам. Он не стал спускаться на ступеньку ниже, чтобы приблизиться к ней, вместо этого он поднял Кайлу и прижал к себе.
Ее руки совершали тщетные попытки оттолкнуть его, но его грудь была подобна кирпичной стене. Сердце ее трепетало. Или то было его сердце? В мире не существовало ничего, кроме его щекочущих усов и настойчивых губ.
Когда он сердито поднял голову, она прошептала:
— Нет, Тревор, пожалуйста.
— Разомкни губы.
— Нет.
— Поцелуй меня.
— Я не могу.
— Конечно, можешь.
— Нет, прошу тебя.
— Чего ты боишься?
— Ничего я не боюсь.
— Тогда поцелуй меня. Тебе ведь тоже этого хочется.
Он снова прижался к ней губами, и на сей раз они не встретили сопротивления. Рот его приоткрылся, и она, подчиняясь его настойчивости, уступила, чувствуя, как и в прошлый раз, прикосновение его жаждущего языка. Поцелуй их длился очень долго. Наконец, они отстранились друг от друга, чтобы восстановить дыхание.
В следующее мгновение Тревор с жаром принялся целовать шею Кайлы.
— Нет, нет, — повторяла она, не узнавая собственный голос.
— Поверить не могу, что целую тебя.
— Пожалуйста, не надо.
— И ты мне отвечаешь.
— Нет, я этого не делаю.
— Еще как делаешь, милая.
Он покрыл ее шею легкими поцелуями, уделяя особое внимание ямочке у основания шеи.
— Твоя кожа, боже всемогущий, твоя кожа. — Его рука ласкала ее обнаженную спину. Просунув пальцы под бретельки сарафана, он крепче прижал Кайлу к себе, и она, ощутив, как к животу ее прижалось что-то твердое, стала уверять себя, что это всего лишь пряжка ремня.
Все же Кайла прильнула к Тревору. В тот момент он был единственной реальностью, оставшейся в ее жизни. Ее пальцы вплелись в его густую шевелюру, а рот игриво касался его рта.
— Возможно ли такое, чтобы ты возжелала меня?
— Тревор.
— Потому что я хочу тебя.
Она испуганно отстранилась от его обжигающих поцелуев.
— Нет, даже не думай…
— Я не только о сексе говорю, Кайла. Я хочу большего, чем просто физическая близость. Знаю, это очень неожиданно, но я полюбил тебя.
Хантсвилл, Алабама
На пятую годовщину свадьбы они приобрели дом, и сегодня был день переезда. Повсюду царил хаос, образованные коробками завалы мешали ходить.
— Когда мы успели накопить столько ненужного барахла? Ты уже закончил разбирать чердак?
Не получив ответа, жена бухгалтера повернула голову, чтобы посмотреть, чем это так занят ее супруг. Оказалось, что он держит в руках стопку фотографий, внимательно рассматривая каждый снимок.
— Что это такое, милый?
— А? Да это фотографии, сделанные мной в Каире.
Вздрогнув, она подошла ближе. Встав за спиной мужа и обняв его, заглянула через плечо.
— Всякий раз, когда я думаю о том, как близка была к тому, чтобы потерять тебя, буквально холодею. За сколько дней до взрыва посольства ты оттуда уехал?
— За три, — угрюмо ответил ее муж.
— А кто это с тобой? — мягко спросила женщина, глядя на снимок в руке мужа. Она знала, что он часто вспоминал людей, состоявших на службе по охране посольства, особенно тех, кто погиб при террористической атаке.
— Тот, что слева, — Ричард Страуд.
— Он выжил?
— К несчастью, нет.
— А другой мужчина?
Ее муж улыбнулся.
— А этот дьявольски привлекательный парень — Тревор Рул. Выпускник Гарварда, родом из Филадельфии, из очень достойной семьи. Однако он оказывался постоянным зачинщиком всяких скандальных историй. Мы прозвали его Ловелас.
Женщина рассмеялась:
— Нет нужды уточнять почему. Занятная у него, должно быть, репутация.
— Да уж, завел себе такой гарем, что и султан бы позавидовал.
— Этот парень выжил?
— Его спасли, но он сильно пострадал. Не знаю, сумел выкарабкаться или нет.
— Ты сохранишь эту фотографию?
— Думаешь, стоит?
— Страуд был женат?
— Да, а что?
— Если снимок не представляет для тебя особой ценности, почему бы не послать его вдове этого бедняги? Вероятно, ей будет приятно. Вы здесь все такие счастливые. Кажется, отлично проводите время.
— Ловелас только что выдал одну из своих многочисленных грязных шуточек. — Мужчина наклонился и поцеловал жену. — Ты подала мне хорошую идею. Пошлю фотографию вдове Страуда, если смогу отыскать ее адрес.
Он положил снимок в коробку с вещами, которые они собирались взять с собой в новый дом.
Неожиданно? Так он сказал? «Знаю, это очень неожиданно, но я полюбил тебя». Слово «неожиданно» едва ли могло передать шокирующий смысл этого заявления. На следующее утро, когда Кайла снова прокручивала в голове события вчерашнего вечера, она никак не могла поверить, что он в самом деле произнес ту фразу.
Она благодарила Небеса за то, что ее родители вернулись домой, едва Тревор успел сделать свое признание. Пораженная его словами, парализованная от неожиданности, она предприняла героическую попытку завязать разговор, сообщила Мег и Клифу, что они с Тревором только что приехали и как раз уложили Аарона в постель.
Тревор очень учтиво вел себя с ее родителями, а на саму Кайлу взирал пронзительным взглядом единственного зеленого глаза, с лихвой компенсирующим потерю второго. Она избегала этого взгляда, как только могла, провожая Тревора к выходу. Она выставила его за дверь, поспешно пожелав спокойной ночи, прежде чем родители поднялись наверх, снова оставив их наедине. Он продолжал стоять на крыльце, когда она захлопывала дверь перед его носом, мысленно давая себе торжественную клятву никогда с ним больше не видеться.
Сейчас, при свете дня, все еще снедаемая воспоминаниями, она повторила вчерашнее обещание:
— Я не могу, я не должна с ним больше видеться.
Но все оказалось значительно сложнее. Тревор позвонил во время завтрака.
— Кайла, — начал он, едва она сняла трубку, — я понимаю, что еще очень рано, но мне непременно нужно поговорить с тобой. Прошлой ночью…
