– Ты не знаешь всю историю, – сказал Зак. – Все было очень сложно, и Оливия ни в чем не виновата. То, что мы оба узнали за последние два дня, было таким невероятным, что…
– Что вам пришлось переспать, чтобы все стало менее невероятным. Замечательно. Ответь-ка еще на один вопрос, – сказала Марни. – Это было просто так, воспоминание о старых добрых временах, или вы теперь будете встречаться?
– Честно говоря, я не знаю, – сказал Зак как можно мягче.
– Проваливай отсюда к черту! – закричала Марни, отталкивая его. – Меня просто тошнит от тебя.
– Марни, мне очень жаль.
– Поверь мне, ты и понятия не имеешь, как тебе придется об этом пожалеть, – сказала она и захлопнула дверь перед его носом.
Зак еще раз позвонил в дверь. Он хотел сказать ей, как сильно сожалеет обо всем. Но Марни не открыла.
Зак ненавидел причинять кому-либо боль, ненавидел себя за то, что ранил Марни. И все же ему хотелось, чтобы она на время отпустила его. В его жизни происходили безумные непредвиденные события. Вернулась Оливия, мать его ребенка. И что-то произошло между ними прошлой ночью. Хотя, разумеется, Марни не должна была принимать это во внимание: измена есть измена. Но иногда можно найти смягчающие обстоятельства. Впрочем, Марни так не считала.
Хотя она могла проявить больше понимания.
Вообще-то он знал. У него подобные сцены с женщинами происходили с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Они хотели большего. Он не мог им этого дать. В результате они либо обижались, либо злились.
В первый год жизни в Бостоне, когда у него на руках была маленькая Кайла, а он понятия не имел, как о ней заботиться, Зак начал встречаться с девушкой по имени Джен, студенткой, живущей с ним в одном доме. Он считал, что ситуация, в которой он оказался, вполне объясняет тот факт, что он не может уделять ей много времени, но Джен пришла в отчаяние, когда на вопрос о статусе их отношений Зак ответил: «Я не знаю». Ему так часто приходилось произносить эти слова за последние тринадцать лет.
Хотя Зак знал. Всегда знал. Ни одну женщину из тех, с кем он встречался, он не мог представить в качестве матери своей дочери. Потому что он не любил их? Потому что так сильно любил Оливию? Зак не знал. Но он верил, что сможет найти женщину, к которой почувствует то же, что когда-то чувствовал к Оливии. Но ни с Джен, ни с Марни, ни с кем ему не было так хорошо, как с Оливией.
Некоторое время Зак сидел в пикапе, просто глядя на лес, росший вокруг дома Марни. Вдруг из окна второго этажа вылетела ваза и приземлилась на крышу машины лишь в миллиметре от лобового стекла.
«Убирайся отсюда, – велел себе Зак, – пока Марни не запустила в тебя столом».
Он планировал заехать в полицейский участок, чтобы узнать, как продвигается расследование угроз в адрес Оливии, но руки сами остановили машину на повороте к мысу Блубери, месту, где они встретились впервые. Зак припарковал машину и прошел по узкой тропинке до океана. Он был красив даже в такой пасмурный зимний день. Океан ничуть не изменился. Он был таким же первобытным и естественным, как и их чувства друг к другу.
Зак поднял камень и бросил его в воду быстрым точным движением. Было приятно дать волю… чему? Он даже не знал, что его гложет. Внезапное возвращение Оливии внесло сумятицу в его жизнь. Но он всегда ожидал этого. Много раз он приходил сюда, на это место, где все началось, и смотрел на воду, сверкающую голубую или мутную серую, как сейчас, и совершенно точно знал, что наступит день, когда Оливия вернется. Он понятия не имел когда. Раньше он ловил себя на том, что подолгу смотрит из окна в день рождения Кайлы, даже когда они все еще жили в Бостоне. А когда он вернулся в Блубери через пять лет после того, как ему передали младенца и автобусный билет, то увидел, что его диплом и работа архитектора кое-что значат в глазах соседей, некогда считавших его таким же никчемным, как и его родителей. Но самое главное, что он привез с собой из Бостона, – это веру в себя. То, без чего он рос все эти долгие годы, и то, чему его научила Оливия.
Зак поднял камень и зашвырнул его как можно дальше, злясь на себя за то, что не верил в нее тогда. Он поверил тому, что ему сказали: что вместо того, чтобы угробить свою жизнь с таким неудачником, как он, она предпочитает не иметь с ним ничего общего и собирается в колледж, где хочет забыть, что их вообще когда-то что-то связывало. Разумеется, сначала Зак не поверил. Он бегал от автомата к автомату, пытаясь дозвониться в Нью-Йорк, а затем даже отправился туда на поезде. Но когда он не смог ее найти, он начал верить в то, что ему сказали.
Когда же Кайла, крошечная новорожденная девочка, похожая на него как две капли воды, оказалась у него на руках, он, несмотря на весь свой страх, понял, что его жизнь наконец-то приобрела смысл. Если он не был парнем, которого хотела Оливия, то он станет отцом, который так нужен Кайле. И он сделал это.
И тут вдруг появилась Оливия. И ее появление благотворно сказалось на Кайле.
Зак посмотрел на воду. Немного самоконтроля прошлым вечером не помешало бы. Было безумием примешивать в их отношения еще и секс. Или наоборот, это должно все прояснить.
Одно ему было совершенно ясно: он не врал Марни, когда говорил об отношениях с Оливией. Он действительно понятия не имел, что между ними происходит.
Полицейский участок находился через дорогу от офиса Зака. Он зашел, чтобы поговорить с офицером, занимающимся делом Оливии Седжуик, но оказалось, что никакого дела не существует.
– Чепуха, – заявил офицер, проставляющий печати на каких-то документах. – Или она достала кого-то, и они теперь пытаются отплатить. Никаких зацепок.
– Но ведь кто-то же вломился в ее дом, – напомнил Зак. – Разве проникновение со взломом больше не является преступлением в Блубери?
В ответ на это Зак получил лишь ледяной взгляд.
– Если у нас появится новая информация, мы сообщим мисс Седжуик, – сказал офицер и вернулся к своему занятию.
«Что ж, в любом случае я не собираюсь рассказывать о последнем происшествии», – подумал Зак, выходя на улицу. Блубери был маленьким городком, и он вовсе не хотел, чтобы его проблемы отразились на жизни Кайлы. Ей вполне хватало конкурса и возвращения Оливии.
В полдень Оливия с Кайлой занимались приготовлением горячего шоколада на кухне в доме Зака. Когда он вошел, Оливия сразу поняла, что с Марни и полицией все сложилось не очень удачно.
Кайла трещала о том, как ей нравится, когда в горячем шоколаде много шоколада, и Оливия поняла, что это как раз и есть то, что ей нужно. Быть с Кайлой, лучше узнавать свою дочь, делиться такими пустяками, как чашка горячего шоколада в холодный зимний день. Они были вместе. И Кайла не только не начала ее ненавидеть за то, что она пропустила тринадцать лет ее жизни, но, наоборот, казалось, была очарована ею, девочка то разглядывала ее, то в следующий момент засыпала вопросами. Когда у Оливии начались месячные? Тоже в тринадцать лет? Когда она перешла ко второй фазе в отношениях с мальчиками? Оливия поинтересовалась, перешла ли уже Кайла ко второй фазе, но тут же с облегчением узнала, что Кайла еще даже не целовалась взасос.
