любви прямо на письменном столе. На втором этаже смрад от курева резал глаза. Надин взяла со стола первую попавшуюся бутылку шампанского и снова пошла на улицу.
– Отвратительная компания! – бубнила она себе под нос. – И это светлое будущее и элита? – Надин покрутила пробку, и та с глухим хлопком выстрелила. Что-что, а открывать бутылки за время работы в кафе она научилась.
– Вкусно пахнет, – она отпила прямо из горла.
Повернув голову в сторону соседнего дома, Надин заметила на крыльце мужчину и узнала в нём Сайвера. Он разговаривал по телефону, в руках дымилась сигарета. Газики шампанского вырвались наружу, и девушка икнула.
– Профессор Маерс курит?! – Надин произнесла это в полный голос.
Повинуясь мгновенному порыву, она ринулась в его сторону.
– Не думала, что у вас есть дурные привычки… Вы весь такой идеальный, неприступный, как мистер Рочестер или Дарси.
– О, мисс Миховски, едва успел по вас соскучиться… – Сайвер поприветствовал её, пряча телефон в карман, и по вальяжной интонации Надин сразу поняла, что он нетрезв. – Вы, я вижу, тоже не с пустыми руками, – он выразительно взглянул на бутылку.
– Угощайтесь… – она протянула шампанское.
Маерс взял его и сосредоточился на этикетке.
– Неплохой улов.
– Простите, профессор, я в этом не разбираюсь. Что было, то и стащила…
– «Луи Родерер» [3], Кристалл, розовое, 2002 год…
– Мне это ни о чем не говорит… – она сделала глоток. – Дорогое?
– Около пятисот фунтов за бутылку.
Надин поперхнулась.
– Охренеть, – вырвалось у неё по-русски. Она сейчас пропивает билеты до Москвы, оплату выпускного сестры и карманные деньги на пару-тройку месяцев.
– Можете не переводить. Я догадываюсь, что вы выругались, как грузчик, – он говорил медленно, было видно, что он старается держать марку.
– Вы правы, неплохой улов, – она хотела грохнуть этот пузырь об землю.
– Вот что мне в вас нравится, вы – не она, – сказал он, глядя в небо.
– Вы о чём или о ком?
– Я говорю… – он понял, что ляпнул лишнего и тут же перевёл тему: – Отчего же вы опять сбежали от своих друзей и проводите время в обществе ненавистного декана враждующего факультета, который каждый раз докучает и хамит вам?
– Ой, мистер Маерс… Алисия отчего-то рыдает в спальне родителей Ирмы. Миллиртон и Енг прямо при всех обихаживают какую-то блондинку, она, по-моему, не из колледжа. Кто-то обкурился, в туалете кого-то стошнило… – Лицо Сайвера искривлялось с каждой новой подробностью. – Милз с Хан… они… Они оказались лесбиянками…
– Лесбиянками? – сквозь пьяный смех выдавил Маерс. – Нет, Надин, это алкоголь и отсутствие мужского внимания. Частенько дамы вместо того, чтобы изменить что-то в себе, поддерживают себя столь идиотским способом.
Надин подумалось, что Маерсу надо каждое утро начинать со стакана виски, а лучше с двух – тогда он был бы более приветлив с людьми.
– Я ответила на ваш вопрос?
– Вы, мисс Миховски, умудрились за одну минуту заложить половину колледжа. Как профессор я говорю «спасибо», а как мужчина и бывший студент дам вам совет: никогда не выносите сор из избы. То, что происходит за стенами того или иного особняка, – там и должно остаться. Если бы на моём месте сейчас оказалась Маффи, то тут бы уже выли сирены, и ваших друзей на пару с вами забирала полиция.
– Но здесь вы, и ваше общество мне гораздо приятнее, чем компания нашего декана.
Её губы были так близко, а духи… Знакомые нотки витали в воздухе, будоража воспоминания о недавней встрече с Ирен. Конечно, это был не её аромат, но мисс Миховски – женщина, и она более приятная компания, чем осточертевшая за вечер липучка Милана.
– Вы далеко живёте? – сделав очередной глоток, спросила Надин.
– Что? – он так ушёл в свои мысли, что не расслышал вопроса.
– Не всё же время вы проводите в колледже…
– Большую часть времени я действительно живу в корпусе для преподавателей, а мой дом находится примерно в трёх милях отсюда.
Где-то на задворках сознания он понимал, что неспроста Надин интересуется его домом, но мозг отказывался думать. Не сегодня.
– Прогуляемся? – Надин всё же рискнула.
– Бросить друзей?
– Боитесь, Милана расстроится? – в голосе прозвучали нотки сарказма.
– Не расстроюсь я, – он похлопал по карманам, будто проверяя что-то.
– Хочу на практике освоить как это – «уйти по-английски»…
В прямом смысле – молча!
Правду говорят – в новогоднюю ночь сбываются мечты! Она так хотела помириться с профессором, не спала ночами, искала повод увидеться, и в конце концов всё получилось – как по мановению волшебной палочки.
Они брели по тихим и безлюдным улочкам, вымощенным серыми камнями. Каждая вилла в этом районе строилась по индивидуальному проекту. Надин редко покидала колледж, а так далеко и вовсе уехала впервые.
Особняк Милзов находился примерно в сорока милях от «Звёздочек». Она восхищалась увиденными красотами, стараясь запомнить каждую мелочь. Причудливые живые ограды из вечнозеленых растений, фасады в светлых оттенках эффектно подсвечивались фонарями с разноцветными вставками. Казалось, что кроме гуляющей пары и этих домиков нет ничего вокруг.
– Эти дома – музей под открытым небом.
– Да? Я вырос тут и не замечаю этого. Привычка.
Он достал ключи и отворил низкую кованую калитку, пропуская Надин вперёд.
Виноград обвил стены почти до крыши, узкая дорожка расходилась в три стороны. Одна вела в маленькую беседку, притаившуюся в дальнем углу сада, вторая огибала дом.
Надин шла и надеялась, что сегодняшняя прогулка – это лишь начало их с Сайвером счастливого совместного пути.
– Большущий дом!
– Не преувеличивайте. Всего сто шестьдесят четыре квадрата. Входите.
Они зашли внутрь.
– Гостиная там. Сейчас я растоплю камин. И… – он смутился, – тут давно не убирались.
Надин заметила его смущение, но не подала виду. Действительно, на поверхностях лежал слой пыли. В помещении царил полумрак: окна укрывали тёмные плотные портьеры. Два кожаных кресла с каретной стяжкой и деревянный овальный столик у камина, на его портале стояли пара статуэток, часы и подсвечники с огарками – классический английский интерьер. На одном из кресел валялся небрежно снятый джемпер.
– Выключатель слева, – Сайвер появился с двумя бокалами. Заметив, что Надин рассматривает статуэтки, он пояснил:
– Мама собирала фарфоровых балерин. Когда её не стало, отец собрал её вещи и без сожаления выбросил. Это всё, до чего не добрались его щупальца…
Надин про себя удивилась откровенности Маерса, но не стала вдаваться в подробности явно болезненной для него темы.
– Дом кажется необжитым, – она озиралась по сторонам.
– Я редко тут бываю, по факту живу в профессорских апартаментах, – он аккуратно повесил джемпер на спинку кресла.
