— Какой собаки? — изумился Алферов.
— Да моей. Я ее не понимаю. И никто не понимает, это точно.
Изумление майора нарастало, ибо неспособность понять собаку казалась ему явно недостаточным поводом для развода. Впрочем, он быстро сообразил, что речь шла уже не о собаке, а о Майе.
— И как жена Юрского реагировала на его поведение?
— Как последняя дура. Дергалась весь вечер, даже вякнула разок, но терпела. А должна была запретить ему, и все было бы нормально.
— Что значит — нормально?
— Нам с Майей удалось бы нормально поговорить. А из-за этого паршивого политикана я с ней двух слов не сказал. Она это делала нарочно, чтобы меня позлить. У нее такой характер. А сам Юрский ей не нужен, это точно.
— Скажите, Сергей Сергеевич, вы знали о наличии в доме яда?
— Я еще вчера говорил — нет, не знал. Откуда?
— Юрская о нем не рассказывала?
— Я не слышал, и Надежда Юрьевна тоже. А за остальных не скажу. Слушайте, куда вы клоните? Я, Майя, Юрский… не его же отравили, правильно?
— Отравили не его, а намеревались, похоже, его, — сообщил Алферов, следя за реакцией собеседника.
Впрочем, тот вовсе не собирался скрывать свои чувства.
— Жаль, что не вышло, — посетовал он. — Нечего женатикам чужих баб обхаживать. А сделала это жена, можете не сомневаться. Взревновала к Майе и решила отравить. Яд — самое женское оружие.
— А, например, Вольский, по-вашему, не мог этого сделать?
— Да Майя и развелась-то с ним, поскольку он ни на что не годен, — презрительно пожал плечами Снутко. — Где ему!
Едва он вышел, Пашка прокомментировал:
— Он явно считает, что неумение убивать для мужчины — большой минус. Юрский козел, поскольку на это не годен, Вольский тоже. А он сам? Получается, годен?
Майор засмеялся.
— Я не рассматривал его показания с такой точки зрения. Да, в этом что-то есть. Хотя по мне Снутко вел себя естественно, то есть его поведение соответствовало его характеру. В меру поскандалил, в меру облил каждого грязью. Не скрывал ревности и желания вернуть Майю. Но есть один странный момент…
— Он не больно-то удивился, что убить хотели не Карпова, — сообразил лейтенант.
Алферов пожал плечами.
— Мне кажется, если б он хотел изобразить перед нами удивление, старался бы куда больше. А раз не изображал, значит, не боится, что его заподозрят. Был бы преступником, наверное, боялся бы. Но — как ты думаешь, неужели инициатива провести Снутко на встречу действительно исходила от Павловой, а не от него самого?
Пашка задумался, потом кивнул.
— Понятно. Если она исходила от нее, то неясна причина. Если от него, то он врет и, значит, в чем-то замешан.
— Вот именно. Ведь Майя Вахтанговна общалась с Юрским и д о вчерашнего дня. Именно она уговорила его согласиться принять у себя ежегодную встречу «Авроры». К тому же вспомни его слова, что он обдумывает возможность нового брака. Это явно указывает на… скажем, взаимный интерес. Снутко узнал об этом и решил, пробравшись на встречу, устранить соперника, а перед нами хочет изобразить, будто попал туда случайно.
— Но он не мог заранее знать про яд!
— Да, он настойчиво это утверждает. А почему не мог? Та же Павлова могла проболтаться, а ей рассказала Юрская, ведь Юрская и Павлова встречались. Снутко — очень удачливый бизнесмен, значит, отнюдь не дурак. Он вполне мог специально выстроить свое поведение так, чтобы оно показалось мне естественным. Или даже мог заготовить другое орудие преступления, но быстро сориентироваться и воспользоваться болиголовом. Впрочем, чего зря гадать. Позовем-ка лучше Павлову.
Надежда Юрьевна показалась Алферову немножко смешной. Невысокая и кругленькая, она была одета так, словно понятия не имела о своем лишнем весе и о тенденциях современной моды. Подобные кофточки с люраксом вроде бы носили в те времена, когда половина страны моталась в разные Турции челноками, да и носочки под босоножки дамы сейчас не надевают. Только почему-то эта легкая нелепость сразу вызвала добрые чувства. Надо быть язвой вроде Лазаревой, чтобы невзлюбить столь простодушное существо. Совершенно очевидно, что с посетительницей можно говорить без особых хитростей.
Впрочем, та начала сама.
— Вы знаете, что Игорю гораздо лучше? Я только что звонила в больницу. У Олюшки голос был почти бодрый. Не представляю, кто мог подлить Игорю эту отраву. Понимаете, ведь все за столом были свои, никого постороннего.
— А Снутко? — поинтересовался Алферов.
— Снутко? Ну, это бывший Майечкин муж, он тоже почти свой. Я была страшно рада, когда он попросил провести его на встречу. Так и знала, что они снова сойдутся!
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как это было.
— Что было? — удивилась Павлова.
— Как Снутко вас попросил.
— Ну, обыкновенно. Позвонил и попросил. Или даже нет! Я поняла, к чему он клонит, и предложила сама. А что?
— Но он вам позвонил?
— Да, конечно. Я не понимаю…
— Просто он утверждает, что это вы позвонили ему.
Павлова охнула и, откровенно смутившись, объяснила:
— Знаете, у меня память уже не та. Раз Сергей Сергеевич говорит, что звонила я, значит, так оно и есть. Ему лучше знать.
Майор улыбнулся.
— Надежда Юрьевна, Сергею Сергеевичу совершенно не повредит, если вы будете говорить правду.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянула Павлова. — Я не хочу его подводить. Раз говорит, что звонила я, значит, я подтверждаю. Да и какая разница? Все равно ничего не вышло. Вы не подумайте, Майя — прекрасная девочка! Ее у нас на работе все очень любили. Поручали ей самых сложных клиентов, и она всегда справлялась. Но она чуть-чуть взбалмошная, самую капельку. Такая красавица имеет право, да? Тем более, хуже от этого только ей самой. Ну, будет ли она счастлива с Юрским? Может ли вообще быть счастье на чужих слезах? Конечно, нет. Вы согласны?
Алферов не очень понял, на какой вопрос следует дать ответ, однако покладисто кивнул, прежде чем поинтересоваться:
— Надежда Юрьевна, вы в последнее время общались со Светланой Юрской?
— Со Светочкой? Да, иногда забегала. Светочке скучновато, она всегда рада меня видеть. Такая хорошая девочка, хозяйственная необыкновенно! Все у нее блестит. Хотя я думаю, могла бы немножко времени уделять себе, это пошло б их семье на пользу. Знаете, как сейчас принято — шопинг, фитнесс, косметический салон. А Светочка, она Вову одевает по моде, а за собой не следит. А Вова, я его необыкновенно уважаю, у него масса достоинств, но мужчина всегда мужчина, и…
— Юрская не рассказывала вам, что приобрела болиголов? — прервал монолог майор, чувствуя, что естественного конца не дождаться еще долго.
