— Ужин, — сообщила Эмбер.
— Ты шутишь! — сказал Коннор, с опаской глядя на змею, ожидая, что та оживет и бросится.
— Ганнер говорил, что змей можно есть. И нам нужно поесть.
Коннор ощутил боль в животе, он знал, что она права. Конечно, он был раздражен. Сглотнув отвращение, он склонился над черной мамбой. Он протянул руку к голове змеи, но поежился при мысли о прикосновение к гладким чешуйкам.
— Прости, не могу, — признался он и передал Эмбер нож.
— Будь это паук, я тоже не могла бы, — ответила она.
Стараясь не задеть клыки, Эмбер ножом отрезала голову змеи. Огонь разгорелся, и она устроила тело на углях. Кожа громко лопнула, вскоре пещеру наполнил аромат приготовившейся плоти. Несмотря на боязнь змей, Коннор сглатывал в предвкушении.
Выпив из пруда с помощью "Соломинки", они сели вокруг костра и ждали, пока приготовится змея. Наступила ночь, их тени двигались на стене пещеры. Стрекотали насекомые, летали над головами летучие мыши, незримые существа прыгали по веткам, вопя. Постоянный шум джунглей пугал, они сидели близко к огню. Где-то в темноте послышались три угрожающих рыка, словно пилили дерево.
Эмбер нервно вглядывалась в темноту.
— Как думаете, что это? — прошептала она.
— Что угодно, — ответил Коннор, — но оно далеко, — он надеялся на это.
Через полчаса Эмбер проверила змею ножом.
— Думаю, готово.
Вытащив тело из углей, она разрезала ее и дала каждому по порции мяса, от которого поднимался пар.
Генри с тревогой смотрел на необычную еду.
— Это можно есть?
— Яд в голове, по словам Ганнера, так что можно, — ответила Эмбер, понюхав свой кусочек.
Голод оказался сильнее, и Коннор попробовал.
— На вкус как курица! — удивленно сказал он.
Ребята тоже попробовали, а потом быстро все съели. И как только они наелись, на них опустилась усталость.
— Я усилю огонь, — сказал Коннор, Эмбер устраивала брата в конце пещеры. Передвигая ветки побольше, Коннор услышал, как они шепчутся, и голоса эхом отражались от каменных стен.
— Ай! Тут везде камни.
Эмбер смела рукой мусор.
— Можешь подложить под голову листья, — сказала она, оборвав их с веток.
Генри лег.
— До нас ведь не доберутся животные?
Эмбер покачала головой.
— Огонь отпугнет их. Спи.
Она замешкалась, а потом склонилась и поцеловала его в лоб. Генри уставился на нее, удивленный такой нежности. А потом сказал:
— Папа с мамой погибли, да? — он говорил сухо, и от этого было только больнее.
Эмбер убрала пряди рыжих волос с его лица.
— Они могли сбежать, как и мы.
— Как? У них нет Коннора, чтобы защитить их.
Эмбер оглянулась на Коннора. Их взгляды пересеклись, он попытался улыбнуться ей. Она повернулась к брату.
— Уверена, они ждут нас в доме, — сказала она. — Закрывай глаза и отдыхай. Впереди длинный день.
Коннор слышал в ее голосе дрожь, она едва держалась, стараясь не показывать брату слабость. Коннор восхищался ею. Шевеля хворост палкой, он смотрел, как искры поднимаются в небо. Он тоже должен быть сильным, но чувствовал вес ответственности на плечах, тревогу и страх провалиться. Если бы не смелость Эмбер, Генри уже погиб бы или умирал от яда. И это было бы по его вине. Даже сейчас при мыслях о той змее он вздрагивал. Его фобия лишала его сил защищать их. Он был не телохранителем. Помехой. А если он снова застынет и не отреагирует? Не против змеи, так против льва или леопарда. Этот случай оставил семена сомнения, он серьезно задался вопросом, справится ли с заданием.
Эмбер тихо появилась рядом, ее глаза блестели от слез.
— Ты в порядке? — спросил он.
Она кивнула и прижала колени к груди. Он молчали, слушая, как трещит костер, глядя на пламя. Через какое-то время она спросила:
— Думаешь, кто-то еще сбежал?
Коннор вспомнил хаос засады.
— Ганнер и Буджу могли. Уверен, министры Ферузи и Раваса и все в их машине спаслись. Они могут поднять тревогу и вызвать подкрепление. Если повезет, Буджу найдет нас, и завтра нас заберет патруль.
Эмбер опустила голову на его плечо, он не знал, из-за усталости или в поисках спокойствия.
— Спасибо, Коннор, — сказала она.
— За что?
— За наши жизни.
Коннор принялся шевелить палкой костер.
— Это я должен тебя благодарить. Я растерялся из-за змеи.
— Борьбе со змеями телохранителей не учат?
— Нет, — ответил он, а потом понял, что она шутит.
— Не кори себя. У всех нас есть свои страхи. И ты свой съел! — сказала она с хитрой улыбкой. Коннор рассмеялся.
— Это можно назвать местью.
Эмбер выпрямилась.
— Можно задать вопрос?
Коннор кивнул.
— Конечно.
— Откуда стрелки знали, где устраивать засаду?
Коннор повернулся к ней.
— Это и меня беспокоит, — признался он. — Атака была спланирована, они даже выкопали траншею. Так что они заранее знали путь.
Глаза Эмбер расширились.
— Думаешь, кто-то сказал им? Но кто?
— У нас есть лишь догадки. Кто-то из солдат? Рейнджер парка?
— Или один из министров, — мрачно предположила Эмбер.
Беспощадный видел, как белый мальчик смотрел на него, а потом генерал отдал приказ стрелять. Та секунда спасла мальчика от пули в голову. Сколько бы он ни стрелял по машине, молниеносные реакции мальчика спасли двух его пассажиров от смерти. И хотя ему не хотелось, Беспощадный признал боевой дух мальчика.
Он был удивлен, что три белых ребенка были в сопровождении президента. Но это не влияло на миссию — устроить засаду и убить президента и всех с ним. Злило, что дети сбежали. Но бегать им оставалось не долго.
— Куда они пошли? — спросил Блеск у следопыта. Буджу изучал землю вокруг разбитого "Лэнд Ровера". Он смотрел на множество следов, принадлежащих троим, пока не заметил сломанные стебли папоротника. Он указал на запад. — Идем, — нетерпеливо сказал Блеск. — Они опережают нас.
Буджу и Блеск шли первыми, Беспощадный с Дредом и еще двумя солдатами и джипом следовали за ним. Джунгли едва проснулись, рассвет пробивался сквозь листья над головой, птицы только начинали петь утренним хором. Отряд солдат шагал среди деревьев, следопыт часто останавливался и искал знаки — следы, поврежденные растения, странное положение земли, рыжие волоски на лозах. Они шли медленно, но верно, хоть Блеск и просил идти быстрее.
Буджу порой заставлял солдат разделиться, пока не находили следующий след. Потом они шли, с каждым шагом приближаясь к добыче. Но порой след исчезал, и Буджу приходилось догадываться, оценивать по местности, куда они могли уйти.
