Я бы сказал, плывёт передо мной неторопливо, очень грациозно, заманчиво. Несёт себя с горделивой осанкой, королева, вашу мать!
Красивые ноги мелькают в нижнем разрезе подола. Идеальные туфли на высоком каблуке.
Платье с летящими рукавами соблазнительно облегает стройную фигуру. Каждый взмах руки — словно лебедь начинает полёт.
Ловлю взрывной эффект в районе солнечного сплетения. Большая, огненная комета взлетает, разбрасывая цветные искры, образуя огненный диск. Бум, хлопок! Со свистом оглушает ударная волна, и я ни чего больше не слышу.
Впиваюсь жадными глазами в осиную талию Багировой, в фактурные перекатывающиеся ягодицы… Блядь, залип. Эти волны, качка — чистой воды гипноз.
Мы пересекаем наконец-то зал, и выходим через боковые двери на каменную лестницу, ведущую к зимнему саду. Не останавливаясь, спускаемся.
— Куда дальше, Кирёныш-мужичёныш? — тянет Арина жарко-волнующим тембром, когда мы притормаживаем у эффектно цветущих лиан.
— Что? Как назвала меня? — теряюсь от неожиданности, хотя это же Багирова, чего я ждал-то, в самом деле.
— Что не так? Кххах, ржу не могу, как ещё назвать тебя, дурашка? — не прекращая улыбаться, хлопает невинно ресницами. — Ммммм? Ходячий стоячок? Охрененная ситуэйшн, шёл-шёл и споткнулся об очередную самочку, готовую на тебя запрыгнуть. Фее! Чем ты таким душишься, что они слетаются на тебя, как мотыльки или пчёлы? Оуу, нет, как мухи на…
— Да что ты, чёрт побери, такое несёшь?
— Ну и ну! Мне даже интересно, как это вообще работает? Нижний мозг не посылает сигналы верхнему мозгу? — хихикает насмешливо, лукаво стреляя самыми красивыми в мире глазами.
Они у неё огромные… Зелёно-карие. Ведьмовские. Колдовские. Глаза-хамелеоны, меняющие цвет. Оттенок «играет» при смене освещения и настроения хозяйки. Темнее и горячее. Или вдруг светлее и убийственно-холоднее…
— О чём ты? М-м? — шаг за шагом, надвигаюсь на неё. Внутри меня что-то лопается, очевидно терпение.
— Макеев, обрати внимание на свою ширинку. — мелодично напевает она чарующим тоном. — Хах! Твой «кирюшка» скоро изнутри молнию на брюках расстегнёт и начнёт тыкаться во всех подряд.
Одна она так умеет. Только она. Назвать по фамилии, но как-то интимно играя интонациями.
— А? Хм-м… Зачем ты туда смотришь?
— Пфф! Я сейчас подавлюсь от смеха. Корона головушку-то не жмёт? У трона твоей самооценки ножка подломилась. Гляди, как бы тебе не рухнуть! Аха-ха-ха! Никуда я не смотрю. Просто, фотографируясь… Когда ты, озабоченно распушившись, прижимаешься… Не стесняйся, отодвигайся подальше.
Хаос за рёбрами закручивается шквальным вихрем, угрожая разнести сейчас всё к херам.
Я вжимаю Арину своим телом в столб за её спиной. Утапливая в облако свисающих сверху лиан с цветами.
— А-ах-гх, — вздрагивает она от неожиданности, а я с наслаждением ощущаю изгибы трепещущей фигурки. Ей страшно?
Возвышаюсь, упираясь в неё каменным членом через брюки.
— Ты об этом? — выдыхаю в волосы Багировой.
Из-за бешеного пульса в висках сам не узнаю свой сдавленный голос.
Она невольно облизывает губы и нервно сглатывает. Мой член, дёргаясь, реагирует незамедлительно. До боли. Кажется, на пике желания вся горячая кровь отлила от мозгов.
— Макеев, отвали от меня и уж как-нибудь переведи свой хобот в висячее положение. — Арина шепчет задушено, касаясь моего уха губами. — А-то… Боюсь, он у тебя фонтанчики пускать скоро начнёт.
Наше дыхание сливается воедино, заставляя кровь вскипать.
Ощущения обострены до предела. Она вся дрожит, и не может этого скрыть.
Её реакции, её запахи сводят меня с ума. Феромоны кружат голову.
Упираюсь ладонями в столб по обеим сторонам от неё и наклоняюсь к шее. Арина вздрагивает. И на выдохе инстинктивно запрокидывает голову немного в бок и назад. Как будто уворачиваясь, но на самом деле неосознанно открывая для меня ещё лучший доступ.
Замираем и громко дышим.
Опускаюсь носом ниже и плавно веду вдоль бархатной кожи. Едва ощутимо. Невесомо. Опаляя жарким дыханием изгиб шеи.
Вскользь случайно касаюсь губами.
Арина всхлипывает с грудным мимолётным стоном. И я вижу, как несётся волна мурашек по её коже.
От её отклика меня самого электрические разряды молний прошивают насквозь.
Зажимаю зубами ткань платья и тяну в сторону, оголяя плечо. Тяну ноздрями по-звериному её запах. Мозг, грудь и член — всё огнём горит.
Не держу, не прикасаюсь руками.
Возможности, чтобы уйти, я ей оставляю. Но она не ускользает, только непривычно долго молчит.
Очевидно чересчур сильно волнуется. Нервничает? Боится? Потому что всё её тело мелко-мелко потряхивает.
Поднимаю голову и поворачиваюсь ко второму плечу. Если стяну ткань, то платью не на чем будет держаться, и оно скорее всего поползёт вниз, к моим ногам.
А там… Она без белья…
Мысленно взревел от предвкушения и закусил складку.
— Совсем ненормальный? — вскрикивает Багирова.
Рыча, через «не могу», я отстраняюсь, но глазами ещё не отпускаю.
— Ты позвал, чтобы меня нюхать, или чтобы разговаривать? — тон её голоса сгущается. — Фу-фу-фу! Отойди от меня. Ужас, мерзость какая, как извращенец!
— Багира, тебе ли не знать? Коты же вынюхивают отверстия кошек, тоже самое с нами. Опа! — иронично кусая нижнюю губу, толкаюсь пахом в низ её живота. — Иихха!
Нагнетаю своей эрекцией ещё большее напряжение.
— Ну что за придурок? Пусти меня, — вскрикивает она уже серьёзнее, решительнее. — Кир!
Грудь Арины всё чаще и выше вздымается, вот-вот вырвется на свободу.
— Скажи моё имя! — имитирую фрикции, отчётливо ощущая через брюки и платье отсутствие на ней белья.
— Кирилл! — выдыхает она, тарабаня ладонями по моей груди.
Гулко дышит, с каким-то даже дребезжанием, словно под воздействием паники.
— Ооо, да! Наконец-то, я это услышал. — отступаю, не разрывая зрительного контакта, пожирая её плотоядным взглядом.
— Почему ты всё время такой противный? — фыркает взбешённо, отряхивается и поправляет платье.
— Как всегда.
— Но ты же не такой, Кирюшечка… ― эти слова заходят в моё сердце, как нож в масло. ― Нет, ты не такой…
Мы оба замираем.
Тягучим взглядом обвожу её губы по контуру.
Тяжело всей грудью вдыхаю. Поцелую!
Шагаю…
— Что здесь происходит? — отбрасывает нас друг от друга бас Юры[1].
Бурый спускается по лестнице в нашу сторону. Не глядя, по голосу знаю, какое крайне серьёзное выражение прочерчивается на его лице.
— Всё нормально! — заверяем Бурсина синхронно.
Арина подпрыгивает пружинкой под его крыло. Юра загребает Багирову за плечи и целует её в висок.
— Иди к гостям. Тебя уже потеряли. Я сейчас приду.
Слышу цокот убегающих шпилек. Поднимаю взгляд на друга.
— Кир, мы договаривались, ты обещал мне, — выдыхает он.
— Я что поздравить её не могу? День рождения же… — глушу эмоции. Давлю. Проигрываю. Без шансов. Бурсин безошибочно считывает всё, что бьётся у меня внутри.
— Лишнее. Кир…
— Я понял! Просто с гостями поздороваюсь, потом уйду. Окей?
[1]
