Ро жевала батончик, подстегивая организм кофеином, и не сводила глаз с розовеющих в первых лучах солнца снежных пиков к западу от базы, а когда через несколько минут заглянула в спортзал, поняла: блаженное одиночество закончилось раньше, чем предполагалось.
— Привет, Триггер, — поздоровалась Ро с красивым мужчиной, энергично качавшим брюшной пресс на расстеленном на полу коврике. — Что новенького?
— Да ничего. Все мы чокнутые, а это не новость. Какого черта я здесь делаю, Ро? Мне сорок три гребаных года.
Роуан раскатала гимнастический коврик и начала разминаться.
— Даже если бы ты не чокнулся и ошивался где-нибудь в другом месте, тебе все равно было бы сорок три гребаных года.
При росте в шесть футов пять дюймов[2], максимально допустимом для пожарных-парашютистов, жилистый Триггер Галч был несокрушимой боевой машиной с гнусавым западнотехасским выговором и неистребимым пристрастием к ковбойским сапогам. В его каштановых волосах пробивалась седина, а по левому колену змеился шрам — память об операции на мениске.
— Я мог бы сейчас валяться на пляже в Вайкики, — с натугой выдохнул Триггер, не снижая темпа.
— А мог бы продавать недвижимость в Амарилло, — возразила Ро.
— Может быть. — Триггер смахнул со лба пот и ткнул в ее сторону пальцем. — Крутился бы с девяти утра до пяти вечера еще лет пятнадцать, а дальше пенсия, и все тот же пляж в Вайкики.
— Я слышала, в Вайкики не протолкнуться.
— Это меня и настораживает. — Триггер сел и улыбнулся, глядя, как Роуан, лежа на спине, поднимает и подтягивает к носу правую ногу. — Хорошая растяжка, Ро. Как провела зиму?
— Насыщенно. — Она повторила растяжку с левой ноги. — И мечтала вернуться, чтобы наконец отдохнуть.
Триггер расхохотался.
— Как поживает папочка?
— Отлично. — Роуан села, сложилась пополам. — Как всегда перед началом сезона, немного задумчив. — Она перекатилась на живот, закрыла глаза, подтянула согнутые ноги к затылку. — К счастью, бизнес не дает ему тосковать.
— Не только такие, как мы, любят прыгать с парашютом.
— И платят за это хорошие деньги. На прошлой неделе были интересные клиенты. — Ро снова перекатилась на спину, ухватилась за пальцы ног и потянулась вперед. — Парочка решила отметить пятидесятую годовщину свадьбы прыжком с самолета. Мне в качестве чаевых досталась бутылка французского шампанского.
Под пристальным взглядом Триггера Ро вскочила на ноги и замерла в позе «приветствие солнца».
— Ты все еще преподаешь тот странный курс?
Роуан перетекла из позы «собака мордой вверх» в позу «собака мордой вниз» и с сожалением взглянула на Триггера.
— Это йога, старик, и, да, между сезонами я все еще работаю личным тренером. Чтобы не накапливать жир. А ты чем занимаешься?
— Накапливаю жир. Надо же что-то сжигать, когда начинается настоящая работа.
— Если этот сезон будет таким же вялым, как прошлый, мы все обрастем жиром. Ты видел Картежника? Похоже, зимой он ни разу не отказался от добавки.
— У него новая женщина.
— Шутишь! — Разогревшись, Роуан ускорила темп, добавила прыжки.
— Они познакомились в октябре в гастрономе. Посреди замороженных продуктов. А к Новому году он переехал к ней. Школьная учительница. С двумя детьми.
— Школьная учительница? Дети? Картежник? Ты ничего не перепутал? — Роуан затрясла головой. — Должно быть, это любовь.
— Ну, что-то там точно есть. Он сказал, может, она и дети приедут в конце июля. Проведут здесь остаток лета.
— Это уже серьезно. — Изогнувшись, Ро покосилась на Триггера. — Наверное, она особенная. Только пусть присмотрится к ней в сезон. Одно дело встречаться с лесным пожарным зимой, и совсем другое — пережить с ним лето. Семьи разбиваются, как сырые яйца. — Она чуть не проглотила язык, слишком поздно заметив Мэтта Брейнера.
Ро не видела его с похорон Джима и, хотя несколько раз разговаривала с их матерью, не была уверена, что он вернется.
Мэтт выглядел старше и изможденнее, вокруг глаз и в уголках рта появились морщины. И он был до боли похож на брата. Такая же копна соломенных волос, такие же голубые глаза. Мэтт покосился на Триггера, встретился взглядом с Роуан, улыбнулся. Интересно, чего ему стоила эта улыбка.
— Как дела, Ро?
— Неплохо. — Ро распрямилась, вытерла взмокшие ладони о спортивные брюки. — Снимаю предстартовый стресс.
— Я тоже хотел размяться. Или бросить все и смотаться в город, заказать пару стопок оладий.
— Оладьи после кросса. — Триггер подошел к Мэтту, протянул руку. — Рад видеть тебя, Ковбой.
— Я тоже.
— Пойду, может, успею выпить кофе.
После ухода Триггера Мэтт подошел к снарядам, выбрал двадцатифунтовую гантель, вернул ее на место.
— Наверное, неловкость пройдет… не сразу. При виде меня все… вспоминают.
— Никто и не забывал. Я рада, что ты вернулся.
— А я не знаю, радоваться или нет, но, кажется, это единственное, на что я способен. Ладно. Спасибо, что не забываешь маму. Это много для нее значит.
— Я хочу… Ну, как поет Люсинда Уильямс[3]: будь желания лошадьми, я владела бы родео. Я рада, что ты вернулся, Мэтт. До встречи на старте.
«Похоже, это единственное, на что я способен…» Роуан прекрасно понимала Мэтта. Его слова очень точно выражали чувства мужчин и женщин, которые набились в минивэны, направлявшиеся к старту. Результаты забега покажут, кто из претендентов получит работу.
Ро устроилась у окна и закрыла глаза, пропуская мимо ушей шутливую перепалку: от самых популярных поддразниваний насчет разжиревших за зиму задниц до откровенного хвастовства. Она ощущала нервозность, бурлящую за добродушным вздором и так похожую на ее собственное состояние.
На соседнее сиденье хлопнулась Дженис Петри, одна из четырех женщин отряда. Прозванная Эльфом за маленькую ладную фигурку, Дженис была похожа на танцовщицу из команды поддержки. Сегодня утром ее ноготки сверкали ярко-розовым лаком, а за спиной задорно прыгали блестящие каштановые волосы, собранные в «конский хвост» круглой резинкой с яркими бабочками. Подкрашенные карие глаза сияли. Только внешность бывает обманчивой. Хорошенькая, смешливая Дженис могла по четырнадцать часов валить лес, не отставая от здоровенных парней.
— Привет, Шведка. Покажем всем класс?
— А то! Зачем ты накрасилась перед кроссом?
Дженис похлопала длинными пушистыми ресницами.
— Я прибегу первой, а когда приковыляют парни, им будет на что полюбоваться.
— Ты и правда бегаешь быстро.
