Я взглянула на нее и увидела, что ее лицо светится от счастья, а это было так непривычно для меня. С трудом сделав несколько глотательных движений, я стала пристально разглядывать меню.
— Тогда сделаем заказ?
— Хорошая идея. Думаю, я закажу дораду, — произнес Брендан по-французски название рыбы с раскатистым гортанным «р».
У меня не было никакого аппетита, и я ничего не хотела.
— Я буду бифштекс с жареным картофелем, — сказала я. — Только без жареного картофеля.
— Все еще беспокоишься о своем весе?
— Что?
— Тебе это ни к чему, — заметил Брендан, — Ты прекрасно выглядишь. Правда, Кэрри?
— Да. Миранда всегда чудесно выглядит.
На мгновение она помрачнела, словно повторяла «Миранда всегда чудесно выглядит» слишком много раз.
— Я закажу семгу и зеленый салат.
— Полагаю, нам надо заказать бутылку «Шабли», — сказал Брендан. — Хочешь бокал красного к бифштексу, Мирри?
Ну, этого еще только не хватало. Мне всегда нравилось имя «Миранда», потому что его нельзя сократить. До тех пор, пока мне не встретился Брендан. «Мирри». Звучит как опечатка.
— Сойдет и белое, — сказала я.
— Уверена?
— Да! — Я ухватилась за краешек стола. — Спасибо. Кэрри встала, чтобы пойти в дамскую комнату, и он наблюдал за тем, как она пробиралась между столиками, с той же едва заметной улыбкой на лице. Перед тем как повернуться снова ко мне, он сделал заказ.
— Итак…
— Миранда.
Он просто улыбнулся, затем положил свою руку на мою.
— Вы очень разные, — сказал он.
— Я знаю это.
— Нет, я имею в виду — вы разные в том, о чем, возможно, и не догадываетесь.
— Что?
— Только я могу пронести сравнение, — проговорил он, все еще нежно улыбаясь мне.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять. Я убрала спою руку.
— Брендан, послушай…
— Привет, милая, — произнес он через мою голову, затем встал, чтобы отодвинуть стул, и когда Кэрри снова села, положил руку ей на голову.
Принесли заказ. Мой бифштекс оказался жирным и кровавым. Когда я попыталась нарезать его, он заскользил по тарелке. Брендан наблюдал, как я гоняюсь за бифштексом, затем, подняв палец, позвал официантку, проходящую мимо. Он сказал ей что-то по-французски, я, конечно, не поняла, и она принесла другой нож.
— Брендан некоторое время жил в Париже, — пояснила Кэрри.
— О!
— Но возможно, ты знала это? — Она быстро взглянула на меня, затем отвела взгляд в сторону.
Я не смогла прочитать выражение ее лица: было ли оно подозрительным, презрительным, торжествующим или просто любопытным?
— Нет, не знала.
Мне очень мало было известно о Брендане. Он говорил, что сейчас подыскивает работу. Упоминал что-то о курсах по психологии, путешествиях по Европе в течение нескольких месяцев, но, помимо этого, я не могла припомнить ни единой подробности из его жизни. Я никогда не была в его квартире, никогда не встречалась с его друзьями. Он ничего не рассказывал о своем прошлом и туманно высказывался о планах на будущее. Но безусловно, у нас было слишком мало времени. Мы только приближались к тому этапу, когда начинают рассказывать друг другу о своей жизни, но тут-то я и застала его выясняющим подробности моей жизни по-своему, собственным способом.
Наконец-то мне удалось положить нарезанный бифштекс в рот, и я тщательно разжевывала его. Брендан изящно вытащил изо рта застрявшую в зубах тонкую косточку большим и указательным пальцами, положил ее на край тарелки, запил остатки еды белым вином. Я смотрела в сторону.
— Итак, — обращаясь к Кэрри, спросила я, — как вы оба встретились?
— О! — сказала она и покосилась на Брендана. — Случайно на самом деле.
— Не называй это случаем. Судьба, — сказал Брендан.
— Однажды вечером после работы я была в парке, начинался дождь, и этот человек…
— Должно быть, я…
Кэрри хихикнула от счастья:
— Да. Брен. Он сказал, что узнает мое лицо. «Ты Кэрри Коттон?» — спросил он.
— Я, конечно, узнал ее по вашей фотографии. И вот она оказалась прямо передо мной под дождем.
— Он заметил, что знает тебя. Я имею в виду, он не рассказал мне, ну, ты знаешь о чем, просто дал понять, что знает тебя. Затем предложил вместе с ним воспользоваться его зонтом…
— Будучи джентльменом, — уточнил Брендан. — Ты знаешь меня, Мирри.
— Мы продолжали прогуливаться вместе, хотя дождь лил как из ведра. Мы промокали все больше и больше, а наша обувь хлюпала от воды.
— Мы долго гуляли под дождем, — продолжил Брендан и, положив руку ей на голову, погладил по волосам. — Правда?
— Мы насквозь промокли, поэтому я пригласила его зайти ко мне и обсохнуть…
— Я вытирал полотенцем ее волосы, — сказал Брендан.
— Достаточно, — прервала я, поднимая руку, словно собираясь рассмеяться. — Давайте остановимся на том, как вы обсыхали, да?
— Даже выразить не могу, как легко стало на душе теперь, потому что ты знаешь все, — сказала Кэрри. — Когда я узнала о вас двоих, ну, какое-то время я думала, что все будет разрушено. Никогда бы не сделала ничего такого, что могло бы навредить тебе. Ты знаешь это, да?
Она удивительно хорошо выглядела: нежная, стройная и сияющая. У меня немного заныло в груди.
— Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, — сказала я, поворачиваясь спиной к Брендану и обращаясь только к ней.
— Я счастлива, — призналась она. — Мы знакомы друг с другом всего несколько дней, чтобы быть точной — дней десять, но прошло совсем немного времени с тех пор, как вы оба, ну, ты знаешь… Поэтому, может быть, не следует и говорить это, но мне даже не вспомнить, когда я была так счастлива.
— Это хорошо, — проговорила я.
И подумала: десять дней.
Мы ели, пили вино. Стаканы звенели. Я улыбалась и кивала, невпопад произносила «да» и «нет» и все время думала. Стараясь не думать. Не помнить, как его живот слегка нависал над его боксерскими шортами, черные волосы по плечам…
Наконец я посмотрела на свои часы, притворилась удивленной, хотя было всего лишь девять тридцать, и сказала им, что мне пора уходить, завтра рано вставать; долго добираться, нет времени на кофе, так жаль… Мы должны были пройти через весь этот вздор прощания. Кэрри крепко сжимала меня в объятиях, Брендан целовал меня так близко к губам, а я едва удерживалась от того, чтобы не стереть влажные следы его поцелуев тыльной стороной ладони, и все мы говорили о том, чтобы встретиться еще раз и в ближайшее время, о да, и какой милой была я, какой доброй, какой хорошей.
Он проводил меня до дверей ресторана.
