Тонкий полумесяц луны висел в темном небе над морем, и света от него было мало. Ночь обещала стать их союзницей. Еще на берегу они все до единого вымазали себе лица грязью, чтобы свет не отражался от светлой кожи, и закутались в свои темные пледы.
До корабля осталось несколько метров. На корме, по левому борту, виднелся силуэт первого часового. Второй наклонился над мачтой бушприта. Но где двое остальных? Дункан посмотрел вверх, на марс фок-мачты, и увидел то, что искал, – безвольно свисающую руку, освещенную слабым светом луны. Осторожно толкнув Джеймса Мора в бок локтем, он указал ему на марс. Парень с такой же черной, как и у него самого, шевелюрой кивнул и удовлетворенно улыбнулся. Оставалось выяснить местопребывание еще одного матроса. Может, он на правом борту? Но теперь они находились слишком близко к кораблю, чтобы можно было это проверить. Хотя он вполне мог быть и на внутренней палубе, и в трюме. Рано или поздно это все равно выяснится…
Лодка уже находилась под фок-вантами. Коротышка попытался закинуть на борт абордажный крюк, изготовленный из крепкой раздвоенной ветки с привязанной к ней веревкой, но он только чиркнул по такелажу и тяжело упал ему в руки. В лодке никто не шевельнулся. Марион прижалась к нему еще теснее, и Дункан почувствовал, как часто стучит ее сердце.
– Эй, Вилли! – послышался окрик у них над головами. – У тебя еще осталось?
Марион снова вцепилась ногтями Дункану в ногу. Напряжение участников рейда достигло предела. Пистолеты и кинжалы они спрятали под одежду, чтобы их блеск не привлек внимание моряков. Дункан осторожно вынул из-за пояса пистолет. Они договорились стрелять лишь в крайнем случае, и если обстоятельства вынудят прибегнуть к оружию, то предпочесть огнестрельному кинжал. Это и понятно: звук выстрела переполошит часовых на берегу и начнется всеобщая тревога…
– Подожди, я посмотрю, – ответил другой голос. – Проклятый Неш наверняка снова запер свои запасы «огненной воды»!
По внешней палубе прогрохотали шаги, и голос второго матроса постепенно затих.
– Это несправедливо! Остальные празднуют на берегу, а мы торчим тут, как…
– Перестань ныть, Бичем! Лучше уж здесь, чем в тюрьме! Если бы Неш тебя не нанял, там бы ты и оказался! И могу заверить, что приятнее сидеть под открытым небом с пересохшей глоткой, чем делить в камере протухшую воду с крысами!
– Катись ко всем чертям, Вилли, со своими проповедями! У меня борода поседеет раньше, чем они меня поймают и посадят в камеру!
– Ты бы поменьше болтал! Иди и принеси нам бутылку!
Второй моряк пробормотал себе под нос что-то невразумительное, и на корабле стало тихо. Четвертый часовой так и не объявился. Мужчины в лодке переглянулись, и абордажный крюк еще раз взметнулся вверх. На этот раз он крепко зацепился за канат вантов. Чумазые от грязи лица осветились улыбками. Одна только Марион отказалась от «маскировки» и теперь попросту окаменела от страха.
Коротышка, который забросил крюк, взобрался на ванты первым и притаился за леером. За ним последовали Макнаб и Джеймс Мор. Дункан закрепил веревку от крюка за специальное кольцо на носу лодки и присел перед Марион на корточки.
– Ляг на дно лодки и лежи тихо, – прошептал он, касаясь ее уха губами.
Девушка тут же вцепилась в его рубашку.
– А что мне делать, если с тобой… ну… если с вами что-то случится? – срывающимся от волнения голосом спросила она.
И снова ее ногти вонзились ему в тело, хотя она этого даже не заметила. Взгляд, последние несколько секунд неотрывно устремленный на лицо Дункана, поднялся к лееру. Ее лицо находилось в нескольких сантиметрах от его лица. Он протянул руку и после секундного колебания легонько погладил ее по щеке.
– Ты бы тогда огорчилась?
Он уловил ее запах – смесь ароматов моря, водорослей и сладковатого дыхания – и улыбнулся. Внезапно дрожащие губы Марион сжались, а глаза сузились. Пальцы Дункана медленно оторвались от ее шелковистой кожи и скользнули по мягким волосам.
– Ты должен отвезти меня к Бредалбэйну, Макдональд, не забудь!
Дункан улыбнулся, понюхал прядь волос, которую все еще держал в руке, а другой рукой вынул из сапога Марион ее sgian dhu, нарочно задев при этом ее колено. Девушка вздрогнула, но ногу отодвигать не стала.
– Разве я могу об этом забыть?
Она тяжело сглотнула и на мгновение закрыла глаза. Странная слабость, какой она никогда не испытывала раньше, охватила ее тело, и Марион вздрогнула так же, как там, на вереске, несколько недель назад, когда он сорвал у нее с губ поцелуй… Прикосновение металла к ладони привело ее в чувство: Дункан вложил ножичек ей в руку.
– Не сомневаюсь, что при случае ты им воспользуешься не хуже, чем своим языком, но было бы лучше, если бы этого делать не пришлось.
Он выпустил из пальцев прядь и медленно отстранился. Марион почувствовала, как ее захлестывает паника, и еще сильнее стиснула в кулаке его рубашку.
– Будь осторожен!
Дункан не ответил. Взгляд его опустился ко рту девушки, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не припасть к нему губами. На это просто не было времени – его ждали подельщики. Он улыбнулся, отвел руки Марион и по веревке взобрался на корабль.
Добравшись до леера, Дункан бесшумно перемахнул через него и поспешил спрятаться за легкой пушкой, стоявшей у борта. Трое спутников последовали его примеру. Часовой на корме стоял к ним спиной. «Это наверняка Вилли», – подумал Дункан. Второго часового видно не было. Видимо, спустился на внутреннюю палубу за спиртным.
Дункан стал медленно перемещаться вдоль орудий к правому борту. Четверо пиратов снова переглянулись и знаками условились о том, что делать. Джеймс Мор, словно тень скользя от пушки к пушке, подобрался к тому моряку, который стоял, перегнувшись через парапет, и набросился на него. Моряк успел только обернуться с выражением удивления и испуга на худом, обветренном лице. Крик так и не сорвался с его губ, в следующую секунду исказившихся в страшном оскале. Из уголка рта вытекла струйка крови. Сын Макгрегора выдернул кинжал из груди несчастного, и тот рухнул на палубу к его ногам. Крадучись, коротышка с крюком подошел к открытому люку и, зажав в руке кинжал, спрятался за чехлами для парусов. Через несколько секунд показался Бичем и победно помахал над головой бутылкой.
– Эй, Вилли! Смотри, что я нашел! Старина Неш оставил нам бутылочку…
Слова умерли у него в глотке, стоило ему увидеть Джеймса, склонившегося над трупом бедолаги Вилли, который плавал в луже собственной крови.
– Так что там за бутылка, дружище? – спокойно спросил Джеймс, вытирая нож о рубашку Вилли.
И он неторопливо подошел к моряку. Тот выпучил глаза, потому что коротышка уже успел прижать свой нож ему к шее как раз на уровне ходившего туда-сюда адамова яблока. Джеймс вырвал у него из рук бутылку и поднес ее к глазам.
