Ее мечты об освобождении И мести рассеялись как дым, когда он отодвинул кровать от стены.
– Этого мы допустить не можем, Джейни. – Он снова наклонился к ней и поцеловал ее в лоб. – Прости, что нарушаю твой симпатичный план, дорогая.
Она посмотрела на него с отчаянием, и это не было притворством. Джейни умоляюще застонала.
– Тебе надо в туалет? Джейни кивнула.
– Хорошо. Но ты должна пообещать мне, что не попытаешься убежать. Ты только сделаешь себе больно, а мне не хочется причинять тебе боль.
– Обещаю. – Она еле смогла выговорить это слово под ужасной пленкой, залепившей ей рот.
Сначала он развязал ей ноги. Джейни думала, что как только он освободит ее, она начнет отбиваться, но, к своему ужасу, обнаружила, что онемевшие ноги плохо слушаются ее. Когда Джейни встала, колени у нее подломились.
Он развязал ей запястья, потом поднял на руки и донес до ванной комнаты. Опустив ее на пол около унитаза, он поднял крышку и потом осторожно помог ей сесть.
Джейни дотронулась до клейкой ленты на губах.
– Можешь ее снять, – разрешил он, – но, если ты закричишь, ты об этом пожалеешь.
И Джейни ему поверила. Было очень больно отдирать ленту, но как только рот Джейни освободился, она несколько раз глубоко вздохнула.
– Прошу тебя, дай мне воды. – Ее голос был еле слышен.
– Сначала сделай все здесь.
Он даже не собирался выходить! У Джейни на глазах выступили слезы.
– Выйди и закрой дверь. Он нахмурился:
– Брось, твоя стыдливость просто нелепа. Поторопись, пока я не передумал, а не то тебе снова придется лить под себя.
Делать было нечего. Какие еще унижения он придумает? Потом она снова попросила пить.
– Разумеется, Джейни, но только после того, как поменяешь постельное белье. Ты оставила после себя такой беспорядок.
Она умирала от жажды, но покорно сняла мокрые простыни, постелила сухие. Закончив эту несложную работу, она еле переводила дух. На лбу от слабости выступил холодный пот.
Он усадил ее в кресло и достал из холодильника пластиковую бутылку с водой. Джейни надеялась, что он даст ей стакан. Она могла бы разбить его и вонзить осколок уроду в горло. Если бы ей только хватило сил! Она чувствовала невероятную слабость, неожиданную даже для человека, пролежавшего связанным долгие часы. Неужели накануне он дал ей наркотики? А что он добавил в воду сейчас?
Но Джейни уже было все равно. Она так хотела пить, что жадно выпила почти всю бутылку.
– Ты хочешь есть? – Да.
Он сделал сандвич с сыром и скормил его ей, отламывая небольшие кусочки и кладя ей в рот. Она подумала о том, чтобы укусить его за пальцы, но одна рука у него все равно осталась бы свободной. Джейни не забыла оплеуху, от которой перед глазами поплыли круги и в ушах зазвенело.
Но с каким наслаждением она вонзила бы зубы в его плоть, чтобы потекла кровь. Увы, в ее нынешнем состоянии это было невозможно, он намного сильнее. Удовлетворение окажется мимолетным, а последствия такого поступка – ужасными. Пока ей придется сдерживаться, не сердить его, а тем временем думать о способах спасения.
Когда Джейни доела сандвич, он похвалил ее:
– Такой ты мне нравишься, Джейни. – Он погладил девушку по волосам и пальцами попытался распутать их. – Твоя покорность очень возбуждает. – Он сжал ее соски. – Ты становишься такой желанной.
Он отвернулся только на мгновение, чтобы взять фотоаппарат, свой проклятый фотоаппарат. Именно фотоаппарат и навел ее на мысль о том, что он особенный. Ну да, конечно, ни на кого не похожий извращенец. Теперь Джейни ненавидела этот фотоаппарат. Больше всего на свете ей хотелось схватить его и колотить по ненавистному лицу.
Она была слишком напугана, чтобы сопротивляться, когда он заставил ее позировать для непристойных фотографий. Джейни решила, что будет умолять его, пообещает ему деньги, поклянется, что она никогда никому ничего не расскажет, если только он отпустит ее. Но, возможно, у нее будет больше шансов уговорить его, если она еще раз сделает то, что ему хочется.
Поэтому она лежала на кровати и исполняла все его приказы. Когда он закончил снимать, у нее не было сил даже поднять голову. Теперь Джейни не сомневалась, что мучитель снова накачал ее наркотиками.
Джейни с трудом повернула голову и с ужасом смотрела, как он достает из ящика бобину с клейкой лентой.
– Нет, – прохныкала она, – прошу тебя, не надо.
– Мне очень неприятно делать это, Джейни, но ты шлюха. Твоя любовь – это грязная любовь. Ты нечестна со мной. Тебе нельзя доверять. Ты обязательно будешь кричать, я знаю.
– Клянусь, я не буду этого делать.
Он позволил ей произнести эти слова, и лента снова залепила ей рот. На этот раз он такой же лентой прикрутил ее запястья и щиколотки к столбикам кровати, замотав так плотно, что она даже не могла пошевелиться.
Потом он опустился на нее и удовлетворил свое желание.
Потом он принял душ, оделся. Стоя возле кровати, он невозмутимо застегивал ремень.
– Ты плачешь, Джейни? Почему? Ты же всегда была проституткой.
Он сунул мокрое белье в мешок для стирки, взял ключи. Он был почти у двери, когда вдруг щелкнул пальцами и повернулся к ней.
– Чуть не забыл. У меня для тебя сюрприз.
Он достал из кармана аудиокассету и вставил ее в плеер.
– Это я записал вчера ночью. Думаю, тебе покажется интересным.
Он нажал на клавишу «пуск», послал ей воздушный поцелуй, вышел и запер дверь снаружи.
После тридцати секунд молчания из колонок донесся звонок телефона. Он звонил достаточно долго, а потом Джейни услышала знакомый голос.
– Говорит Пэрис.
– Привет, Пэрис. Это Валентино. Так его зовут Валентино?
Это было ее первой мыслью, потому что она сразу же узнала его голос. Обычно он разговаривал иначе, но таким полушепотом он обращался к ней в постели. Она считала это забавным. Он понижал свой голос, почти шептал, словно обещал сделать что-то грязное. Что он обычно и делал.
Но теперь, когда она слышала этот голос в стереофоническом звучании, у нее по коже побежали холодные мурашки.
Джейни слушала, как он рассказывал Пэрис их историю. Она часто-часто дышала носом, словно зачарованная, смотрела на плеер. Сначала она слушала с тревогой, а потом с ужасом. Когда он рассказал Пэрис Гибсон, что собирается с ней сделать, она начала кричать, насколько ей позволяли заклеенные липкой лентой губы.
Но, разумеется, ее никто не слышал.
Тони Армстронг появилась в стоматологическом кабинете мужа почти перед самым концом рабочего дня. Один из его коллег-дантистов остановился, чтобы поболтать с ней. Он извинился, что все еще не пригласил их с Брэдли на ужин, хотя давно собирался это сделать. Они договорились о том, что скоро согласуют день.
