Для Бориса Барсинского.
Оксана устроилась с бокалом на ярко-бирюзовом диванчике – ее платье смотрелось на фоне кричащей обивки элегантным белым контуром.
Она исподволь наблюдала за гостями. Совсем немногие держались так, будто за ними подглядывал красноватый глаз телевизора. Почти у всех сбившиеся набок галстуки, покрасневшие глаза.
Кто-то неумеренно хохочет… Кто-то оглаживает по попе оказавшуюся рядом даму… Та кокетливо вскрикивает… Чем не ее поселок на Ставропольщине, из которого она когда-то так стремилась вырваться! Типичная дискотека в местном Доме культуры – все приходят наряженные и торжественные, в воздухе витает предчувствие чего-то волшебного… Девушки выглядят принцессами, а парни – почти что рыцарями… Но вот выпита одна бутылка, другая – и сорваны маски. Нет больше мужественных парней и красивых девушек. Всего только и остается – грубая пьяная толпа…
Почти такая же захмелевшая и совсем не красивая толпа окружала ее в клубе «Ален Делон», куда она с таким трудом попала. Куда более богатая, неизмеримо более влиятельная – но все равно толпа. Орава… Звезды могли позволить себе оторваться на полную катушку. Все знали, что Барсинский лично гарантировал: в его клубе никогда не будет настырных журналистов, фото– и телекамер, и все подвиги гостей останутся похороненными в стенах его заведения.
Даже прекрасную Патрисию Каас, которая специально прилетела из Парижа для того, чтобы выступить в клубе, слушали небрежно, перебивали ее хрипловатые чувственные песни взрывами пьяного хохота.
Оксану радовало одно – Борис Барсинский был явно трезв. И явно заметил ее, новичка на этом балу.
Ее очередь подошла только в третьем часу ночи. И то, прямо скажем, пришлось эту очередь подталкивать вперед. Обойти пришлось эту очередь, как ей часто приходилось делать.
Если честно стоять и ждать – так и останешься с носом. Дефицит расхватают те, кто пронырливей!
Оксана все время не спускала с Барсинского глаз – и наконец поймала нужный момент. Она увидела, что Борис разговаривает с усталой Патрисией Каас, которая только что закончила концерт. Переводчика не было видно, и Оксана быстро двинулась в их направлении. Она очень сомневалась в том, что финансовый гений Барсинский, окончивший электротехнический институт, сможет поддержать беседу на французском языке.
Оксана вслушалась в плавную, по-французски изящную речь певицы, взглянула на Барсинского и сразу же поняла, что тот не разбирает ни слова. Она мягко коснулась его плеча: «Позвольте вам помочь…» Великий Борис взглянул на нее, как на сошедшего с неба ангела-спасителя, а Оксана в который уж раз возблагодарила господа за то, что он наградил ее великолепной памятью и у нее никогда не было проблем с иностранными языками.
Когда подбежал переводчик, на ходу дожевывая тарталетку с икрой, Барсинский уделил ему только одну секунду.
Этой секунды хватило, чтобы вынести приговор:
– Вы уволены.
Борис долго смеялся в компании Патрисии Каас и Оксаны. Оксана была в ударе – она ловко переводила на французский анекдоты о «новых русских», которые рассказывал Барсинский, а Патрисия умирала от смеха. А когда уставшая от русской вечеринки певица отбыла в сопровождении охраны отдыхать в «Метрополь», Барсинский спросил Оксану:
– Поговорим? По-русски?
Конечно, она была не против. Самое главное уже сделано – контакт установлен. Дальше будет проще – она уже проделывала это десятки раз. Начиная со своего горе-мужа.
Только теперь ее мастерство возросло стократ. В геометрической прогрессии.
Мужчины всегда делали то, что хотела она.
– Как вы сюда попали? – резко спросил Барсинский.
– Меня пригласил Н.Н., – не задумываясь ответила Оксана. – Он слегка перегрузился и уехал домой. – Незадолго до разговора Оксана видела, как рекламный режиссер Н.Н. «на бровях» выползал из зала.
– Кто вы такая? – столь же быстро спросил Барсинский, колюче осматривая ее.
– Оксана Берзарина.
– Работаете? – Барсинский бесцеремонно оглядывал ее и выбрасывал вопросы один за другим – стремительно, как на допросе.
– Да. Я главный бухгалтер в компьютерной фирме «Венцель энд Хайес».
– Ваша визитка?
Оксана достала из маленькой сумочки визитку и протянула ее олигарху.
Барсинский отвернулся от нее, давая понять, что разговор окончен.
Издалека улыбаясь, он заспешил к Пугачевой с Киркоровым, которые собрались уходить.
…Через три дня Оксане под большим секретом шепнула заместительница директора ее фирмы, что о ней наводили справки. «Кто?» – деланно изумилась Берзарина.
– Из компании Барсинского, – был ответ.
… А еще через четыре дня, 31 декабря, за полтора часа до боя курантов, Оксане позвонила секретарша Барсинского и почтительным голосом известила, что госпожа Берзарина приглашается на работу главным бухгалтером головной компании Барсинского – с окладом шесть тысяч долларов ежемесячно.
Эта новость стала хорошим новогодним подарком.
Сразу после рождественских каникул Оксана оформила увольнение в своей компьютерной фирме и приступила к работе в головной компании Барсинского, называющейся на смеси французского с нижегородским: «Бард инвестмент». «Бар» – очевидно, было сокращением от «Барсинского», "д" взялось неизвестно откуда, а «инвестмент» означало по-английски «инвестиции».
Работа в империи Барсинского оказалась отнюдь не сахаром – даже для Оксаны, привыкшей к нагрузке, царившей в американской компании, где она прежде служила. Те запредельные оклады, которые Барсинский платил своим служащим, он заставлял отрабатывать на полную катушку.
Сам босс обыкновенно прибывал на службу ровно в восемь утра, а покидал кабинет в одиннадцать-двенадцать вечера.
Оксане также приходилось появляться в своем кабинете в восемь.
Опоздания абсолютно исключались. Из офиса сотрудники уходили обычно в восемь-девять вечера. Оксана обыкновенно засиживалась до полуночи. Ей требовалось время для того, чтобы войти в курс дел компании, а, кроме того, она мечтала добиться хоть каких-то результатов и тем самым доказать олигарху, что ее назначение не являлось ошибкой. И может, тем самым немного приблизиться к нему.
Времени не оставалось ни на что. С Велиховым они встречались лишь субботними вечерами – днем в субботу Оксана, как и многие сотрудники «Бард инвестмент», работала.
Магнат, кроме того, требовал, чтобы личные сотовые телефоны и пейджеры сотрудников были включены в любое время дня и ночи. В любой момент она должна быть готовой прибыть на службу. Оксану предупредили, что ее рабочий, домашний и сотовый телефоны отныне будут время от времени прослушиваться.
