Он со стоном разрядился, а затем, забыв правила, упал на нее. Переводя дыхание, он уткнулся лицом в подушку рядом с ее головой, и завитки ее волос касались его щеки.
Она не пошевелилась, когда он приподнялся и вышел из нее. Она продолжала лежать, отвернув лицо к стене и закрыв глаза; между ее бровей пролегла вертикальная складка. Он встал с кровати, натянул трусы и надел джинсы. Застегнув пуговицы и ремень, он оглянулся через плечо. Она опустила колени. Простыня была вновь натянута до талии. Она лежала, прикрыв рукой глаза.
— С вами все в порядке?
В ответ она лишь кивнула.
Он стоял, чувствуя себя виноватым, хотя и не понимал почему. Он вспомнил, что такое же чувство у него было тогда, когда Элли застала его за тем, что он вытаскивает десятидолларовую банкноту из ее кошелька, а потом настояла, чтобы он взял ее. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем передумал и наконец произнес:
— Послушайте, вы сказали мне…
— Я в порядке, мистер Буркетт. — Она опустила руку и открыла глаза, но не смотрела в его сторону. — Шансы забеременеть повысятся, если я полежу полчаса. Вот и все.
— А. Так вы в порядке?
— Да.
Она не поблагодарила его. И, черт возьми, было бы неуместно благодарить ее.
Она надевала жакет, входя в гостиную. Увидев его сидящим на диване, она остановилась, удивленная тем, что он еще здесь. Судя по выражению ее лица, она была совсем не рада этому обстоятельству. Сунув руку в рукав, она с трудом натянула жакет.
— Почему вы до сих пор не ушли?
— Я… — Он встал.
— Вы должны были уйти.
— Я…
— Вы не должны были ждать, мистер Буркетт. — Звук ее голоса напоминал треск рвущейся ткани. Она либо очень злилась, либо была на грани истерики. Он не мог определить, что именно, но это были самые сильные чувства, которые она проявила в его присутствии. Ее щеки пылали. Образ спокойной, холодной и сдержанной хозяйки поместья был готов рассыпаться в прах. — Почему вы не ушли?
— Ваша машина загородила дорогу, — сказал он.
Ее напряженная спина мгновенно обмякла. Она медленно выдохнула, коснулась лба кончиками пальцев, а затем прижала тыльную сторону ладони к пылающим щекам; у нее был смущенный вид.
— О!
— Я мог бы сам отогнать ее в сторону, но ключи у вас, — он указал на ее сумочку.
— Конечно, — она опустила взгляд на сумочку, висевшую на плече, а затем, вновь превратившись в полностью владеющую собой деловую женщину, сказала: — Прошу прощения, что задержала вас.
— Никаких проблем.
— Вы могли бы сказать мне.
— Если нужно, чтобы вы полежали после… вы понимаете… Мне нетрудно немного подождать. Главное, чтобы вы забеременели.
Она кивнула и посмотрела на часы:
— Я должна идти, чтобы не опоздать на совещание. Вы не выключите термостат?
— Конечно.
— А потом просто закройте за собой дверь. Она захлопнется. Я с вами свяжусь.
Ее спешка раздражала его. Грифф встал.
— Я задавал себе вопрос, почему вы на все это согласились, миссис Спикмен?
Уже на полпути к двери она остановилась, повернулась и посмотрела на него.
— Вы знаете почему, мистер Буркетт. Я хочу ребенка.
— Но это? — он похлопал себя по ширинке, а затем вытянул руку, указывая ей между ног. Этот жест заставил ее вздрогнуть. Кровь снова прилила к ее щекам. Он приблизился к ней, остановившись в двух шагах. — После нашей встречи втроем я почти смог понять вашего мужа.
— Ваше понимание не имеет значения. И в нем нет необходимости.
— Ладно. Скажем, я хотел понять вас ради собственного душевного спокойствия. Ваш муж чудак, или даже совсем чокнутый, но если взглянуть на ребенка и наследника с его точки зрения, с точки зрения богатого мужчины, мне все это вроде понятно. Вроде, — он покачал головой и недоуменно поморщился. — Но вы… я никак не мог понять.
— Вот и не пытайтесь.
Он приблизился к ней еще на один шаг, намеренно заставляя ее испытывать неудобство, потому что в спальне она заставила его чувствовать себя дикарем, насилующим деревенскую девушку.
— Я спрашивал себя, почему вы согласились делать ребенка таким способом? — Он продолжал смотреть ей в глаза и тихо прибавил: — А теперь я знаю.
— Теперь? — холодно спросила она.
— Теперь, когда я узнал, почему ваш муж в инвалидном кресле.
У меня получится, убеждала себя Лаура, входя в комнату для совещаний. Все уже собрались.
— Простите, я опоздала, — она села во главе стола.
— Мы не скажем Фостеру, — пошутил один из руководителей подразделений.
— Спасибо. Мы все знаем, что пунктуальность — это его религия.
— Ленч затянулся? — поддел кто-то из присутствующих.
Ее рука застыла на мгновение по пути к графину с водой.
— Нет, просто одно дело потребовало больше времени, чем я предполагала.
Дело оказалось не таким уж долгим. Больше времени потребовалось для того, чтобы прийти в себя. Она удивлялась, как женщины, встречающиеся с любовниками посреди дня, умудряются сохранять самообладание. Она была уверена, что по возвращении в офис ее помощница Кей с осуждением посмотрит на нее и скажет: «Вы только что занимались сексом».
Но, по всей вероятности, по ней нельзя было определить, как она провела обеденный перерыв. Кей вела себя с ней точно так же, как всегда, не забыв напомнить о совещании и передав стопку телефонных сообщений, рассортированных в порядке важности.
Для всех это был обычный понедельник. Для Фостера — день огромной важности. А для нее день большой неопределенности. Фостер проведет весь день дома. Она не может себе позволить такой роскоши. Ей необходимо присутствовать на этом совещании с руководством компании, меньше чем через час после того, как она занималась сексом с незнакомым человеком.
Конечно, это было сделано только ради продолжения рода, конечно, с благословения мужа, и, конечно, ради их общего будущего она сможет пройти через это еще раз, пока не получит результата. Она сделает это.
Она глотнула воды из стакана и улыбнулась сидящим за столом.
— Кто первый?
— Я, — отозвался мужчина, руководивший подразделением обработки багажа. — К сожалению, у нас инцидент в Остине. Фостеру это не понравится.
Фостер по-прежнему официально руководил компанией, но в последнее время она все чаще присутствовала вместо него на некоторых совещаниях руководства. Ежедневная поездка в офис, несмотря на свою непродолжительность и на помощь Мануэло, была слишком утомительной для Спикмена. Поэтому Фостер ограничил свое присутствие в офисе двумя днями в неделю. В другие дни, когда собирались главы подразделений, на совещании председательствовала Лаура, а вечером давала ему подробный отчет обо всем, что они обсуждали.
