Окрыленный, Эмори отправился на встречу с Корбетом. Он был абсолютно уверен, что теперь со стариком будет нетрудно договориться. Но когда Эмори прибыл на ранчо, его ждал неприятный сюрприз. Как ни удивительно, Корбетт был совершенно не готов принять его предложение.
— Вы смотрели материалы? — в отчаянии спросил Эмори после того, как они полчаса переливали из пустого в порожнее.
— Смотрел.
— Разве их размах не впечатляет?
— Может, кого-то и впечатляет.
Неужели старого дурака оставила безучастным глянцевая брошюра и содержащаяся в ней информация? Или он просто упрямится в надежде побольше получить?
— Они сделали вам щедрое предложение, мистер Корбетт. Очень щедрое.
С самоуверенным видом Эмори откинулся в кресле и положил ногу на ногу.
— «Ист-парк дивелопмент» очень нужно ваше владение. Они предлагают значительно больше, чем оно стоит. Но ведь это их деньги, верно? — Он посмотрел на Анну и подмигнул ей.
Когда Эмори приехал, она вежливо подала ему стакан холодного чая, но тем не менее смотрела так, как будто он вляпался в собачье дерьмо. И с чего это вдруг у нее такой надменный вид?
Эмори вел себя очень галантно, все время посматривал в ее сторону, чтобы Анна не чувствовала себя исключенной из разговора, хотя Делрей и переводил ей его содержание. С момента ее прихода в банк Эмори все время старался вести себя приветливо, однако пока что ее поведение дружественным никак нельзя было назвать. Но ничего, она еще изменит свое мнение о нем.
Делрей закрыл брошюру и положил ее на кофейный столик.
— Объясните мне подробнее, Ломаке. Они что, хотят, чтобы я расстался с квадратной милей земли, которой сейчас владею, оставив себе маленький огрызок?
Эмори широко улыбнулся.
— Конечно, вы сильно утрируете, но кое в чем правы — в качестве стимула они готовы предоставить вам право выбора участка плюс освобождение от членских взносов и пожизненное членство в клубе.
— Пожизненное членство в клубе?
— Именно так, — сказал Эмори таким тоном, каким удав мог бы обращаться к кролику. — Как это вам?
— Не годится.
Корбетт встал. Ломаке тоже вскочил на ноги.
— Мистер Корбетт, мы старались изложить наше предложение как можно проще, но я думаю, что вы все еще не поняли…
— Я умею читать, мистер Ломаке.
— Я не имел в виду… Пожалуйста, не думайте, что… — Нельзя, чтобы Корбетт решил, будто он считает его дураком. Надо быть осторожнее. — Просто раз вы не занимаетесь этим постоянно, какие-то сложные моменты могут от вас ускользнуть.
— Может быть. Но меня это предложение не интересует.
— Они хотят заплатить вам больше, чем стоит ваше ранчо, — настойчиво сказал Эмори.
— Значит, они там все дураки, так, что ли?
— Вы можете получить очень много денег, — понизив голос, произнес Эмори. — И построить на своем участке любой дом.
— Мне нравится этот дом и этот участок.
Банкир почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. Запищал пейджер. Эмори с раздражением отключил его и попытался зайти с другой стороны:
— Вы не должны решать один. Как считает Анна? Что она думает о нашем предложении?
Прежде чем он успел задать вопрос, она уже сообщила ответ.
— Она говорит, что ранчо мое, — сказал Делрей. — Оно перейдет в наследство ее сыну. Анна поддерживает мое решение.
— Я рад, что она заговорила о сыне. Подумайте о его будущем. О его образовании. К тому времени, когда он пойдет в колледж…
— Мы уже откладываем на это деньги.
— Но…
Делрей поднял руку.
— Я вас выслушал, мистер Ломаке. И с вашей стороны, и с моей это было пустой тратой времени, но я проявил к вам любезность. Теперь наша встреча окончена. До свидания.
Делрей повернулся, чтобы уйти, и тут Ломаке пустил в ход последний аргумент:
— Остался еще ваш кредит.
Остановившись, Корбетт медленно повернулся к Ломаксу. Лицо его побагровело.
— А что с ним такое? — зло посмотрев на посетителя, спросил он.
Эмори почмокал губами и печально покачал головой, как бы говоря о том, что делает это только потому, что у него не осталось другого выхода.
— В последнем квартале вы опоздали с уплатой процентов.
— Всего на несколько дней.
— А что будет в следующем квартале? И в следующем за ним?
— Я всегда выполнял свои финансовые обязательства.
— Я в этом не сомневаюсь. Но сейчас вам трудно как никогда. И, честно говоря, я не вижу в ближайшем будущем никакого просвета. Положение на рынке говядины неважное, а вы занимаетесь именно говядиной. Вы понимаете, куда я клоню? — Он развел руками. — Поскольку вы всегда были надежным клиентом, банк продлил вам срок уплаты займа. Но это не может продолжаться до бесконечности.
— Вы делаете на этом деньги, Ломаке. Пока я плачу проценты…
— А как быть с проверяющими? Это они нервничают, а не я. — Желая продемонстрировать свою искренность, он сложил руки на груди. — Под их давлением я вынужден буду потребовать, чтобы вы наряду с процентами начали погашать основную сумму кредита.
— Что ж, прекрасно. Я справлюсь.
— Каким образом? Я веду ваши счета и поэтому знаю, что ваши нынешние поступления практически равны нулю. Накладные расходы не только не уменьшились, но даже увеличились. Посчитайте! Ваш баланс подает все меньше поводов для оптимизма. А теперь еще одна… проблема.
Голова Корбетта резко откинулась назад, как будто Эмори ударил его в подбородок. По правде говоря, так даже лучше.
Словесная атака удовлетворяла Эмори больше, нежели физическое воздействие на упрямого старикашку.
— Как только вы позвонили доктору Андерсену, тамтамы сразу же разнесли весть о возможной эпидемии среди скота. На многие мили вокруг все ранчерос наслышаны о вашем несчастье.
— В моем стаде нет заболеваний. Это частный случай.
— Да, кажется, так, но тем не менее весьма ощутимая потеря. Особенно сейчас, когда каждый фунт мяса должен трансформироваться в доллары и центы.
— Я потерял только пять голов. Надеюсь, такое не повторится.
— Но ведь у вас нет никаких гарантий, правда? Последствия могут сказаться даже после того, как поймают вашего пасынка.
Этот словесный волейбол доставлял Эмори несказанное удовольствие. Кажется, он попал Корбетту прямо в солнечное сплетение. Эмори с трудом сдерживал улыбку. Черт побери, он в прекрасной форме. Почему этого не замечают Коннот и прочие мерзавцы из «Ист-парк»? Если бы Коннот увидел, как эффективно Эмори манипулирует Делреем Корбеттом, то, вероятно, сразу назначил бы его на пост вице-президента.
— Какое отношение побег Карла Херболда имеет… — Корбетт помолчал, тяжело дыша. — …к чему бы то ни было?
