— Пожалуй, да.
Франкенштейн захлопнул крышку багажника, но она снова отскочила вверх, едва не стукнув его по носу. Он отпрянул назад и бросил на Саммер взгляд, который развеселил ее.
Во всяком случае, она улыбнулась.
— Оторви свою ленивую задницу от земли и иди сюда помоги мне, — его голос звучал недовольно.
Саммер улыбнулась еще шире:
— Помочь тебе? В чем?
— Нам надо столкнуть машину с обрыва. Еще вопросы есть?
«Не меньше миллиона», — подумала Саммер, но смогла выпалить только один:
— З-з-зачем?
— Затем, что я нахожу это забавным. А ты нет? Они видели ее, вот зачем. Они могут узнать машину. А если найдут ее, то найдут и нас. В любом случае надо от нее побыстрее избавиться. На автомобиль скорее всего уже разослано ОДРО.
— Какое ОДРО?
— Описание для розыска. Я уже сказал тебе, что те парни были из полиции. По крайней мере, тот, который с усиками. Он из полиции округа Кэннон, зовут его Кармайкл. Я знаю его. Он меня тоже.
Саммер нервно вздрогнула. Внезапно ей стало совсем не до смеха.
— Ты уверен?
— Как и во встрече с костлявой. А теперь ты поможешь мне столкнуть машину?
«Помогу, хотя и не совсем охотно», — подумала Саммер, но встала на ноги. Франкенштейн открыл дверцу водителя и одной рукой взялся за руль. Саммер зашла со стороны багажника и уперлась в задний бампер. Она была не в восторге от перспективы толкать машину, но ей уже приходилось делать это раньше. У «мустанга» модели шестьдесят шестого года, на котором она проездила все свое школьное время, барахлил карбюратор. Мотор глох почти каждый раз, когда Саммер останавливалась у светофора. До тех пор, пока она не скопила достаточно денег на ремонт машины, ей пришлось изрядно потолкать ее.
— Эй, Розенкранц!
Саммер выглянула сбоку, поскольку задравшаяся вверх крышка багажника закрывала весь обзор.
— Мы на склоне. Сейчас я поставлю нейтральную передачу. Это тебе понятно?
Саммер задумалась.
— Отойди от багажника, недотепа. Толкай спереди. Когда она покатится, тебя не задавит.
Разумная мысль. У нее не было сил обижаться на «недотепу», и она перешла ближе к носу машины.
— Готова?
Саммер кивнула.
— Я спросил, ты готова? — он почти кричал.
— Да! — крикнула Саммер в ответ, после того как убедилась, что Маффи устроилась на безопасном расстоянии в траве.
Собака лежала на животе, положив голову на передние лапы, и настороженно наблюдала за происходящим. Судя по виду, с места ее могла сдвинуть, пожалуй, только миска собачьих консервов «Кол Кен».
«Умничка», — подумала Саммер, и у нее у самой засосало под ложечкой.
— Когда я скажу отпускать, отпускай! Поняла?
Саммер снова кивнула. Потом, вспомнив, что он не видит ее, завопила:
— Да!
Тяжело дыша, Франкенштейн пробормотал что-то не совсем любезное. Машина покатилась вниз.
Толкать пришлось недолго. «Шевроле» медленно тронулся с места, но, когда Франкенштейн на» правил его поперек дороги, набрал скорость. Под конец автомобиль катился так быстро, что Саммер приходилось семенить за ним.
— Отпускай! — заорал Франкенштейн и отскочил от машины.
Саммер уже отпустила, зачарованно глядя, как «шевроле» завис над краем обрыва. На один величественный миг машина помедлила над простершейся перед ней панорамой горного склона, небес и деревьев, обозревая мир, словно гигантская разжиревшая летучая мышь. Потом нырнула вниз и скрылась из вида.
Спустя несколько секунд раздался глухой удар, точнее, несколько ударов. Затем наступила тишина. Никакого взрыва. Ничего зрелищного. «Шевроле» даже не загорелся. Разумеется. Ведь бензина в нем не было.
— С дороги ее не видно, — с удовлетворением произнес Франкенштейн, обращаясь к Саммер. Он все еще стоял у крутого обрыва и смотрел вниз. Потом взглянул на нее и зашагал мимо вверх по дороге. — Идет машина, Розенкранц. Уйди с дороги.
Саммер посмотрела через плечо. Белая «хонда» только что показалась из-за поворота. Она спускалась в их сторону довольно резво. Саммер отошла на обочину и встала рядом с Маффи и кучей вещей, которые Франкенштейн извлек из «шевроле».
Ее сердце тревожно заколотилось. «Хонда» приближалась. Только бы это не оказались снова бандиты. От них уже начинало тошнить.
Внезапно Франкенштейн возник рядом с ней.
— Ты думаешь, что они… — начала женщина, беспокойно глядя на него снизу вверх.
— Заткнись, — оборвал он Саммер, одной рукой обнимая ее за плечи, а другой — за талию. Повернув ее спиной к дороге, а лицом к себе, Колхаун приподнял Саммер и прижал свои губы к ее губам.
Земля не убежала у нее из-под ног. Колокола не зазвонили. Искры из глаз не посыпались. Франкенштейн крепко сжимал ее в своих объятиях, и она ощущала только его широкие плечи и твердые теплые губы. Саммер терпеливо ждала, когда кончится поцелуй, совершенно лишенный чувственности.
Было ясно, что мысли Франкенштейна, как и ее собственные, были далеки от этого минутного порыва.
Наконец он поднял голову, осторожно посмотрел на дорогу вверх и вниз и опустил женщину на землю.
— Все спокойно.
Его голос был равнодушен, словно он только что поцеловал манекен из магазина готового платья. К удивлению Саммер, его невозмутимость задела ее тщеславие.
— Отлично, — ответила она холодным тоном, хотя ощущала растущее волнение. Но Саммер вовсе не собиралась дать ему это понять.
В конце концов, его поцелуй ее тоже не растрогал. И если бы он пустил в ход свой язык, она откусила бы его!
— Это были только туристы. Семья. Заднее сиденье забито игрушками и детишками. — Колхаун вдруг улыбнулся ей. — Когда они увидели, что мы целуемся, мама и папа отвернулись в сторону. Думаю, что они даже прибавили скорость, чтобы не смущать детей. — Он уже склонился над кучей вещей, лежавших на земле.
Этот поцелуй не смутил бы и Ширли Темпл.
«Неужели я настолько неинтересна? — размышляла Саммер. — Или он голубой?»
Нет, он наверняка не гомосексуалист. Роман с женой друга исключает это. Дело, должно быть, в ней самой. Что-то его отвращает от нее. Саммер не почувствовала бы себя более оскорбленной, если бы переврали ее имя. Она скорее предпочла бы второе.
— Эй, наконец у нас есть еда, — прервал ее мысли Франкенштейн, показав неначатую упаковку из восьми пачек галет с арахисовым маслом. Саммер лишь бросила кислый взгляд, а вот Маффи проявила больше энтузиазма. При виде коробки она поднялась с травы и тявкнула. — Потом, потом, — сказал ей Франкенштейн и кинул упаковку в кучу.
Кроме галет, в багажнике оказалась спортивная сумка с оранжевой рубашкой, черными нейлоновыми шортами, скрученными белыми спортивными носками, еще одной парой огромных баскетбольных туфель и баскетбольным мячом. Вместе с картой и вещами с заднего сиденья это было уже целое богатство.
