— Ну-ну, Грейс…
Она улыбнулась себе, едва не разрыдавшись, и заснула в руках Польсона. Когда она проснулась, его рядом не было. Она лежала в кровати одна. Приятно пахло кофе. Польсон сказал:
— Завтрак готов. Какой ты любишь кофе?
— С молоком.
Он протянул ей ночную рубашку.
— Это совсем не то, чего я хотел бы, но утро холодное. Сегодня, я уверен, выпадет снег.
— Польсон…
Он стоял возле стола спиной к ней, готовя кофе.
— Польсон, я думаю, что люблю тебя, — сказал Грейс.
— Ты только думаешь? Вот моя трезвая Грейс.
— Ну, а ты меня любишь, Польсон?
— Сейчас не время вести такие беседы. Но если ты спрашиваешь, прошлой ночью я был счастлив. А сейчас пей кофе, не давай ему остыть. Между прочим, я устроил так, что на этой неделе не пойду в университет. И поэтому все, что смогу, сделаю для тебя.
Но что было делать, кроме как говорить по телефону?
Грейс слушала голос своего отца, такой неуместный, летящий из мирного местечка, из деревни Стафолк.
— Боже мой. Невероятно. Ты хочешь, чтобы я вылетел?
— Нет, нет. И не думай.
— А как посольство? Они огорчены?
— Да, конечно. Но не так, как если бы она была в штате. Не волнуйся, папа.
— А когда ты собираешься домой?
— Когда мы найдем Густава.
— А это еще кто такой?
— Любовник Виллы. Тот, который втянул ее во всю эту историю.
— Да, да, ему лучше мужественно встретить неприятности.
Но убийца хочет этого меньше всего.
Густав, судя по всему, не собирался мужественно смотреть в лицо ситуации и сбросить маску.
Два полицейских офицера утром зашли к Грейс. Они беззвучно ходили по квартире, открывали ящики, перебирали вещи. Факт смерти, сказали они, установлен. Фрекен Бедфорд утонула. Высокий процент алкоголя в ее крови допускает одну из двух версий: она напилась так, что свалилась в ледяную воду случайно; не могла оказать сопротивления, когда ее столкнули. Но самой вероятной кажется первая.
Полицейские с их практическим умом все еще смотрели на дневник, как на совершенно бесполезный документ. Единственное, что их заинтересовало, — то место в записях, где Вилла жаловалась на лес и бесконечный дождь, стучащий по крыше. Вероятнее всего, именно в таком месте она провела последние дни.
— А почему вы меня спрашиваете, где это? — упрямилась Грейс. — Я здесь чужой человек.
Оба согласно кивнули. Казалось, они гораздо меньше интересовались этим делом, чем еще день назад. Для них это обычное скучное самоубийство.
Польсон настоял, чтобы Грейс пошла с ним на ланч. Без всякого стеснения он сказал, что ужасно проголодался. И когда она принялась за еду, то поняла, что и она тоже. Во всяком случае, это был хороший повод, чтобы избавиться от фру Линдстром, этого попрыгунчика в шкатулке, которая все время высовывалась из двери: она, конечно, ожидала такой трагической развязки, хотя никогда не говорила об этом. Фрекен Бедфорд, при всей ее любви к благам жизни, она уверена, невиновна. Вот и представьте себе, что такое доверять мужчинам. Она хотела бы поглядеть на этого Густава. Наверное, он ничего себе штучка. Два дня бедняжка в озере! И вообще, где все были в это время?
— Главное, где был этот Густав, — сказала ей Грейс.
— Надевай пальто, Грейс, мы идем на ланч, фру Линдстром.
— Хорошо, хорошо. Фрекен Эшертон надо поесть. Со вчерашнего дня она даже исхудала. Она стала, как та канарейка.
К сожалению, смех фру Линдстром звучал очень весело и от этого казался жутковатым.
Они пошли в старый город, где Польсон знал хороший ресторанчик. Подходящее место в холодный день, уютное и затемненное, с видом на старую площадь. Между прочим, дверь дома доктора Бейка была хорошо видна отсюда из окна. Грейс видела даже медный блеск дракона.
— Так что мы делали в субботу вечером? — спросил Польсон. — Я возвращался из Уппсала один. Так что у меня нет свидетелей. Потом я провел весь вечер за переводами. И опять один.
— Ты не должен отчитываться передо мной, — сказала Грейс.
— Я бы предпочел, чтобы ты не была так безразлична. Теперь остальные. Аксель? Возможно, занимался погрузкой судна. Свен?
— Дома с семьей. По крайней мере, именно там мы с Эббой оставили его после чая. А Якоб был со мной и Эббой. Кроме того, шел разговор о Густаве.
— Да, я помню его.
— Мог ли быть это Густав Виллы?
— Мы не знаем.
— Итак, кто еще? Питер Синклер? Надо исключить и его.
— Он допоздна работал, сказала Кейт. У него простуда. Он действительно выглядел больным. Все мужчины пошли на охоту, но к этому времени… — Грейс не могла есть. Она положила нож и вилку и сказала: — Подумать только, когда я любовалась этими желтовато-коричневыми камышами, склонившимися над водой, даже тогда…
— Я разделяю мнение полиции, Грейс, — сказал Польсон, как бы не замечая ее чувств. — Мы должны найти место, где держали Виллу.
— Как пленницу?
— Похоже на то.
Грейс подалась вперед и с горячностью заговорила:
— Можешь сказать, что я сумасшедшая, если хочешь, но я уверена, что какое-то время она была на чердаке ван Стерпов. У меня нет доказательств, кроме старого меха и того, что Эбба хотела почему-то убедить меня, что там никого нет. Это только ощущение, но не смейся.
— Я не смеюсь. А теперь смотри, — сказал Польсон, указывая в окно. — Там что-то происходит.
— Что?
— Доктор Бейк с довольно большим чемоданом. С таким не ходят к пациентам, правда? Он взял бы тогда саквояж. Интересно. — Польсон поднялся. — Извини, Грейс, я вдруг почувствовал, что мне необходимо проконсультироваться с доктором насчет свища.
Он исчез и вернулся через несколько минут. Доктор Бейк не может проконсультировать его, он уехал на медицинскую конференцию в Копенгаген. Он не сказал, когда вернется. Возможно, через неделю, сообщила сестра, он обещал оттуда позвонить.
— Но он ничего не говорил про это, — сказала Грейс.
— Нет, конечно, нет.
— А действительно ли в Копенгагене конференция?
— Мы это можем легко выяснить. И думаю, что она будет. Вряд ли он это выдумал. Но решение поехать возникло в последнюю минуту. Интересно — почему? Ну ладно, ешь и пойдем.
Им везло и дальше — когда они шли из ресторана по узкой улочке, они наткнулись на спешащую куда-то медсестру. Видимо, Свен разрешил ей уйти домой, и она быстро шла в тяжелом твидовом пальто и потрепанной меховой шапке, почти целиком закрывавшей ее маленькое личико. Грейс заметила, какие красные у нее глаза. От слез или от ветра?
Что такого мог сказать ей Свен? Что не вернется обратно?
Как только они пришли домой, позвонил Питер Синклер. Он названивал каждые десять минут, сказал он. Где была Грейс?
