Не-а! Ну ладно, я побежал. Нужно организовать поиск. Ты у себя будешь?
Да, пойду бумагами займусь. Я еще отчеты эксперта не изучила, как следует…
Ну, пока, до вечера…
Можно подумать, сейчас утро.
Мы разошлись по своим кабинетам. Но уже буквально через десять минут пришлось встретиться вновь. Грязнов вбежал ко мне с перекошенным от досады лицом.
Ну, что это за дело чертово! С самого начала все идет не так, как должно… Этот придурок преподносит сюрприз за сюрпризом!
Что опять случилось, Макс? — Заволновалась я.
Мы опять не успели. На какие то минуты всего опоздали…
Да говори ты толком!
Исаев забарикадировался в квартире Уголовых. У него в заложниках Дарья и две ее дочки…
Черт! Только этого не хватало! Похоже, он совсем с катушек слетел…
Точно, крышу у него сорвало капитально. Он теперь бог знает на что способен! Собирайся быстрее, машина уже ждет…
Надо бы Панченко доложить.
Да на хрена он сдался? Сам узнает…
Даша очень торопилась домой. Какая то неясная тревога гнала ее вперед. Танюшка чуть успевала за матерью. Ребята из отделения, которые подвезли ее с дочерью до дома, предлагали проводить их до квартиры, но женщина вежливо отказалась. Вокруг все было тихо и спокойно.
Дашу очень волновала Марина. Она уже давно находится в доме совершенно одна. А вдруг у нее поднялась температура, вдруг она проснулась и увидев, что осталась в квартире совершенно одна расплачется, или еще хуже — напьется холодного сока из холодильника… Дарья редко оставляла детей одних. Она старалась как можно больше времени проводить со своими девочками… Рабочие смены подгадывала так, чтобы к возвращению дочек с продленки всегда оказываться дома с горячим ужином на столе… Но все же иногда это ей не удавалось. Несколько раз начальник назначал ее на работу по воскресеньям, просил задержаться после смены, если ее напарница задерживалась… В такие дни мать, конечно, тоже волновалась, как там без нее дома? Но не так чтобы очень уж сильно. Она с самого детства приучала девочек к самостоятельности. Уже в шесть лет они без особых проблем разогревали приготовленные матерью блюда в микроволновой печи, могли включить и выключить телевизор, занять себя играми, даже спать ложились сами и без особых напоминаний. Девочки росли, и с каждым годом проблем с их воспитанием у Даши становилось все меньше. Очень способствовало их быстрому развитию то, что они всегда практически находились вместе. Общались друг с другом, обсуждали книги и передачи, напоминали не только себе, но и матери о разных бытовых мелочах.. Сейчас, когда Тане и Марише уже исполнилось по восемь лет, они в глазах Даши были вполне взрослыми, ответственными и аккуратными личностями. Особенно Мариша… Но почему сегодня так тоскливо щемит сердце и навязчиво ноет в груди? Вот и Танюха, она едва поспевает за торопливой поступью матери, пару раз споткнулась, чуть не упала на лестнице, но тоже не жалуется, видно, и ее гонит вперед какая то смутная тревога… Не зря говорят, близнецы чувствуют друг друга, как самих себя…
Достигнув, наконец, заветной двери Даша открыла ключом замок и вздохнула с облегчением. В квартире стояла тишина и веяло абсолютным покоем… Быстренько скинув туфли, Таня помчалась в комнату к сестре.
Смотрите там не целуйтесь сильно! — Крикнула Даша ей в след. — Нечего заразу переносить. — Девочка не отозвалась, только из-за двери послышалась возня и довольное хихиканье. Мать вздохнула, заперла все замки на входной двери и пошла в спальню переодеваться. По дороге она мельком заглянула в детскую и остолбенела. Около Марининой кровати на низенькой табуретке сидел Виктор, в одной руке он держал самый крупный кухонный нож, другой обнимал Таню. Он что-то тихо рассказывал девочкам, они внимательно слушали и хихикали.
Гнев, страх, презрение к этому ужасному человеку мгновенно вновь заполнили душу женщины. Да как он может, этот извращенец, своими грязными похотливыми руками трогать ее девочек!? Ее маленьких и непорочных ангелов?
Отпусти немедленно мою дочь! — Вне себя от ярости закричала она, вбегая в комнату. — Немедленно уходи из моего дома! Я сейчас же вызову милицию, пусть она арестует тебя, грязный ублюдок!
Одним прыжком Виктор оказался у нее за спиной. Лицо его перечеркнула гримаса такого отчаяния и злости, что готовые сорваться с губ гневные слова вдруг застряли у Даши в горле. Она инстинктивно постаралась прикрыть детей своим телом, ведь в руке у маньяка сверкал начищенный до блеска огромный резак. Дети, обнявшись на кровати, дружно зарыдали.
Что ты несешь, дура? — Прошипел Даше прямо в лицо бывший любовник. — Что ты несешь!? Это кто здесь грязный ублюдок? Я?
Он больно схватил ее за подбородок и глянул в глаза. — Еще вчера ты готова была мне руки целовать, исполнять все мои прихоти. Так что же случилось сегодня?
Я не знала… — Прошептала она. — Я верила тебе… Я думала, ты любишь меня… и дочек… Обычно любишь. Нормально.
Ах, вот оно что! Просветили значит менты, что хорошая девочка связалась не с тем парнем? А ты сразу поверила? Ну, признавайся, поверила?! — Даша молчала, говорить мешал страх за детей.
Наконец, она смогла взять себя в руки.
Давай, выйдем отсюда и поговорим спокойно… Не надо пугать девочек. — Она решительно направилась к выходу из комнаты. Таня уцепилась за ее руку и зарыдала еще громче. Даша резко отпихнула ее обратно на кровать, не отрывая взгляда от лица Виктора. Он, будто завороженный этим взглядом, пропустил ее в прихожую и вышел следом. Даша все так же решительно направилась к уличной двери. Она уже вставила ключ в замок, но тут Исаев опомнился, вырвал из ее рук связку и одним мощным толчком вернул женщину на середину прихожей. Она не удержалась на ногах и больно ударилась спиной о тумбочку.
Что ты от меня хочешь? — Превозмогая боль, спросила она. Здесь в некотором отдалении Виктора от детей она почувствовала себя немного увереннее. — Уходи. Ключи от двери в твоих руках. Открывай и уходи.
Я пришел сюда, так как мне некуда больше идти. — Теперь лицо Исаева выглядело жалко. — Ты говорила, что любишь меня…. Они запутали … все запутали. Да, я сидел не за угон. За изнасилование девочки… Оли. Но это ошибка, поверь… Она была мне, как дочь, но ее мать меня оклеветала… Прошу, пойми меня… и прости …за обман. — Он опустился перед Дашей на колени и обнял ее ноги одной рукой. Нож он по прежнему не выпускал. Женщина инстинктивно брезгливо дернулась. Усилием воли ей удалось не оттолкнуть это чудовище от себя, как мерзкую жабу…
Да… Конечно… Я верю. Ты не мог бы обидеть ребенка… Я защищу тебя, мы будем вместе. — Она опустила руку на голову Виктора. Он потерся об нее макушкой, потом щекой. Заглянув Даше в глаза, он недоверчиво переспросил:
