хочется снова кому-то всё объяснять.
— А! Ну это всё объясняет. А то сейчас у тебя там типичная холостяцкая берлога, — я усмехнулась, и Стас поддержал меня, — Во сколько завтра все придут?
— В пять. Празднование будет проходить во дворе. Если заметила, там сейчас наводят порядки. Садовник стрижёт газон, ровняет цветы в саду.
— Ты любишь цветы? — удивилась я.
— Вообще, нет. Но обстройкой моего двора занималась мама, так что там целая цветочная оранжерея.
После этих слов я расплылась в улыбке.
— Ясно. Так ты цветы не любишь?
Он помотал головой.
— А толку с них? Только ухода требуют. Притом постоянного.
— Ну как это? Цветы — это же красиво. Они приятно пахнут и радуют глаз.
— Ну это вам, девушкам, они нравятся. А мне к чему? — развёл руками Стас.
— Всё-таки ты странный, — сказала я, вставая.
Стас ничего не ответил и продолжил пить свой кофе. Больше за день мы с ним так и не поговорили. Стасу позвонили, и он ушёл в другую комнату, чтобы ответить на звонок. А я прошлась по его дому, потом вышла в сад, чтобы получше разглядеть его цветочную оранжерею. Цветы действительно были очень красивыми. Конечно, сад Стаса не сравниться с великолепным садом Марины Дмитриевны и Владимира Петровича, но тоже ничего. У его мамы явно отменный вкус.
Во дворе я разговорилась с садовником. Очень приятный мужчина на вид лет тридцати пяти. Он был в серой кепке и синем комбинезоне. Пожаловавшись мне на своего хозяина, он рассказал о том, что до завтра должен будет привести в порядок его сад и подготовить его к завтрашнему мероприятию. Я, конечно же, посочувствовала мужчине и вызвалась помочь. Так что до самого вечера я возилась вместе с садовником в саду у Гордеева Стаса, пока он сам не забрал меня в дом.
— До свидания, Захар Борисович, — я помахала рукой на прощание, а садовник помахал мне.
— Всего хорошего, Алиса.
— Зачем ты ему помогала? — с явным недовольством спросил Стас, когда мы вошли в дом.
— А что тут такого? Ты дал ему слишком много работы. Он ведь один не справится до завтра.
— Ещё как справится. Это его работа. Он садовник, а значит, должен привести в порядок мой сад. Разве я не за это ему плачу?
Я тяжело вздыхала, слушая рассуждения Стаса.
— Какой же ты бессердечный, — заявила я, когда он закончил.
— Ну-ну. Зато ты у нас добрая фея, которая любит всем помогать просто так, — возмутился Стас. Я закатила глаза, и мы распрощались на эту ночь, оставшись каждый при своём мнении. Впрочем, как и всегда…
На следующее утро, когда я проснулась, то заметила около себя стул, на котором лежало жёлтое платье, а рядом такого же цвета бельё. Всё было совершено новым, даже с этикеткой.
«Стас подобрал мне бельё и платье? Но как? Разве он знает мой размер?»— недоумевала я, разглядывая вещи. Сняв этикетку с лифчика и трусов, я стала из применять на себя, ожидая, что хоть что-нибудь да не подойдёт. Каково же было моё удивление, когда и бельё и платье пришлись мне в пору. Словно кто-то ночью снимал с меня мерки.
Я подошла к зеркалу и покружилась. Нежное платье цвета солнца великолепно смотрелось на мне. Тонкие бретельки, воланы на конце — всё это очень впечатлило меня и порадовало мои глаза.
«У дизайнера данного платья явно отменный вкус»— подметила я.
Платье было заметно выше колен. Его длина даже меньше, чем то моё синее платье, которое забраковал Стас из-за его длины.
«Интересно, что он скажет теперь? Ведь это платье даже более открытое, чем предыдущие. Впрочем, неважно. Он же сам купил его для меня».
Я вышла из комнаты и уже в коридоре встретилась со Стасом. На нём были лишь одни шорты. Стас окинул меня оценивающим взглядом.
— Как тебе? — спросила я, не понимая по его глазам, нравится ему или нет.
— А тебе идёт, — закивал головой мужчина.
— Неужели тебе можно угодить? — хмыкнула я, всё ещё не веря, что это сказал Гордеев Станислав, которого я знаю.
— Можно. Но нужно постараться.
— И что, ты даже не скажешь, что оно слишком открытое?
— Если есть красивая фигура, то почему бы не надеть открытое платье? — сказал он и, пройдя мимо меня, направился на кухню. Я уловила его приятный аромат.
«Он пахнет так необычно. Но я никак не могу понять чем».
Я осталась стоять неподвижно и глядеть ему вслед, продолжая не верить своим ушам.
«Гордеев не раскритиковал мой внешний вид? Что это с ним? Может, он стал превращаться в нормального человека?»— подумала я и тут же встряхнула головой, — «Быть такого не может. Это он просто спросонья плохо соображает. Вот сейчас проснётся…»
Следующие несколько часов надо мной порхали визажисты и стилисты, приводя в порядок мои лицо и волосы.
«У меня уже шея затекла. Как долго это будет продолжаться?»— вздыхая, думала я.
— Готово! — произнесла девушка и убрала кисточку от моего лица. Я наконец встала со стула и стала любоваться своим отражением в зеркале, — Вам нравится?
— Да. Спасибо большое, — я ещё раз глянула в зеркало и заулыбалась, — Да вы волшебница.
— Не стоит. Я просто подчеркнула ваши превосходные черты лица, — девушка поддержала меня улыбкой, — Кстати, Станислав Владимирович просил передать, что он ждёт вас наверху.
— Хорошо, — я поднялась на второй этаж и, открыв дверь, вошла в комнату, где спала пару часов назад. На тумбе около кровати лежала моя сумочка и, я, протянув руку, достала из неё телефон.
«Блин, разрядился. Тётя будет переживать. Но она ведь получила приглашение на помолвку, а значит должна прийти».
В своих размышлениях я не заметила вошедшего Стаса.
— Готова? — спросил он, и по спине пробежали мурашки.
— Ты меня напугал, — сказала я, обернувшись. Сунув телефон в сумку, я сделала шаг к нему навстречу, — Красивый костюм.
— Спасибо, — произнёс Стас, и распахнув правую сторону своего пиджака, достал оттуда что-то блестящее.
— Что там у тебя? — спросила я, с любопытством глядя на его руку. Сжав обе руки в кулаках, Стас вытянул их перед собой.
— Правая или левая? — с едва заметной хитрой улыбкой произнёс он. Я вскинула брови и тыкнула пальцем в его кулак.
— Ну давай левая.
Стас разжал левый кулак, и я увидела в его ладони небольшую золотую цепочку.
— Я надену, — сказал он всё с той же загадочной улыбкой. Я улыбнулась, глядя в хитрющие глаза Стаса, и повернулась к нему спиной. Приподняв мои волосы, мужчина протянул цепочку вдоль моей шеи, и по коже пробежал электрический ток.
