— Но вам одиноко, — сказал Клэр. Я посмотрела на него в некотором изумлении. Глядя мне прямо в глаза, Клэр продолжал: — Я позвал завтра к обеду священника с сестрой. Мы с Джеком старые друзья, он мне сказал, что вы посещали их.
— Да.
— Мисс Флитвуд была нездорова в последнее время, но она поправилась и хочет снова увидеться с вами…
Сказав это, Клэр сразу вышел из комнаты, и я обрадовалась этому: я просто не знала, что ему отвечать.
С того памятного дня, когда я неожиданно столкнулась с Клэром, я не видела ни брата, ни сестру. Клэр считал, что я еще слишком слаба для посещения церкви, а я только рада была этому предлогу, чтобы не бывать там. Религиозные воззрения Клэра не были общепринятыми. Однажды мы с ним обсуждали этот предмет. Он умел очень убедительно говорить, а чтобы убедить меня, многих доводов и не требовалось — я была невежественна в серьезных вопросах. Тем не менее мне нравилось разговаривать с ним и даже просто слушать его.
Клэр называл себя рациональным деистом, что бы это ни значило. В практической жизни, насколько я могла судить, это означало, что он посещал церковь только для того, чтобы подавать пример низшим классам, которые нуждались в религиозном утешении в отличие от него. Библию он рассматривал как собрание легенд, выдуманных дикими людьми, чьи этические нормы были столь же примитивны, как и их правила питания. И он потряс меня до глубины души, ставя под сомнение божественную сущность Спасителя.
— Он, безусловно, был вдохновенным учителем и моралистом, но нетрудно понять, почему его сочли опасным революционером. Общество имеет право ограждать себя от тех, кто его разрушает, а разрушать ведь всегда легче, чем строить.
— Но Он создавал! — воскликнула я. — Новые идеи любви и долга по отношению к ближнему…
Клэр громко рассмеялся.
— Ах, — произнес он весело. — Вы размышляете, возможно, даже читаете! Опасное занятие для хорошенького ребенка.
— У меня не так уж много других занятий, — сказала я.
— Ну, хорошо, хорошо, — смягчился Клэр. — Но вам не следует удивляться, если я буду придерживаться собственного мнения, и не приходите в ужас, когда услышите наши споры с Джеком. Мы знакомы очень давно, и он получает от наших дружеских стычек не меньшее удовольствие, чем я. Но вы в нем найдете союзника — он придерживается таких же убеждений.
Несмотря на то, что я отнюдь не стремилась к новой встрече с Флитвудами, день прошел на удивление приятно. Мисс Флитвуд старалась быть любезной, и я не могла не признать ее таковой. Тонкий ум и просвещенные суждения выгодно отличали ее от остальных дам, посещавших нас. Когда Клэр и мистер Флитвуд завели разговор о Нагорной проповеди, она вставляла замечания, говорившие о глубоком понимании.
Но вот наступил момент, которого я страшилась, мы должны были выйти из-за стола и оставить мужчин за винами. Мы прошли в гостиную, я села. Мисс Флитвуд подошла к пианино и начала перебирать ноты. Лучи закатного солнца обрисовывали ее грациозную фигуру; черты полуопущенного лица, оттененного водопадом блестящих черных волос, были совершенны, а выражение его хранило чистоту…
«Нет, — неожиданно подумала я, — нет, я не верю этому. Меня ввели в заблуждение ревность и злость. Но то, что я вообразила, не может быть правдой, эта девушка не способна на такое.
Конечно, Клэр восхищается ею. Ни одного человека, чувствующего красоту, такое лицо не оставит равнодушным, к тому же они знакомы с детства. Конечно, злые языки могли пустить сплетни. Но я не могла поверить, что такое чистое лицо может скрывать низость и лживость. И не мог же Клэр с таким бесстыдством привести в дом свою любовницу. Она не была беззащитна, у нее был брат, тем более священник…»
Когда я беспристрастно попыталась взглянуть на эту проблему, я поняла, что здравый смысл говорит о невиновности мисс Флитвуд. Возможно, они любили друг друга, будучи детьми, возможно, они и по сей день питают склонность друг к другу. Есть ли в этом что-либо странное или предосудительное? Только для злобного человека.
Я почувствовала себя так, как будто с моих плеч свалилась огромная тяжесть. Я даже не сознавала раньше, какой груз сомнений давил на меня. Мне не хотелось разговаривать, я просто отдыхала и любовалась ею. Когда к нам присоединились мужчины, она играла и пела нам весь остаток вечера. Она обладала всеми теми качествами исполнителя, каких мне не хватало, и, когда сочный голос Клэра и ее нежный голосок слились в дуэте, я напоминала себе, что они пели и раньше.
Как только я убедилась, что Клэр невиновен, он начал вести себя… не то чтобы подозрительно, но очень странно. Он приобрел привычку наблюдать за мной, когда думал, что я не подозреваю об этом. Несколько раз я замечала, что он пристально смотрит на меня со странным застывшим выражением лица. Он быстро отводил глаза или говорил что-нибудь невпопад. Я начала подозревать, что дело в моей внешности: может быть, в ней произошли какие-то изменения, которых я не замечала. Подумав так, я стала украдкой разглядывать себя в зеркале, но не нашла там никакого объяснения странному поведению Клэра. Наконец, однажды во время вечернего чая я снова поймала его взгляд, и у меня невольно вырвалось:
— Почему вы так смотрите? Я выгляжу более больной, чем обычно?
— Как раз наоборот, — медленно выговорил Клэр. — Я замечаю, что вы выздоровели. Сначала я думал, что это мои фантазии, но теперь сомнений нет. Вы уже совсем поправились, правда?
— Давно. Но я никогда и не была так сильно больна, как вы опасались.
Не будучи в силах выдержать его испытующий взгляд, я склонилась над пяльцами. Мое сердце учащенно билось. «Если он избегал меня, заботясь о моем здоровье…»
— Воздух моих родных мест вылечил вас, как я и надеялся. Я рад, что вы так хорошо приспособились к здешней жизни. Вы не находите, что здесь слишком скучно — в таком уединенном мрачном доме?
— Недостаточно мрачном, — засмеялась я. — Послушав истории миссис Эндрюс, я рассчитывала встретиться с фамильным привидением.
— Но ведь у вас уже была одна такая встреча, — ответил Клэр. — По крайней мере, вы заставили меня поверить в нее.
Кляня свой глупый язык, я яростно заработала иглой. Тетя всегда говорила, что я говорю, не думая и не предвидя, к чему могут привести мои бездумные реплики. В то время когда я подозревала мисс Флитвуд, мне не трудно было найти рациональное объяснение появления белой фигуры в саду. На террасу вела лестница из спальни Клэра.
Я пыталась подыскать слова, которые не показали бы моих несправедливых подозрений, но, боюсь, что горящие щеки выдали меня.
— Я была глупа. Это, конечно, была женщина. Одна из служанок вышла подышать свежим воздухом.
