Тут девушки увидели их и разом смолкли. Все они с любопытством уставились на них с Тристаном. Софи же вежливо улыбнулась и сказала:
– Добрый день, леди Элла.
– Рад видеть вас, леди Элла, – пробурчал Тристан. Но тут же, сделав над собой усилие, он приветливо улыбнулся молодым женщинам.
– Ох, ваши светлости… – Леди Элла в смущении умолкла. – О, простите… Я очень сожалею… ваша светлость и милорд.
Тристан весело рассмеялся и проговорил:
– Не волнуйтесь, Элла. Я постоянно меняю титулы, так что сам еще не успел привыкнуть к новому. То есть к старому…
Напряженность тотчас же спала, и Софи с Тристаном стали расспрашивать знакомую о развлечениях сезона… Потом рассказали о скором приезде Бекки.
И тут леди Элла вдруг заговорила о погоде:
– Мама сказала мне, что нужно пораньше вернуться домой, потому что сегодня наверняка будет дождь.
– Я уже чувствую влагу в воздухе, – заметила Софи.
– Да-да, конечно! А ведь совсем недавно светило солнце, – сказала одна из девушек.
И в тот же миг порыв ветра обрызгал всех каплями росы с ближайшего дерева. Тристан поспешно схватился за шляпу и проговорил:
– Наверное, следует ретироваться в более подходящее место. Леди, могу я предложить вам свой экипаж?
– Нет, сэр, нас ждет папина коляска. Но спасибо за великодушное предложение, ваше… милорд.
– О, не за что, – галантно ответил Тристан.
Они расстались с девушками, и те тотчас побежали по дорожке к ожидавшему их экипажу.
Софи улыбнулась и проговорила:
– Похоже, мы неплохо справились.
Тристан тоже улыбнулся.
– Я бы сказал, что мы превосходно справились. Впрочем, мы с тобой всегда идеально действовали в паре.
Софи вдруг нахмурилась.
– Да, конечно… Жаль только, что эта компания увидела нас вместе. Теперь Элла скажет графине, а та…
– А та само воплощение благоразумия и отнюдь не сплетница, – перебил Тристан.
Софи молча кивнула. Графиня Хэпсуорт и впрямь отличалась благоразумием. Именно по этой причине она и была одной из ее лучших подруг.
– Но какая-то из девушек наверняка распустит сплетни, – проворчал Тристан. – Увы, с этим ничего не поделаешь.
Они пошли обратно к тому месту, где играли дети. Порывы ветра налетали все чаще, и небо все больше темнело.
Вскоре Софи увидела мисс Долуорти, не позволявшую Гэри залезть в воду, чтобы вытащить кораблик.
– А ты ведь напрямик сказала мне, что любишь Гарета и отказываешься его покинуть, – пробурчал вдруг Тристан.
– Милый, зачем ты об этом?.. – Софи тяжко вздохнула.
Он усмехнулся и проговорил:
– Не волнуйся, любимая. Ты ведь знаешь, что я не собираюсь от тебя отказываться.
– А я от тебя, Тристан. Поверь, я верна тем, кого люблю.
– Почему же ты сказала, что любишь Гарета?
– Потому что не хотела тебе лгать. Я ведь никогда тебя не обманывала, всегда говорила правду. Хотя ты считаешь, что я в сердце своем неверна тебе, когда-нибудь ты поймешь, что это не так. Я делаю все, чтобы не причинить тебе боли.
Тристан с сомнением покачал головой.
– Но это же неправда, Соф. Ты не хочешь оставить Гарета. Не уедешь со мной.
Софи промолчала.
– Или все-таки уедешь?
Она по-прежнему молчала. Да и что она могла ответить?
Тристан взглянул на нее вопросительно:
– Так как же, Софи?
– Я люблю тебя, – шепнула она, взяв за руку Миранду и моля Бога, чтобы это мгновение не оказалось последней возможностью сказать Тристану о своей любви.
Прошло еще два дня. Софи лежала в постели, глядя на маленькое окошко своей новой спальни. Бледный утренний свет сочился в щель между шторами. Ох, снова она не спала всю ночь… Господи, как же она ненавидела эту маленькую душную комнатенку с низкими скошенными потолками и с узкой жесткой кроватью. Она спала бы намного лучше в своей просторной спальне. На их с Тристаном кровати.
Конечно, Гарет примет ее с распростертыми объятиями. Она чувствовала, как он возбужден, когда успокаивала его после очередного кошмара. Но сможет ли она лечь с ним сейчас?
В ту далекую весну, незадолго до битвы при Ватерлоо, ему пришлось уехать на месяц по армейским делам. И в день, когда он возвращался, она с раннего утра ждала у окна. Увидев же его экипаж, вылетела из дома. А он, выскочив из кареты, подхватил ее на руки и закружил с радостным смехом. А потом понес наверх – мимо слуг и мимо удивленной тетки. Пинком распахнув дверь спальни, Гарет положил жену на постель и долго смотрел на нее. А затем вдруг сказал:
– Я самый счастливый в мире мужчина.
– А я самая счастливая в мире женщина, – ответила она.
Они раздевали друг друга, неспешно снимая один предмет одежды за другим, довольствуясь пока что легкими прикосновениями и мимолетными ласками. Но потом, уже совершенно обнаженные, они всерьез стали раздувать тлевшие угольки страсти. Снова уложив ее на постель, Гарет принялся ласкать ее между ног, а когда она задрожала от желания, вошел в нее. И они медленно вершили ритуал любви, глядя в глаза друг другу. О, тогда она еще не знала, что всего лишь через месяц с небольшим Гарет уедет от нее навсегда…
Софи перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Ох, до чего же она жалкое создание! Угрызения совести буквально пожирали ее, и она ничего не могла с этим поделать.
К тому же она ужасно развратная.
Она желала Гарета и тосковала по Тристану.
О Боже, она хотела обоих! Интересно, каково это – когда тебя берут сразу двое? А что, если бы Гарет согласился вернуться в детство, к прежним дружбе и доверию, но с дополнительным условием – позволить ей пускать в постель их обоих? О, тогда она чувствовала бы себя любимой, лелеемой, желанной. И они бы оба, вместе…
Софи громко застонала. Она порочная, падшая женщина! Распутница!..
Но разве можно винить ее за это? Ведь не виновата же она в том, что любила обоих?
Обоих?.. Сама эта мысль казалась смехотворной. Совершенно безумной. Но даже если бы они смирились… Ведь Гарет герцог, а она герцогиня. Тристан же – виконт. Следовательно, они несли ответственность перед обществом и перед короной, и все их поступки рассматривались под увеличительным стеклом.
Так что выходит, их с Тристаном встреча той ночью была последней, пусть даже она его по-прежнему любила. Просто ей надо сохранить память об этой ночи на всю жизнь. А вот Гарет…
Закрыв глаза, она снова стала думать о Гарете. Интересно, легко ли возбудить его? Наверное, очень даже легко. К тому же он не раз давал понять, что желает ее.
