— Возможно, кто-то из вас видел, как другой задергивает шторы или просто подходит к окну перед пением при свечах? — настаивал майор. — Попытайтесь вспомнить.
— Мы с Лехой и Славкой настраивали гитары, — бодро объяснил Миша Бальбух, — нам было ни до чего. Если б видели, конечно, сказали бы. Неужели я бы стал покрывать типа, который чуть не угробил Игорюху?
— Который хотел убить Вовочку! — гневно поправила Света.
— Какого еще Вовочку? — изумилась Лена.
— Моего Вовочку!
Лена обвела всех круглыми глазами и вопросила в пространство:
— Она что, того?
— Это ты того, — возмутилась Света. — Кому он нужен, твой Игорь! Покушались на моего Вовочку. Это все знают, кроме тебя.
Слово «моего» снова было активно подчеркнуто интонацией. Лена взглянула на Марину и после молчаливого кивка той неожиданно принялась смеяться. Она смеялась немного истерично, однако с явным облегчением.
— Вы хотите что-то рассказать? — мягко поинтересовался у нее Алферов.
— Нет, — покачала головой она. — Я просто ужасно сильно удивилась. Значит, не Игоря, да?
Большего от нее добиться не удалось, от остальных, впрочем, тоже. Никто не видел ничего подозрительного, никто не задергивал штор и не подливал яду. Все чисты, аки ангелы. Вопрос, кто первым сел за стол, тоже оставался открытым, и эксперимент ничуть тут не помог. Попев, люди в полутьме расселись, не обращая друг на друга внимания. Пришлось майору дать разрешение разойтись по домам. Прощаясь, Юрский демонстративно обнимал жену за плечи, намекая, что тронуть ее не даст. Да и повода, честно говоря, не было.
— А я и не догадался, что с раздвинутыми шторами было бы светло, — огорченно заметил Пашка уже в машине. — Плохой я сыскарь, да?
— Я тоже не догадался, пока своими глазами не увидел, — не стал скрывать Алферов.
— Нечего меня утешать, Александр Владимирович! Если б вы не догадывались, так зачем бы мы сюда притащились? В смысле, на квартиру Юрского.
— А сам не знаю. Наверное, чтобы изобразить перед начальством бурную деятельность. Вот завтра понедельник, от меня потребуют отчета, и я с достоинством сообщу, что мы с тобою все воскресенье трудились, не покладая рук. Правда, с результатами труда несколько хуже, но кому нужны результаты? Главное, не наступить на мозоль милейшему Юрскому, а с этим мы, по-моему, справились.
Майор находился в дурном настроении и говорил полуиронично, полураздраженно.
— Да, — охотно кивнул Пашка, — Юрский — редкая свинья. В присутствии жены ухлестывать за другой женщиной, да еще которая явно показала, что ей это неприятно… Бедная Майя Вахтанговна!
— Серьезно? — съехидничал Алферов. — А почему это она бедная? И с чего, кстати, ты решил, что ухаживания Юрского ей неприятны?
— Ну, это же видно… Она вежливо его слушала, это да, но… В конце концов, Александр Владимирович, она же не виновата, что у нее такой мощный сексапил! Это происходит против ее воли. Конечно, другие бабы из зависти рады навесить на нее всех собак. Вот эта Бальбух, например. Сама изо всех сил об мужика трется, и ничего, а стоит Майе Вахтанговне совершенно случайно мимо кого-нибудь пройти, так она уже и виновата. Мне до сих стыдно, что за нее вступился не я, а этот сдвинутый Петухов. Она так на меня надеялась! Обычно у меня быстрая реакция, а тут… не знаю, почему так вышло.
«Потому что Майя наметила не тебя, а именно Петухова, так как хотела отомстить бедной Лене», — подумал Алферов, но вслух этого не произнес. Какой смысл расстраивать бедного парня? Он все равно не поверит, вон, как горячится.
Настроение моментально улучшилось. Увидев со стороны, как выглядит мужчина, поддавшийся Майиным чарам, майор почувствовал большую радость оттого, что его лично сия чаша миновала. Быть участником группового помешательства — нет уж, увольте. Ему никогда не нравилось, когда им пытались манипулировать, а тут манипуляция была на редкость откровенной. Удивительная женщина — умеет каждому внушить, что он — ее единственный защитник, надежда и опора. «Почти каждому, — не без гордости подумал он. — Со мною этот номер не прошел». Впрочем, память услужливо подсказала, что еще пару часов назад номер проходил «на ура», и Алферов глянул на помощника с искренним состраданием. А тот, ничего не заметив, с энтузиазмом продолжил:
— Снутко и Вольский оба ревнуют по-черному. Я бы поставил на Вольского. Снутко, тот ничего не скрывает и вообще на что-то еще надеется, а Вольский… делает вид, что ему все равно, а внутри кипит. Видели, как он разбил бокал? А нечего было упускать такую женщину. Оба они лохи.
— Значит, поставил бы на Вольского? — уточнил майор. — А Юрская?
— Покуситься на драгоценного Вовочку? — хмыкнул Пашка. — Да она скорее отравила бы всех баб и успокоилась. Нет, в нее я не верю. А вы?
Алферов пожал плечами, честно признавшись:
— А у меня никак не вырисовывается разумная картина. Не удовлетворяет ни один вариант, понимаешь? С Юрской ты вроде прав, но ведет она себя довольно странно. Она хозяйка квартиры, и кому ориентироваться, например, в вопросе штор, если не ей? Она ведь не дура, а весьма проницательный и наблюдательный человек. Закрыла шторы и подлила яду, а изображает слепую любовь к мужу. Женщины вообще актрисы. — Он вспомнил Павлову, однако решил не отвлекаться и продолжил: — Хочется верить, что после сегодняшнего демарша своего муженька она его не прикончит.
— А если прикончит? — жадно поинтересовался Пашка.
— Тогда мы будем виноваты, что ее не задержали. А задерживать ее не за что, да Юрский и не позволил бы. Пара звонков, и она на свободе, а мы отстранены от следствия. Огромное искушение так и сделать, а не морочить себе голову, выискивая убийцу. Юрская слишком любит мужа, Вольский пассивен, Снутко надеется вернуть Майю, Вольская не потеряла шансов договориться с Юрским по-хорошему. Каждого легко заподозрить, но что-то мешает до конца поверить в виновность. Мы увидели все своими глазами, но единственная пожива, кроме штор, — это что Лена Бальбух была уверена, что отравить пытались Карпова, а не Юрского. Узнав, что Карпов не при чем, она явно обрадовалась.
— Да, но почему?
— Полагаю, у нее были с Карповым какие-то контры, и она боялась, что ее заподозрят.
— Карпов уверял, ничего не было, — возразил Пашка.
— Мог скрыть, мог не придать значения. Мужчина и женщина часто по-разному воспринимают одно и то же событие, женщины придают значение всякой ерунде. Короче, на завтра у нас с тобой обширные планы. В выходной приходилось крутиться вокруг личных взаимоотношений, а завтра возьмем пару ребят в помощь и будем разрабатывать версию служебных конфликтов.
