Я слушала, затаив дыхание.
— И ты ей что-нибудь посоветовала, Наташа?
— Конечно. Я сказала, что такой хорошенькой молодой девчонке, как она, это несложно. Прийти в отделение, состроить глазки подходящему объекту и наплести с три короба, что ты начинающая писательница детективов, но не хочешь, подобно другим, выдумывать неправду из головы, а хочешь отражать реальную действительность. Ах, как тебе интересно про работу такого замечательного человека, как он!
— Кто — он? — уточнила я.
— Ну, твой собеседник. Тот, кого ты обводишь вокруг пальцами. С мужчинами немного лести никогда не помешает. Вот он и выдаст тебе все самое необычное, что было в его практике. А что? Сейчас почти все детективы пишутся женщинами, это каждый знает и не удивится.
Я пыталась осмыслить полученные сведения. Все встало на свои места! Или почти все. Марго услышала, что я обнаружила тело, увидела пресловутый билет в театр — и догадалась, что у нас в общежитии убит иностранец. И догадалась, кем. Откуда подобная прозорливость, пока неясно, зато ясно дальнейшее. Ей захотелось увериться в своих подозрениях, и она проконсультировалась у Наташи. На следующий же день, то есть шестого, Марго отправилась в милицию, и какой-то простак доложил ей о найденном в подвале соседнего дома трупе Юхана Свантесона. Но вместо того, чтобы выдать убийцу, Марго обратилась к нему с требованием денег. Деньги были ей нужны на Алену, претензии которой сильно превосходят возможности. Наверное, преступник пообещал заплатить на следующий же вечер в солярии. Обрадовавшаяся Марго намекнула любимой подруге… то есть больше, чем подруге… что ту ожидает приятный сюрприз, и когда ничего не ведающая Алена на занятиях стала дразнить меня происшествием, тут же увела разговор от опасной темы. Но не стоило доверять неизвестному злодею. Он знал, что шантажистам платить нельзя, и совершил новое убийство.
Сперва следователь Долинина собиралась обвинить меня. Я была единственным врагом Марго, а отпечатки моих пальцев красовались на оконной раме солярия. Однако мешали два момента. Первый — что я вызвала доверие Сергея Михайловича, а второй — Юхан Свантесон и мое настойчивое упоминание про обнаруженное в коридоре тело. Вот о каком совпадении рассуждали милиционеры! Марго является в отделение, выдает себя за писательницу и выпытывает сведения о погибшем, который, оказывается, умер не в соседнем доме, а у нас в общежитии, — и назавтра погибает сама. Бывают ли подобные случайности? Вряд ли. Дела о Марго и об Юхане Свантесоне начинают рассматривать вместе, и тут самой вероятной кандидатурой в преступники становится Светка. Но я не верю! Посоветоваться бы с кем-нибудь… как жаль, что я обещала молчать…
Тем временем Наташа ушла, зато появился возбужденный Сашка.
— По поводу света, — не поздоровавшись и не осведомившись о моем драгоценном здоровье, гордо выпалил он. — Помнишь, я обещал узнать? Так я узнал. Пробки были вывернуты, оба раза! Аварийка страшно ругалась. Еще бы! Стоило ли им тащиться из-за такого пустяка?
— Погоди! — прервала я. — То есть оба раза свет был отключен нарочно, я правильно тебя поняла?
— Ну, да. Кстати, я не первый у Ольги Николаевны этим интересовался. Первыми были менты. Теперь о времени. Пятого числа аварийка приехала в двадцать два тридцать, а электричество вырубилось примерно минут за сорок. Значит, так. Ты в это время торчала в коридоре, Светка в вашей комнате черт-те с кем, Нелька со своим парнем в городе, Наташа одна на кухне, Марго в своей комнате, Алена неизвестно где…
— Она уверяет, что была вместе с Марго, но молчала, поэтому я не слышала ее голоса.
— Я и говорю, что неизвестно где. Не сбивай! Я, значит, гулял, Серега работал, Илья сидел дома, Виталий шлялся по бабам. Кто мог отключить свет? Да кто угодно, кроме Марго. С нею ты говорила сразу после этого, и ей никак не успеть так быстро обернуться. А потом ты нашла Юхана Свантесона. В прошлый раз мы с тобою решили, что его, скорее всего, привела в общагу Марго, поэтому и стремилась потом отвлечь от него внимание. Ему стало плохо, и она выставила его в коридор.
— Да ты что? — изумилась я. — Наоборот, его привел кто угодно, кроме нее!
— Почему вдруг?
Лишь тут я сообразила, что Сашка не в курсе последних событий. Я знаю куда больше, чем он, но обязана хранить тайну. Поэтому пришлось ограничиться коротким объяснением:
— Я наткнулась на тело, идя от Марго. На пути туда его не было, а на обратном пути появилось. Значит, его отравила не она.
— Отравила?
О боже, какая я дура! Почему не могу держать язык за зубами? Вечно у меня вырвется, что не надо. Краска стыда залила мне щеки, зато Сашка, наоборот, побледнел.
— Ты настолько мне не доверяешь? — наконец, медленно произнес он, прервав затянувшуюся паузу. — Ты считаешь меня убийцей?
— Нет, — поспешила возразить я, — что ты!
— Ты не умеешь врать, — все так же медленно продолжил Сашка. — Вчера ты отказалась говорить со мной об Алене, а сегодня об этом. Мне все ясно. Не такой уж я дурак.
— Да нет же, нет! Об Алене я не хотела говорить, потому что это касается больше ее, чем меня, а о Свантесоне я обещала молчать милиционеру, понимаешь? Ты тут не при чем!
Лицо Сашки было совершенно белым, а глаза выражали беспредельное отчаянье, совершенно неадекватное ситуации. В жизни бы не догадалась, что он такой обидчивый!
— Я знал, что так будет, — тихо добавил он. Потом вдруг поцеловал меня в лоб, словно прощался надолго, и повернулся, чтобы уйти. Никогда он меня не целовал, не было у него такой привычки!
У меня защемило сердце, и я поняла, что не могу отпустить друга в подобном состоянии.
— Сашенька, — позвала его я. — Если я выдам тебе то, что не должна выдавать, разве тебе самому не будет противно общаться с таким непорядочным человеком?
Он, не отвечая, смотрел на меня, будто в ожидании приговора, а в висках его резко пульсировала кровь. Нервы мои не выдержали, и я начала рассказывать, а, начав, уже не в силах была остановиться.
Когда я закончила, Сашка выглядел, как обычно. Может, мне померещилось и я зря совершила преступление? Нарушение обещания — это ведь преступление, правда? Что должно быть важнее — дружба или честь? Ради первого я поступилась вторым.
— Алена — еще большая стервоза, чем я думал, — между тем прокомментировал мое повествование Сашка. — Ну, ничего, отольются кошке мышкины слезки. Как только наши девицы узнают, что она вовсе не любимая доченька Ильницкого, а выброшена им за ненадобностью, да еще и лесбиянка… уж они отомстят ей за все свои унижения, можешь не сомневаться! Мало ей не покажется.
