По большей части пенсионеры-завсегдатаи располагали бездной свободного времени, так что и в обед они зачастую сидели в «Пчеле», переключаясь с кофе на холодный чай и ожесточенно отстаивая свою точку зрения.
Эззи всегда считал этих стариков довольно жалкими.
Высказывая свое некомпетентное мнение о событиях, которые их не касались, людям, которые знали не больше их, они пытались доказать самим себе, что все еще являются важной частью того общества, которое вынуждено было их содержать и кормить.
Теперь, оказавшись среди них, он увидел, что большинство из завсегдатаев моложе его самого.
— Что сегодня тебя привело сюда? — спросил кто-то.
— Пожалуйста, кофе, Люси, — прежде чем ответить на вопрос, сказал Эззи и добавил: — Заболела сестра Коры в Абилене, и она на некоторое время поехала к ней.
Даже больше, чем стариков, болтающих всякий вздор в кофейне, он ненавидел лжецов. К группе, собирающейся в «Трудолюбивой пчеле», он присоединяться не намеревался, а вот лжецом уже стал.
Он обманул даже самого себя. В первую очередь самого себя.
Можно говорить что угодно, но факт остается фактом — после пятидесяти лет брака Кора оставила его. Собрала свои вещи в чемодан, положила в машину рядом с несколькими рисунками их детей и внучек и уехала. Бросила его.
Тем не менее Эззи продолжал уверять себя, что это временно. Он не сможет без нее прожить.
— Значит, ты теперь холостякуешь?
— Похоже на то, — ответил он.
— Может, подать завтрак к кофе, Эззи?
Люси он знал с начальной школы. В старших классах он играл в футбол с ее мужем, который разбился в автокатастрофе. Он присутствовал на похоронах ее сына, который погиб за свою страну в Наме [10].
Хотя за несколько десятилетий бедра Люси стали шире, ее прическа выше, а толстый слой косметики скрывал следы прошедших лет, это была та же самая Люси, которую он в третьем классе учил лазать по деревьям.
Последние два дня он ел на завтрак кукурузные хлопья.
От запаха горячей пищи рот Эззи наполнился слюной.
— У тебя есть сосиски и сухое печенье?
— Разумеется, как всегда, Эззи.
Он подсел к прилавку, повернувшись спиной к столику с завсегдатаями — в надежде, что ему удастся уклониться от участия в беседе. Но это не сработало.
— Ты слышал о похищении и убийстве, Эззи?
— Как он мог не слышать? По радио и телевидению все утро только об этом и говорят.
— Я с тобой разговариваю? — ворчливо сказал первый голос. — Что ты думаешь об этом, Эззи, как бывший законник?
— Конечно, это ужасное преступление. — Он взглядом поблагодарил Люси за поданную ему еду. Эззи всегда подозревал, что она в него влюблена. Она никогда не выказывала это открыто. Он был женат, а она не из тех женщин, кто гоняется за чужими мужьями. Со своей стороны, он никогда ничем ее не поощрял. Просто каждый раз, когда он приходил в кафе, она немного оживлялась и старалась обслужить его получше, оказать какие-то мелкие знаки внимания. Вот как сейчас — на его тарелке лежали две большие порции свиных сосисок.
— Думаешь, это сделал Херболд?
Эззи не отрывал взгляда от своего завтрака.
— Не рискую строить догадки. Это случилось в Луизиане — вне моей юрисдикции.
— Ясно, почему они его убили, — принялся размышлять один из завсегдатаев. — На почве ограбления.
— Вот с девочкой — это действительно трагедия.
— Ты прав, Клем. Зачем нужно было это делать?
— По телевизору сказали, что у нее все половые органы изрезаны.
— Ради бога! — воскликнула Люси. — Зачем ты все это говоришь? Это неуважение к мертвым.
— Не сердись, Люси. Я только хочу сказать, что тот, кто это сделал, — настоящий мерзавец.
— Как с той девочкой Маккоркл. Господи! Когда же это было? Ты помнишь тот случай, Эззи?
До сих пор Эззи не прислушивался к разговору, размышляя о достоинствах сосисок Коры по сравнению с теми, что подают в «Трудолюбивой пчеле». Но тут как будто сотня рыболовных крючков впилась в него и из прохладных глубин резко потащила на поверхность, где нужно бороться за выживание.
— Конечно, помнит! — насмешливо сказал кто-то. И добавил, обращаясь к Эззи: — Ты ведь так и не смог доказать тогда, что это Херболды ее убили. И по сей день не знаешь, что случилось с той девушкой, верно, Эззи?
Он откашлялся и отпил глоток кофе.
— Нет, не знаю.
— Тайну знает лишь река, — вдруг сказала Люси. Эззи посмотрел на нее с удивлением. Как раз вчера вечером он просматривал вырезки из газет двадцатидвухлетней давности, и ему попалась статья, которую только что процитировала Люси.
Сейчас, слово в слово повторив его тогдашнее заявление, она смутилась и покраснела.
— Я читала в газете, что ты это сказал.
Один из завсегдатаев «Трудолюбивой пчелы» избавил ее от неловкости, заметив:
— Наверняка это были они. Когда ее последний раз видели живой, она была с ними.
— Нуда, но она могла где-то с ними расстаться и подцепить кого-нибудь еще.
— Кого же это? — фыркнул его друг.
— Да кого угодно. Говорят, она была совсем распутная.
— Это очень сомнительно. Все знают, что они здесь замешаны.
— Тогда скажи мне — почему они так быстро попали в Арканзас? Ты ведь занимался этим, Эззи. Разве то дело в Аркадельфии не является их алиби?
— Является. — Оставив завтрак недоеденным, он встал с табурета. — Сколько я тебе должен, Люси?
Она подала ему счет, настолько скромный, что Эззи предпочел удвоить эту сумму.
— Спасибо, Эззи. — Улыбнувшись, она обнажила ряд золотых зубов.
— Знаете, — сказал кто-то сзади, — я только что подумал…
— Что надо менять тему.
— А пошел ты на!..
— Эй, мальчики, попридержите язык! — потребовала Люси. — Вы знаете наши правила.
— Извини, Люси. Как я сказал перед тем, когда меня так грубо прервали…
Эззи уже не слушал. Открыв дверь, он вышел наружу. Там стоял нестерпимый зной. Стараясь защитить глаза от солнца, Эззи надвинул шляпу поглубже. Под ногами лежал раскаленный бетонный тротуар. Даже звездно-полосатый флаг перед зданием суда бессильно поник от жары и безветрия. Дождевальная установка на газоне перед конфедератской [11] пушкой выпускала вверх тонкую струю воды, испарявшуюся прежде, чем она долетала до земли.
В машине было жарко, как в печке. Чтобы заработал кондиционер, Эззи включил зажигание. Первое, что он услышал по радио, была сводка утренних новостей. Шли интенсивные розыски Карла Херболда и Майрона Хаттса, сбежавших из тюрьмы особого режима в Такере, штат Арканзас.
Теперь их подозревали также в убийстве владельца бензозаправочной станции и его дочери.
